В первой части интервью Realist`у экс-директор департамента регистрационных вопросов и лицензирования НБУ Александр Завадецкий рассказал о своем конфликте с замглавы Нацбанка Екатериной Рожковой и проблемах в Platinum Bank.
— Вы еще работаете в Нацбанке?
— Уже нет. Но собираюсь судиться с НБУ, так как приказ о моем увольнении незаконен. Он был подписан во время моего пребывания на больничном и в его основу положены несуществующие факты.
— Почему Вас уволили?
— С июня 2016 года у меня стали возникать противоречия во взглядах на нашу работу с моим непосредственным руководителем — Екатериной Рожковой (зампред НБУ, курирует надзор. — R°). Я стал выступать против некоторых пожеланий руководства.
В конце сентября я предпринял попытку изменить практику НБУ по выведению банков с рынка, а именно усилить защиту интересов вкладчиков и ответственность связанных с банком лиц. Для этого я выслал на Рожкову и Якова Смолия (первый зампред НБУ. — R°) план действий по Platinum Bank (принадлежит Борису Кауфману. — R°). В нем я писал, что нужно сделать, чтобы не повторился «Михайловский». У меня была надежда, что что-то начнет происходить.
Но этого не произошло. На мой взгляд, сегодня положение Platinum Bank таково, что он может стать «Михайловским» номер два.
— Почему?
— По моему мнению, результаты стресс-теста и диагностики связанных лиц давали основания полагать что Platinum Bank имеет очень серьезные проблемы, если не предпринять срочных мер по его оздоровлению, в первую очередь докапитализацию и восстановление прозрачной структуры собственности.
— Когда это было?
— Результат стресс-теста был готов в июне 2016 года.
— Как отреагировало руководство на Ваши письма?
— Очевидно, что Рожкова знает о состоянии Platinum Bank очень хорошо (до прихода в НБУ Рожкова руководила Platinum. — R°). Я полагаю, она скрывала реальное положение дел в банке до результатов диагностики.
Но это стало понятно, когда люди, делавшие диагностику, написали релиз. И, кстати, Рожкова и ее помощники стараются выжить из Нацбанка сотрудников надзора, которые работают самостоятельно. На днях была вынуждена уволиться одна из ключевых сотрудников, принимавших участие в стресс-тесте.
Замглавы НБУ Екатерина Рожкова руководила Platinum Bank до своей работы в Нацбанке. Фото: пресс-служба НБУ
— Вы говорите, что это может быть второй «Михайловский»? В чем заключалась схема по «Михайловскому», с точки зрения Нацбанка?
— Нацбанк еще в ноябре 2015 года видел, что банк нужно выводить с рынка. Но им дали время, чтобы «натянуть» депозиты. Это называется «пылесос».
— Решение было принято на уровне Рожковой или выше?
— На уровне Рожковой. Не знаю, была ли Гонтарева (Валерия, председатель правления НБУ. — R°) замешана. Это мне неизвестно. Но то, что это Рожкова — 100%.
— Рожкова может без ведома Гонтаревой заблокировать действия, не дать ход? По тому же Platinum Bank.
— Может. Это возможно на уровне департаментов по согласованию с куратором блока.
— В чем была история «Михайловского», и как давно это видел Национальный банк?
— «Михайловский» — это проблема надзорная. А я занимался лицензированием. Я скорее наблюдатель со стороны.
По моим наблюдениям, в ноябре 2015 года наиболее сознательные сотрудники, которые работают в надзоре, проявили желание признать банк неплатежеспособным. Для этого были основания.
— Это обсуждалось на правлении?
— Не знаю. Но эти сотрудники приходили ко мне, так как я занимался диагностикой связанных лиц.
Осуществляли мы такую диагностику по согласованному с МВФ графику. И на тот момент мы занимались первой десяткой банков. Потом должна была последовать вторая десятка, а затем — все остальные.
«Михайловский» как маленький банк находился среди этих «всех остальных». Чтобы провести диагностику связанных лиц вне очереди, мы должны были внести изменения в наш график, который нужно было согласовать с МВФ.
И вот, ко мне приходили люди из надзора и говорили, что с «Михайловским» нужно как можно быстрее закрывать историю, потому как банк реально неплатежеспособный. Они просили внести изменение в график и провести как можно скорее диагностику. Она нужна было для того, чтобы идентифицировать связанные кредиты и установить связанных лиц, которые должны нести ответственность перед вкладчиками. Я рекомендовал им инициировать внесение изменений в график диагностики через куратора пруденциального блока. Все это началось где-то в ноябре 2015 года.
