Российско-украинская война стала не только трагедией для Украины, но и детонатором глобальных изменений, которые потрясают основы международной политики, безопасности, экономики и климата. От распада поствестфальской системы до формирования новых «осей зла» и взлёта технологических войн — мы стали свидетелями зарождения нового мирового порядка. Готов ли мир дать ответ на вызовы, которые возникли после 24 февраля 2022 года? И какую роль играет Украина в этой исторической трансформации?
(1) Турбулентность мировой политики – это первый вызов, в котором сегодня сосуществуют политические акторы в рамках мировой системы. Понятие турбулентности является довольно популярным среди международных политологов, и напомню, что впервые в теорию международных отношений и мировую политику его интегрировал американский учёный Джеймс Найджел Розенау в своей легендарной книге «Турбулентность мировой политики: теория изменений и преемственности» (1990). Профессор Elliott School of International Affairs в этой фундаментальной работе, заимствуя из метеорологии теорию турбулентности, предлагает следующее определение турбулентности мировой политики: «Процесс турбулентности мировой политики происходит в условиях неопределённости, бифуркации и качественной трансформации мировой глобальной системы благодаря деятельности различных политических и неполитических акторов, которые принимают участие в мировых политических процессах. Под глобальной политической турбулентностью понимается распространённое на весь мир состояние дел, при котором взаимосвязи, поддерживающие основные параметры мировой политики, характеризуются экстенсивной сложностью и изменчивостью.» (Rosenau, p. 78)
(2) 24/02 – Поствестфальская система – смерть глобальной безопасности?
Начало широкомасштабного вторжения России на территорию Украины ознаменовало собой окончательное поражение Вестфальской системы международных отношений с её ключевым принципом – суверенитета наций-государств. Произошла также эрозия глобальной безопасности, которая и до того «едва дышала». Здесь важно также подчеркнуть, что российско-украинская война началась задолго до февраля 2022 года, а именно в феврале 2014 года, когда «вежливые зелёные человечки» вошли в Крым и провели под дулами автоматов абсолютно нелегитимный референдум относительно статуса украинского полуострова. Мир промолчал тогда, так же как он не был готов к событиям 24 февраля.
(3) Новая эра войны – Технологичность – Украина как полигон для тестирования оружия
Война в Украине продемонстрировала всему миру упадок старых методов её ведения, вооружения и прерогативу технологических решений. Это война технологий, в первую очередь – дронов. Развитие войны может иметь серьёзные геополитические последствия, поскольку нестабильные отношения между Украиной и администрацией Трампа ставят под угрозу будущую военную помощь. США потратили миллиарды долларов на предоставление Украине обычных вооружений, их значимость уменьшается. По словам украинских высокопоставленных чиновников, из «31 высокотехнологичного танка «Абрамс», которые США предоставили Украине в 2023 году, 19 были уничтожены, выведены из строя или захвачены, причём многие из них были выведены из строя с помощью беспилотников. Почти все остальные были отведены с линии фронта, добавили они. В отличие от них, беспилотники гораздо дешевле и проще в создании. В прошлом году они помогли компенсировать сокращение поставок артиллерии и ракет западного производства в Украину. Масштабы их производства в военное время просто поражают.»
В конечном итоге, Украина сделала возможным переоснащение инновационными средствами государств ЕС, которые весь свой старый военный арсенал направили как помощь Украине, закупив для себя новое вооружение в США. Таким образом, ключевым экономическим бенефициаром российско-украинской войны стали США. История повторяется, как и во время Первой и Второй мировых войн, когда США получили сверхприбыли от функционирования своего ВПК.
(4) Автократия «на марше»: как покончить с демократической рецессией?
Это ещё один значительный вызов для глобальной мировой политики. Здесь нам поможет отличная цитата моего коллеги, профессора Стэнфордского университета Ларри Даймонда: «Вызовы, стоящие перед демократией сегодня, являются огромными. Авторитарные режимы перешли в наступление с целью дискредитации и дестабилизации свободных обществ. То, что они делают это из страха и заботы о собственной легитимности, не делает их действия менее опасными. Что ещё хуже, враждебные автократии всё чаще действуют согласованно, формируя зловредную ось, в центре которой находятся Китай, Россия и Иран, к которым присоединяются Куба, Северная Корея и другие. Защита демократии от таких сил требует силы, ловкости и настойчивости. Мировые либеральные демократии должны усилить свою внешнюю оборону и теснее сотрудничать, чтобы сохранить экономическое, военное и технологическое преимущество, которое лишает антидемократических противников возможности доминировать в мировой политике и подрывать своих конкурентов.»
