Речь о реформах и законодательных инициативах по превращению Украину в некую "свободную экономическую зону" с "низким" уровнем налогообложения и дешевой рабочей силой.
Так как эта модель внешне похожа на некоторые мои идеи, неоднократно озученные, считаю необходимым указать на ошибочность подобного копипаста.
Индустриализация сама по себе не является априори правильным инструментом.
Это как топор - можно нарубить дров на зиму, а можно - и пальцы на руке.
Наиболее мощная статистическая база по истории индустриализации сформирована в Азии и Латинской Америке.
Например, Группа одиннадцати (N-11 также Next Eleven), сформированная Джимом О’Нилом, аналитиком Goldman Sachs:
Мексика, Нигерия, Египет, Турция, Иран, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Вьетнам, Южная Корея, Филиппины.
Участники группы отобраны исходя из вероятности превращения их национальных экономик в крупнейшие драйверы роста международной экономической системы (помимо стран БРИКС).
Кстати, 7 из 11 участников входят в исламский экономический кластер.
Есть также группа новых индустриальных стран (НИС):
Южная Корея, Мексика, Сингапур, Тайвань, Гонконг, Аргентина, Бразилия.
Здесь 4 из 7 - это "азиатские драконы".
Есть группа новейших индустриальных стран:
Филиппины, Индонезия, Турция.
Вторая волна - Таиланд.
Третья - Малайзия.
Четвертая волна - Чили.
Есть группа перспективных индустриальных стран:
Египет, Иран, Нигерия, Пакистан, Вьетнам.
В хвосте - возможные индустриальные страны, например, Бангладеш.
Эти страны любят группировать в виде акронимов.
Например, МИНТ: Мексика, Индонезия, Нигерия, Турция.
Или КИВЕТС — акроним Колумбии, Индонезии, Вьетнама, Египта, Турции и Южной Африки.
Или ВИСТА - Вьетнам, Индонезия, Южная Африка, Турция, Аргентина.
Примечательно, что Украины нет ни в одной группе индустриальных стран (новейших, новых, перспективных и возможных).
Но характер индутриализации указанных выше экономик существенно отличается, равно как и полученные результаты.
Например:
Вьетнам — страна с низким уровнем дохода национальной экономики, страна со слабо развитым рынком, страна со средним уровнем образования, страна с авторитарным политическим режимом, одна из беднейших стран мира.
Южная Корея — страна с высоким уровнем дохода национальной экономики, страна развитого рынка, страна с высоким уровнем образования, страна развитой демократии. входит в десятку развитых стран мира.
Аргентина — страна с уровнем дохода национальной экономики выше среднего, страна развивающегося рынка 1-го уровня, страна с высоким уровнем образования, страна развивающейся демократии, страна-член G20.
Здлесь сделаем важно отступление.
Все эти страны делали ставку на индустриализацию, но получили либо высокие (Корея), либо средние (Аргентина), либо умеренные (Вьетнам) результаты.
Уровень этих результатов формируется исходя из акцентов развития.
Ставка на дешевую рабочую силу приводит к умеренным/слабым результатам развития.
Ставка на рост производительности труда - к средним результатам.
А ставка на инновации - к высоким.
Об этом пишет и Арриги, и Рэй Далио, анализируя темпы развития различных экономик.
Простыми словами, ставка на дешевую рабочую силу и налоговые льготы в части экспорта капитала из страны, приведут лишь к незначительному росту благосостояния.
Значительная часть стран Азии и Латинской Америки попали в эту ловушку среднего дохода как ее описал Гилли и Барри Эйхенгрин.
Страны, которые инвестируют в образование и технические компетенции продвигаются несколько дальше, но и у них есть потолок роста.
И лишь те государства, которые находят национальные модели эффективного инвестирования в науку, инновации, НИОКР и создают фискальные стимулы реинвестиции капитала в национальную экономику, вырываются на широкие горизонты роста.
То есть, мало делать ставку на индустриализацию.
Необходимо постоянно повышать уровень сложности национальной экономики, углублять структурирование рынка труда и повышать свой уровень добавочной стоимости в глобальных технологических цепочках.
В древности, самыми богатыми городами становились те, у кого больше было мастеров и цехов, на которые эти мастера распределялись.
Не хочу утомлять вас большими текстами, но в контексте данной темы очень важно проиллюстрировать мои тезисы двумя примерами:
Мексика и Польша.
Начнем с первой.