Митинг вкладчиков «Михайловского»
— К тому времени были приняты законы об ответственности акционеров?
— Конечно. Они были приняты в мае 2015 года.
— Подзаконные акты, чтобы закон работал, были прописаны?
— Было два положения. № 315 — это об идентификации связанных лиц, а № 314 — о диагностике. Как раз тот, по которому мы делали диагностику.
— Эти постановления действительно не одобрены Минюстом?
— Да. Но по закону это необязательно.
В законе написано, что Нацбанк — это особый орган государственного управления, он не является центральным органом госвласти. И он не подпадает под дефиницию тех органов, акты которых должны юстироваться.
— Итак, по «Михайловскому» была законодательная база, чтобы вычислять и привлекать связанных лиц?
— Да. И было понимание того, что банк является неплатежеспособным.
По сути, нужно было внести изменения в постановление правления и согласовать их с МВФ. Но как раз в это время Рожкова вступила в должность исполняющей обязанности зама, когда Александр Писарук (бывший первый зам Гонтаревой. — R°) уехал, в конце декабря 2015.
— Раньше он курировал надзор?
— Да, он был первым замом и курировал весь пруденциальный блок.
И после этого все остановилось. Что дальше происходило с «Михайловским», мне неизвестно. Произошло то, что произошло.
Ретроспективно изучая ситуацию и глядя на то, что происходит с Platinum Bank, я понял, что может повториться та же история.
— В чем это проявляется?
— По моему мнению, банк является глубоко проблемным по результатам стресс-теста. Деньги из него «вымываются» на связанных лиц. Коэффициент покрытия залогами кредитов связанных лиц, согласно уже публично озвученным данным, составляет незначительную часть нормы.
Норматив Н9 — норматив кредитования связанных лиц — должен быть 25% от регулятивного капитала. У Platinum Bank он радикально выше нормы. Капитал Platinum Bank отрицательный, соответственно, такое превышение достаточно опасно для устойчивости банка. Эта информация уже была озвучена в СМИ.
Есть основания полагать, что средства вкладчиков просто выводятся, банк «пылесосит» рынок, ставки по депозитам у него выше рыночных, ставки по кредитам ниже рыночных. Очень примитивная и циничная схема.
По результатам стресс-теста, НБУ просто не мог не присвоить Platinum Bank статус проблемного. Это невозможно. Никакого объяснения этому нет. Потому проблемность ввели.
Но при этом не запретили принимать депозиты, хотя обязаны были.
Экс-замглавы НБУ Александр Писарук (слева), глава Нацбанка Валерия Гонтарева (по центру) и Екатерина Рожкова. Фото: пресс-служба НБУ
— На финкомпании Platinum Bank не привлекает? Все берет на банк?
— Я думаю, после «Михайловского» так делать не стали. Вероятно, здесь немного другая схема. Привлекают депозиты на банк и сразу же выводят.
— Нацбанк видит, что деньги выводятся?
— Конечно. Нацбанк видит все. Каждый день.
— Как доказать, что лица связанные? Видит ли НБУ связанность?
— Конечно. Есть постановление НБУ № 315. Его писали, консультируясь с МВФ. Постановление устанавливает порядок признания связанных лиц.
Я пришел в НБУ как раз создать подразделение, которое должно формировать списки связанных лиц. И этим я занимался с июня 2015-го до марта 2016 года. Мы успели создать управление, наладить работу и провести диагностику первых десяти банков.
— Вы вычислили связанных лиц банка «Финансы и кредит»?
— Их вывели с рынка до того, как мы могли за них взяться.
— Но по ним было видно, что есть связанные лица?
— Нет, мы не успели.
— Гонтарева говорила, что более 50% выводится на свои бизнесы.
— Скорее всего, больше, чем 50%. «Финики» мы не успели проверить. Они не попали в диагностику. Их вывели раньше. Точно так же, как и банк Олега Бахматюка «Финансовая инициатива».
— Вернемся к Platinum. Что стало происходить дальше?
— Ввели проблемность по надзору, но не запретили принимать депозиты. Потом осознали, что так бесконечно нельзя.
Потом ввели какой-то «кэп» (максимальный предел, ограничение. — R°). Но все равно мимо этого «кэпа» банк привлекает депозиты. Сделали исключение специально для Platinum. Банк вроде как законно продолжает принимать депозиты. По-моему, до сих пор.
— Обычно ограничение накладывается при выдаче стабкредита. Там был стабкредит?