(5) Новая «ось зла»
Появился новый угрожающий акроним, бросающий вызов мировому порядку: CRINK. Этот вызов, по сути, продолжает мысль профессора Ларри Даймонда, но здесь следует добавить ещё одну деталь. Неофициальный альянс Китая, России, Ирана и Северной Кореи вынуждает НАТО укреплять связи со странами Индо-Тихоокеанского региона. Китай, Россия, Иран и Северная Корея — четыре диктаторских режима, которые вступили в сговор в кровавой кампании Москвы по подчинению Украины. Их сотрудничество заставляет НАТО выстраивать более тесные связи с единомышленниками в Индо-Тихоокеанском регионе. Впервые высокопоставленные чиновники из Австралии, Новой Зеландии, Южной Кореи и Японии приняли участие во встрече с министрами обороны стран НАТО в Брюсселе в октябре 2024 года. Россия обратилась к своим союзникам за помощью в войне против Украины. Иран поставляет беспилотники «Шахед», которые регулярно обстреливают украинские города, а также направил военных советников. США и Украина утверждают, что он также передал баллистические ракеты, что Тегеран отрицает. Северная Корея, тем временем, отправляет огромное количество артиллерийских боеприпасов, а также ракет, которые играют решающую роль для российских войск, медленно продвигающихся в Украине. Кроме того, Северная Корея отправила тысячи военнослужащих для участия в войне, особенно в рамках освобождения Курской области. Между тем, Китай настаивает на том, что не вооружает Россию, хотя Вашингтон недвусмысленно заявил, что Пекин помогает военным Владимира Путина. Китай покупает российские энергоресурсы, а его экспорт микросхем и других товаров играет решающую роль в поддержании работы московской военной машины. Кроме этого, Ханна Нотте вместе с Хамидрезой Азизи в статье «Новые опасные друзья России» для авторитетного Foreign Affairs отмечают: «Россия параллельно выстраивает другой набор отношений, которые, хотя и являются более утончёнными, но не менее важными. За последние два года Москва усилила свои связи с «осью сопротивления»: сетью иранских партнёров и марионеток, простирающейся от Ливана до Ирака. Эта ось, в которую входят ХАМАС, «Хезболла», йеменские хуситы, иракские и сирийские ополченцы, считает, что находится в конфронтации с Израилем и, соответственно, с Соединёнными Штатами. Это естественный союзник Кремля.»
(6) «С возвращением, Realpolitik!», или «неандертальский реализм» Трампа
Все предыдущие вызовы, по сути, привели к усилению реализма, однако избрание Дональда Трампа президентом США в ноябре 2024 года лишь усилило этот тренд. При этом, по мнению американского политолога Стивена Уолта, «Широкий подход Трампа к Европе — это подход «разделяй и властвуй». Он назвал Европейский Союз «врагом» Соединённых Штатов и поддержал ряд политических сил, которые сейчас раскачивают континент и угрожают долгосрочному будущему ЕС. Он поддержал Brexit, выразил свою поддержку Марин Ле Пен во Франции и благосклонно относится к нелиберальным лидерам, таким как Виктор Орбан в Венгрии и Анджей Дуда в Польше. Почему? Потому что он считает, что разделение Европы на конкурирующие национальные государства позволит более крупным и могущественным Соединённым Штатам вести переговоры с каждой европейской страной по отдельности, а не со всеми сразу, и таким образом обеспечивать для себя лучшие условия. Такой подход можно назвать «неандертальским реализмом». Игра в «разделяй и властвуй» хороша, когда имеешь дело с настоящими врагами, но не имеет смысла сеять раздор между странами, с которыми у тебя в целом дружеские отношения и тесные экономические связи, и когда их коллективная поддержка может понадобиться в других контекстах.»
Эта цитата датируется 2018 годом, когда Дональд Трамп был президентом в свой первый срок. Но как показали первые месяцы уже второго срока Трампа, его позиция стала ещё более жёсткой. По сути, он является апологетом позиции известного греческого историка Фукидидa, который на страницах своей «Истории Пелопоннесской войны» писал: «Сильные делают то, что хотят; слабые терпят то, что должны.»
