Тибетцы поджигают себя в рекордных количествах, чтобы протестовать против тяжелой руки Пекина. Но жестокий цикл насилия только возрастает, пишет американский журнал Foreign Policy.
Утром 19 мая 22-летний тибетский монах Джамьянг Лосаль сбежал в провинцию Цинхай. Лосаль умер на месте происшествия — он был 150-м тибетцем, который поджег себя в знак протеста против политики Китая на Тибетском нагорье с 2009 года.
Ранее он был задержан на 10 дней за публикацию фотографии Далай-ламы в WeChat. После этого пылающего акта протеста его снова увезла полиция, отказавшись вернуть тело семье.
С 2009 года сотни тибетцев предприняли тот же решительный шаг, что и Джамьянг Лосаль. Самосожжения были эффективными инструментами публичных протестов в прошлом. Но в Китае, где самосожжения продолжаются в течение восьми последних лет, едва отражают пульсацию.
С 1989 года китайское государство явно уделяет приоритетное внимание «стабильности прежде всего». Цель этой политики — авторитарный цикл обратной связи, сочетающий политический и культурный контроль сверху с быстрым экономическим ростом снизу, который теоретически создает восходящую поддержку партийного государства.
Этот механизм стабильности нацелен на любой потенциальный источник политической, культурной, правовой или духовной оппозиции и расправляется со своими врагами, особенно в Тибете, как с «поклонниками культа».
Однако эта движущая сила стабильности сама стала культом, поддерживаемым государством: тоталитарной формой веры, которая отвергает все контрреволюции или оппозицию и которая должна приниматься независимо от последствий. Этот культ блокирует людей в Тибете — как китайцев, так и тибетцев — в нисходящей спирали гнева и боли.
Существует общее мнение Китая о том, что тибетцы являются «простыми» и «примитивными» людьми, которые в своем поклонении «феодальному рабовладельцу», известному в других местах как Далай-лама, не могут понять, насколько они выиграли от китайской щедрости.
Следовательно, существует предположение о том, что они должно быть каким-то образом обмануты внешними культовыми силами, манипулирующими их «примитивными» и «иррациональными» умами.
Это предположение подкрепляется первичной китайской общественной памятью о самосожжении предполагаемыми сторонниками Фалуньгун, которые подожгли себя в знак протеста на площади Тяньаньмэнь в 2001 году.
Но реальность самосожжения гораздо сложнее. Самосожжение является частью традиции протеста против китайской власти в Тибете. Однако эта последняя серия протестов стала целью неумолимого государственного разгона, за которым последовала всеобъемлющая секьюритизация Тибетского плато во имя священной стабильности.
С 2008 года Народная вооруженная полиция (военизированные силовые структуры Китая) патрулирует улицы тибетских районов пешком и на бронетехнике. Там установлены видеокамеры, которые отслеживают каждое движение в реальном времени и записывают все события для дальнейшего обзора.
Контрольно-пропускные пункты контролируют поток людей, перемещающихся из одного места в другое, ориентируясь на этнических тибетцев. Между тем международных журналистов и исследователей не пускают в тибетские районы для мониторинга.