— Банк получал рефинансирование. Но я не знаю деталей.
Когда дают рефинанс, заключают договор с банком, по которому на него накладываются определенные ограничения и обязательства. Но проблемность — это отдельная тема. Принимается постановление правления и в нем устанавливаются ограничения.
По Platinum нужно было исключить возможность привлечения депозитов. В дополнение к тому, что у Platinum, как мне представляется, нет активов, чтобы рассчитываться с вкладчиками. Это пирамида — у него нет прозрачной структуры собственности. Кому принадлежит Platinum Bank официально, на сегодняшний день непонятно.
— Недавно НБУ заявил, что это Кауфман.
— Я объясню. Нужно понимать, как развивались события. Они «схематозили» со структурой собственности в течение всего этого времени.
Какое-то время назад появился Григорий Гуртовой, который написал нотариальное заявление, что он является контролером банка. В марте НБУ признал его контролером.
Но одностороннее признание Нацбанком — это еще не согласование. Это просто признание, что он является контролером, независимо от того, владеет или нет.
— Это разные вещи?
— Абсолютно разные.
— А сейчас Кауфман признан или согласован владельцем Platinum Bank?
— Он признан.
Согласование заключается в том, что собственник банка подтверждает свое соответствие всем предъявляемым требованиям. Это значит, что юридически все понятно — он владеет банком, и он подтвердил свое финансовое состояние. В таком случае его активы по своей сумме соответствуют части регулятивного капитала, которая приходится на его долю во владении банком.
— Можно будет Кауфмана привлечь по закону об ответственности владельцев банков, если Platinum Bank будет признан неплатежеспособным?
— В таком случае — нет.
Что произошло с Кауфманом? Гуртовой подал заявление, в котором заявил, что является собственником банка. Но он не смог подтвердить это документами. Поэтому он был всего лишь признан контролером.
Но это не значит, что у банка прозрачная структура собственности. Это значит, что у банка есть некий признанный контролер. К которому, в принципе, могут быть предъявлены претензии. Но это квазиинструмент. На самом деле, эта связь легко оспаривается.
Кому принадлежит Platinum Bank официально, на сегодняшний день непонятно. Фото: capital.ua
— Гуртовой — контролер, а не собственник. В случае банкротства банка ни Кауфман, ни Гуртовой не будут нести никакой ответственности?
— Кауфман и Гуртовой — это разные истории.
Гуртовой потом сел в израильскую тюрьму. Стало понятно, что продолжаться ситуация с признанием его контролером не может в принципе. И Platinum Bank предложил Кауфмана.
Дмитрий Зинков (один из акционеров Platinum Bank. — R°) сказал, что будет предлагать Кауфмана в качестве собственника банка. Якобы тот у Гуртового банк покупает, и подает документы на согласование.
Все это тянулось с июля 2016 года. На самом деле никогда никаких документов на согласование подано не было. Подавались просто отдельные части пакета, который должен быть сформирован, и постоянно писались письма о продлении срока. Это была бесконечная игра.
— Как НБУ должен был реагировать, если все делать по процедуре?
— Нацбанк стал реагировать. Но в НБУ есть вертикаль. Я не могу сделать что-то от имени Нацбанка, не согласовав это с Рожковой, так как она куратор пруденциального блока.
Она ушла в отпуск. Уехала на Кипр на неделю. И за это время я «вытолкнул» из НБУ «письмо о непрозрачности». Это официальное признание Нацбанком непрозрачности структуры собственности.
Когда это происходит (все урегулировано законом) Нацбанк устанавливает банку срок на исправление нарушений в соответствии с законодательством. Если этого не происходит за установленный срок, банк признается проблемным. Если и после этого он не выполняет требования НБУ, то признается неплатежеспособным. Иными словами, банк выводится с рынка.
— В какой срок после письма банк должен раскрыть структуру собственности?
— НБУ имеет право установить срок на свое усмотрение. Мы дали Platinum Bank месяц. Это было в сентябре 2016 года.
Нюанс с Platinum Bank был в том, что формально он уже имел статус проблемного. По закону (ст. 76 закона «О банках и банковской деятельности»), если находясь в проблемности, банк не выполняет требование Национального банка, правление обязано признать его неплатежеспособным. Не может признать, а обязано признать.
Срока нет. Но закон прописан таким образом, что это должно произойти безотлагательно. Наступает факт невыполнения, и он должен быть признан неплатежеспособным.