Однако такая политика не может продолжаться вечно, ведь, как показала история сверхдержавы Афины, рано или поздно наступает упадок. В этом контексте также интересна точка зрения уже упомянутого профессора Даймонда, который в марте 2025 года в интервью газете El Pais заявил следующее о политике Трампа и его администрации: «Он движется очень быстро. Сейчас у них гораздо более идеологический проект, чем в прошлый раз. Он называется «Теория унитарной исполнительной власти», которую также можно назвать теорией имперского президентства. Она утверждает, что президент может делать всё, что ему заблагорассудится, что он владеет и контролирует весь федеральный правительственный аппарат, что в бюрократии не может и не должно быть никаких независимых акторов; что все в административном государстве, которое он ненавидит, обязаны абсолютной личной и политической лояльности президенту. Они занимаются кулуарным и публичным запугиванием республиканцев в Конгрессе, чтобы заставить их утвердить всех кандидатов Трампа и преклониться перед его имперской волей.»
(7) Война и климатические изменения
Это ещё один значительный вызов для глобального мирового порядка, а учитывая тот факт, что США в январе 2025 года окончательно вышли из Парижского соглашения, то он с каждым днём будет усиливаться. Что касается Украины, то всего за первые 12 месяцев войны она привела к чистому увеличению выбросов парниковых газов на 120 миллионов тонн и нанесла ущерб окружающей среде на сумму более 57 миллиардов долларов США. Через два года эта цифра достигла 175 миллионов тонн, что превышает годовой объём выбросов таких развитых стран, как Нидерланды. Кроме того, это количество равно совокупным выбросам углерода пяти стран, отнесённых к категории «нестабильные и пострадавшие от конфликта государства» (Fragile and Conflict-Affected States, FCAS) в списке чрезвычайных ситуаций Международного комитета спасения (International Rescue Committee, IRC): Гаити, Сирии, Буркина-Фасо, Йемена и Сомали. Степень, в которой война в Украине увеличивает уязвимость пострадавшего от конфликта населения перед экологическими и климатическими изменениями, до сих пор не до конца изучена. Это создаёт пробел, который мешает своевременным гуманитарным и постконфликтным мерам реагирования с учётом рисков для климатической безопасности.
(8) Конкуренция за глобальное лидерство
Наконец, важнейшим и последним в рамках этой работы вызовом для глобального мирового порядка является появление нового претендента на глобальное лидерство в лице Китая. Уже сегодня можно наблюдать латентную «битву за лидерство» между США и Китаем. Конечно, США не хотят потерять своё «место под солнцем», в то время как Китай наращивает свою экономическую и мировую политическую мощь. Важную роль в этом играет реализация инфраструктурного проекта Belt and Road Initiative (BRI). Мой хороший коллега, профессор Гарвардского университета Джозеф Най-младший, по этому поводу пишет: «США и Китай — две крупнейшие экономики мира. Мы сильно взаимозависимы. Китай — это развивающееся государство, а США — уже устоявшееся государство, но это не должно привести к войне, которая была бы разрушительной как для обеих стран, так и для мировой экономики. Китай и США не представляют экзистенциальной угрозы друг для друга. Напротив, обе страны могут выиграть от сотрудничества. Хотя определённая конкуренция между великими державами неизбежна, лучше всего рассматривать её в терминах управляемой конкуренции или кооперативного соперничества. Другая проблема заключается в том, что концепция соперничества великих держав — это новые вызовы, с которыми сталкиваются США и остальной мир. Национальная безопасность и глобальная политическая повестка дня изменились по сравнению с 1914 и 1945 годами, но сосредоточение исключительно на стратегии соперничества великих держав недооценивает новые угрозы, связанные с экологической глобализацией. Учёные говорят, что глобальное изменение климата будет стоить триллионы долларов и может нанести ущерб в масштабах войны. Пандемия COVID-19 уже унесла жизни миллионов людей по всему миру, и, к сожалению, нас ждут новые пандемии. Политики в Вашингтоне и Пекине пытаются разобраться в их взаимоотношениях. Некоторые политики и аналитики называют нынешнюю ситуацию «новой холодной войной», но втискивание Китая в эти идеологические рамки искажает реальный стратегический вызов, с которым сталкиваются две страны.»
И если США или Китай попадут в так называемую «ловушку Фукидида», то война между этими государствами за глобальное лидерство неизбежна. А это, в свою очередь, приведёт к радикальной деконструкции старого мирового порядка и ещё более ускоренному формированию нового, который уже начал складываться в феврале 2022 года.
Максим Андрущенко