Мексиканские макиладора
Пример Мексики – это в первую очередь модель близости к крупнейшей экономике мира (США) и действия соглашения о зоне свободной торговли с ней.
Почти как у нас с ЕС.
В свое время Мексика после вступления в Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) создала целый пояс сборочных предприятий вдоль мексикано-американской границы, так называемые макиладора.
Их конкурентное преимущество определялось полным отсутствием экологических требований, правил охраны труда и соцзащиты работников.
Один час работы мексиканского рабочего стоил один доллар по сравнению с шестью-семью в Штатах.
На эти заводы потянулись тысячи внутренних мигрантов, в основном из бедных южных и центральных мексиканских районов.
Готовая продукция шла на рынки Канады и США, которые также являлись участниками НАФТА.
В 1995-2000 гг. макиладора генерировали 25% ВВП Мексики, 50% экспорта и давали работу 17% экономически активного населения.
Сегодня пояс макиладора активно критикуют, и вполне заслуженно, ведь стартовый импульс, получаемый от ЗСТ и СЭЗ, дает максимальный экономический эффект на временной дистанции в 10-15 лет.
Затем факторы конкурентного преимущества исчерпываются: льготный налоговый режим заканчивается, зарплаты растут, и рабочая сила уже не такая дешевая, а ресурсы в стране базирования дорожают.
Сейчас, мексиканские экономисты считают, что макиладоры в Мексике не способны принести стране долгосрочное благосостояние.
Макиладора носят полуколониальный характер в формате взаимодействия капиталистического ядра и периферии.
Макиладоры принадлежат иностранным компаниям, которые используют льготный налоговый режим для вывода капитала из страны базирования.
Такие компании не заинтересованы ни в улучшении жизненного уровня "туземной страны", ни в росте ее глобальной конкурентоспособности.
Почему? Ответ очень простой.
Рост благосостояния означает прежде всего увеличение заработной платы, а это является базовым фактором развития макиладоры.
Рабочая сила в данной модели должна быть низкооплачиваемой и низкоквалифицированной.
То есть это модель консервации бедности местного населения.
По разным подсчетам, формат макиладоры стоил Мексике более 250 млрд дол недополученных национальных доходов, выведенных из страны.
А теперь возьмем другой пример - Польша.
В это же самое время, в Польше создаются сложные сетевые программы поддержки инноваций и науки, в результате чего появляются наукоемкие фармацевтические предприятия, высокотехнологические кластеры по производству запасных частей для автомобилей и другие производства с высоким уровнем добавочной стоимости.
Инфраструктура поддержки инновационного развития в Польше включает в себя создание технологических парков (более 40), технологические инкубаторы, центры трансферта технологий.
Действуют центры трансферта технологий следующих типов: академические (в рамках высших учебных заведений) и отдельные центры, не связанные с системой образования.
Региональная инновационная экономика опирается на кластерную модель развития, в соответствие с которой, реализуются межотраслевые проекты, например:
- великопольский кластер технологий автоматизации ELPROTECH;
- кластер мультимедийных и информационных систем в Новом Сонче (Малопольское воеводство);
- кластеры информационных технологий в Мазовецком, Подкарпатском, и Западнопоморском воеводствах;
- «Авиационная долина» в Подкарпатском воеводстве.
Всего, на данный момент, создано 60 кластеров.
Для стимулирования инновационного развития, польское государство применяет широкий инструментарий стимулирования, например боны (субсидии) на инновации, технологический кредит, дотации и другие механизмы финансирования.
В ближайшее время, Польша планирует увеличить размер затрат на научные исследования с 0,7% ВВП (уровень Украины 2010 года) до 1,7%, хотя плановый показатель ЕС на 2020 год составляет не менее 3% ВВП.
Я бы сказал, что отличие мексиканской модели от польской заключено также в механизмах и моделях индустриализации.
В Мексике это были Свободные экономические зоны (те самые макиладора), в оновном - простейшая сборка и экологически грязные производства.
В Польше - технологические парки на стыке производства, научных учреждений и образовательных институций. С ядром в виде центров трансферта инноваций.
Я постоянно говорю: делайте в Украине акцент на технологических парках, но почему-то у нас с настойчивостью, достойной иного применения, штампуют законодательную базу и реформы под концепцию СЭЗ или индустриальных парков.
И нет ни одного закона про технологические парки....
В общем, подытоживая: что будем делать? Рубить дрова или пальцы?