Мы дали Platinum Bank время до 1 октября. Мы написали письмо, понимая, что с наступлением этого срока легального способа продолжать вытягивать деньги вкладчиков у банка нет.
У меня было понимание, что Кауфман не станет признавать себя собственником. Для него это лишено смысла. Platinum Bank — это пирамида. Нет человека, который признает себя собственником этого банка.
— В чем признаки пирамиды?
— В том, что банк сможет рассчитаться с кредиторами только за счет денег других своих кредиторов.
Если предположить, что им придется вернуть все депозиты, они это смогут сделать только за счет денег других вкладчиков.
— То, что кредиты Platinum Bank будут погашаться, Вы не допускаете?
— Конечно, нет. В стресс-тесте все это написано: кредитные ставки ниже рыночных, и даже по ним ничего не платится. Залогов нет. Бизнесы не работающие. Это фиктивные компании, как правило.
— НБУ видел связанность?
— Однозначно. Национальный банк на этом этапе уже видел все, как только была закончена диагностика. Но Рожкова видела раньше, еще до начала диагностики, т. к. она по сути инсайдер и связанное лицо Platinum Bank.
— А до того, как было создано Ваше управление, НБУ видел, что банки выдают деньги на родственные компании и выводят деньги на фиктивные компании?
— Обязан был видеть.
Это можно делать всегда при желании и достаточном уровне знаний. Норматив кредитования связанных лиц существовал всегда. Просто концепция была не разработана.
— Выходит, что в НБУ уже больше пяти месяцев знают на цифрах, какая ситуация в Platinum Bank?
— Конечно. Кроме того, по большому счету, Рожкова является инсайдером Platinum Bank. Она — связанное лицо. На момент выдачи этих кредитов либо принятия их на баланс банка она была его руководителем.
— Пока кредиты не погашены, она является связанным лицом?
— Конечно. Она несет ответственность как связанное лицо за деятельность банка. По тем долгам банка, которые возникли в период ее работы там.
Бизнесмен Борис Кауфман неофициально считается владельцем Platinum Bank
— Полиция ведет следствия действия по банку «Михайловский». В том числе, в киевском офисе Кауфмана состоялся обыск. Это как-то связано с Вашим письмом?
- Я не знаю материалов этого следствия. Не видел их. И я не писал никаких документов, на основании которых могли бы проводиться следственные действия в отношении Кауфмана.
— Они изучают вывод рефинансирования на несколько подставных структур. Интересно, почему Рожкову не трогают, хотя есть материалы следствия, которые об этом говорят. Может, в НБУ специально принимаются решения, которые размывают ответственность?
— Естественно.
Кроме того, они имитируют якобы отстранение Рожковой от участия в принятии решений по Platinum Bank.
— Как это выглядит?
— Это выглядит нелепо. Решение по пруденциальному блоку контролирует она, пусть даже она их лично не подписывает. Фактически она управляет ситуацией.
Когда говорят, что Рожкова не принимает участия в решениях по Platinum Bank, поэтому нет конфликта интересов, — это просто смехотворный аргумент. Решения формируются ее подчиненными.
- Они не свободны в решениях?
- Конечно, нет. Рожкова может уволить человека. Она может не дать ему премию. Конечно, это конфликт интересов.
— Как в МВФ воспринимают звучащие со стороны факты? Или они их игнорируют?
— Не игнорируют. Но у них множество ограничений, нарушать которые не заинтересован никто.
— В чем это выражается?
— Это сказывается на всей программе МВФ. Задержки с траншами, долгие согласования новой версии Меморандума. Все это должно было произойти раньше.
Но такие глобальные вещи зависят не только от НБУ. Это проблемы и с другими ведомствами, и неприятие парламентом каких-то нужных законов. Все влияет.
— МВФ был недоволен ситуацией с банками «Хрещатик», «Фидобанк», «Евробанк» и «Михайловский». В чем это выражалась?
— Делегаты от МВФ мне говорили, что концепция, которую они внедряли и которую формально Национальный банк принял, на практике не реализуется. Все, что происходило раньше, происходит сейчас. Банки выводятся с рынка, не будучи подготовленными Национальным банком.
— В каком смысле «подготовленными»?
— Прежде всего, для минимизации потерь кредиторов и вкладчиков.
— Что мог НБУ сделать в случае с тем же «Михайловским»? По «Хрещатику» интересно. НБУ видел, что выводились обороты государственных компаний на тот же «Кредит Днепр»?
— Видел.
Основная претензия заключается в том, что надзорная функция Национального банка не блокирует отток активов. А еще она избирательно не устанавливает лимиты на привлечение средств вкладчиков.
Банк должен признаваться проблемным, когда возникают признаки проблемности. Но неплатежеспособным он должен признаваться только после того, когда предпринято все возможное, чтобы заблокировать вывод средств, чтобы вернуть те средства, которые были выданы по кредитам, и чтобы минимизировать задолженность перед вкладчиками.
— Нет ни одного примера, когда бывшие собственники банков были привлечены к ответственности за банкротство. Можно говорить, что НБУ только делает вид, что он пытается вернуть эти деньги? Если да, то чем это объяснить?
— Я считаю, что это просто конфликт интересов внутри НБУ. Люди, которые управляют Национальным банком, взаимодействуют с теми бизнесами, которые эти деньги выводят.
Национальный банк не делает ничего, чтобы возникли юридические основания для привлечения их к ответственности. Письмо, которое я писал по Platinum Bank — как раз первый шаг, чтобы такой механизм запустить, и это вызвало очень сильное раздражение.
Пока ни в одном из случаев он не сработал?
— Ни в одном. По моей вертикали, по лицензированию, Platinum Bank — это первый случай, когда может понадобиться выводить с рынка банк с таким большим и необеспеченным портфелем депозитов.
Банки «Дельта», «Финансовая инициатива», «ФиК» ушли раньше. При мне уходили «Евробанк», «Фидобанк», «Юнисон», «Смарт» и «Классик».
Банки, которые мы ранее выводили по структуре собственности, имели небольшие портфели вкладчиков.
Потом мы выводили «Юнисон» по структуре собственности, но он был экономически здоровым. Там не было проблемы.
— Кстати, это потенциально спорное решение, ведь банк был здоров. Так же, как и банк Александра Януковича — ВБР.
— Нет, не спорное. «Юнисон» вообще не предоставил никакого собственника банка. Вообще никого. Это ситуация, как с Platinum Bank. Только Platinum Bank — больной банк, а «Юнисон» — здоровый.
Platinum Bank не выводят, а «Юнисон» мы вывели еще до окончания срока проблемности.
— Почему такая разница в подходе? Сыграл фактор Рожковой?
— Естественно. «Юнисон» вывели так, как и должны были. У него не было легализованного собственника.
Мне говорили, что Клименко (Александр Клименко, экс-министр доходов и сборов. — R°) до конца думал, что у него есть гарантия от высшего руководства страны. Что его банк трогать не будут. Но оказалось, что это не правда, такой гарантии не было.
— По «Михайловскому» Дорошенко тоже думал, что у него есть гарантия от Порошенко.
— Насколько я знаю, он думал, что у него есть гарантия от Рожковой. А потом, насколько я понял тех, кто с ним общается, он решил, что она его «сдала»
— Даже так? Есть версия, что была целенаправленная операция, чтобы из «Михайловского» вывести активы и перекинуть их в Platinum Bank, а потом «положить» «Михайловский». Но в какой-то момент сделка сорвалась. Со стороны НБУ было похоже, что это так или нет?
— Не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть. Это в недрах других подразделений, прежде всего, надзора.
Знаю, что было основание признать банк «Михайловский» неплатежеспособным в ноябре 2015 года, и потом этот процесс был отсрочен.
Есть риск, что вкладчики банка Platinum разделят участь граждан, имевших депозитные счета в лопнувшем «Михайловском». ФОТО: 2000.ua
— Давайте вернемся к теме Кауфмана. Замглавы НБУ Дмитрий Сологуб заявил, что он признан владельцем банка.
— Мы выслали им требование привести структуру собственности в соответствие с законом. Установили дату до 1 октября. Я написал внутреннее письмо, чтобы включились внутренние службы — прежде всего управление связанных лиц и департамент надзора, и начали формировать списки лиц, ответственных перед вкладчиками, в случае вывода банка с рынка. В этот список, кстати, должна была попасть и Рожкова.
3 октября я ушел на больничный. Но у нас такой порядок, что, если человек на больничном, он все равно ведет переписку и согласовывает документы.
Мне на согласование от моего зама пришел проект решения правления по Platinum Bank.
На тот момент, начиная со 2 октября, правление уже обязано было признать банк неплатежеспособным. Но это не сделано до сих пор.
— Так этот вопрос не был вынесен на правление?
— По процедуре это может сделать только куратор блока, то есть Рожкова.
— В Platinum Bank есть куратор от НБУ?
— Да. Как и во всех проблемных банках.
— Почему до сих пор кураторы от НБУ не показали свою эффективность? Я не слышал ни одного заявления, что куратор предотвратил вывод.
— Потому что это все имитация контроля.
— Но без подписи куратора крупные сделки не проводятся.
— В «Михайловском» тоже, как минимум, два куратора было. И, как вы видите, кураторы не мешают выводить средства из банка.
— Чем закончилась история с Platinum Bank?
— Где-то 11 октября мне пришло письмо. По сути, они хотели использовать признание Кауфмана как основание для перенесения с 1 октября срока по приведению структуры в соответствие.
Концепция заключалась в том, чтобы этот срок куда-то передвинуть, потом вытащить банк из проблемности и просто оставить ситуацию в таком же статусе. Понимая это, я ответил, что решение по этому вопросу мы должны принимать, когда будет понятно, что происходит с депозитным портфелем.
На этот вопрос мне никто не ответил. Последовал повторный вопрос, согласен ли я с этим постановлением. На что я повторно озвучил свой вопрос — «а что происходит с депозитным портфелем?»
Потом, видимо, Наталье Дегтяревой (директору департамента банковского надзора. — R°) кто-то — скорее всего, Рожкова — сказал, что нужно что-то ответить. Она мне написала: «у банка есть «кэп». Одна фраза.
Но я ответил, что, насколько мне известно, у «кэпа» есть исключения. Предложил для начала рассмотреть вопрос о том, чтобы эти исключения ликвидировать или понизить «кэп», или вообще запретить привлечение депозитов. Раз мы, по сути, продолжаем жизнь банку, который нужно признать неплатежеспособным.
На что мне Дегтярева ответила, что у «кэпа» исключений нет.
— К этому моменту МВФ уже рекомендовал прекратить привлекать вклады?
— МВФ не может вмешиваться в операционную деятельность НБУ, их процедуры не позволяют. Необходимость прекратить увеличивать риски вкладчиков была очевидна, но этого сделано не было. После переписки с Дегтяревой я написал одной из сотрудниц надзора, есть ли исключения по «кэпу». Она ответила, что есть, и что банк тем не менее до сих пор привлекает депозиты по ставкам выше рыночных. Кстати, этого человека уже вынудили уволиться, насколько мне известно.
— Почему НБУ до сих пор не может доказать, что собственник Platinum Bank — Кауфман?
— Совершенно не факт, что он — собственник. Сам Кауфман написал, что он только собирается купить. Есть мнение, что он — собственник. Но это мнение спекулятивное, поскольку объективных подтверждений, на мой взгляд, нет.
— А есть операции по связанности банка с компаниями Кауфмана?
Да. Это видно. У банка есть портфель связанных кредитов, и эти заемщики ассоциируются с Кауфманом.
— То есть, по большому счету, Кауфман формально не является собственником, но получает активы на свои структуры.
— Видимо, да.
— Кауфман понесет ответственность в случае банкротства Platinum Bank?
— В сентябре я подписывал письмо Кауфману от департамента по статусу его пакета документов на согласование. Мы ему написали, что раз он очень долго не может предоставить пакет на согласование, но какие-то документы подаются, то есть основания считать, что он хочет банком владеть. Мы предложили подать заявление о признании его контролером, независимо от формального владения, и продолжать дорабатывать пакет. Тогда юридически кредиторы банка могли предъявлять к нему претензии.
По закону контролеры, которые своими действиями содействуют неплатежеспособности банка, отвечают своими активами. Активы должны были появиться в процессе согласования. И если бы мы в итоге их не увидели, то перестали бы признавать его контролером.
Но, по крайней мере, временно мы могли бы привязать банк к какому-нибудь контролеру. Мы ему об этом написали. Предложение признать себя контролером Кауфман проигнорировал. Мы не получили никакого ответа. Устно Зинков сказал, что Кауфман этого делать не хочет.
В ответе, который Кауфман нам потом написал, он уведомил НБУ, что он только собирается купить этот банк. В случае, если ему разрешит Антимонопольный комитет.
Он прямо заявил, что не является собственником. И, несмотря на это, НБУ 13 октября признает его контролером. Если к нему будут предъявляться претензии, он очень красиво выходит из ситуации и вполне правомерно. Он может сказать, что не знает, почему НБУ его кем-то там признал. Тем более, что он писал, что только собирается купить.
Нацбанк в каких-то своих целях признал его, но юридически он не несет никакой ответственности.
Вторую часть интервью c Александром Завадецким читайте на Realist’е уже скоро.
