В конце года политики и экономисты любят подводить итоги. Естественно, - политические и экономические. Всякие рейтинги политиков и партий, настроения избирателей, макроэкономические и статистическо-валютные данные. Все это, естественно, очень важно, нужно и водночасье очень сложно. Ведь на уровне среднестатистического, хоть и инетресующегося политикой и экономикой, украинца, все эти аналитические данные - мало о чем говорят. И вот именно на пересечении политико-экономических данных и попыток людей понять и осознать их возникают иные итоги. Социальные. То есть - итоги развития общества, общественного сознания, общественных настроений.
Буквально под занавес уходящего, 2021 года сегодняшний собеседник Realist-online Евгений Головаха - доктор философских наук, профессор и, как его вполне заслуженно называют в экспертных и журналистских кругах - социолог номер один нашей страны на всеобщих выборах коллектива практически единогласно был избран директором Института социологии Национальной академии наук (НАН) Украины.
О том, присутствует ли такое же единодушие в обществе касательно глобальных и где-то даже судьбоносных вопросов и как долго еще Украине блуждать по трансформационным лабиринтам на пути становления сильного и в тоже время демократического государства — далее в интервью.
Читайте также: Экономикой управляют психологические моменты в головах людей, а половину госбюджета съедят долги
- Евгений Иванович, 2021-й, как известно, прошел под знаком пресловутого коронавируса, правда, в отличие от предыдущего года, уже с четкими вакцинными штрихами. С учетом разноплановых вызовов, с которыми пришлось столкнуться украинцам, как бы вы оценили общественную температуру на сегодня?
- Если оценивать общественную температуру в свете накала всевозможных и абсолютно разноплановых страстей, то, судя по данным нашего мониторинга, в ходе которого, мы, среди прочего, измеряли уровень дестабилизационности и протестного потенциала, все у нас в пределах нормы. Этот показатель не превышает критическую черту, за которой может последовать существенное обострение ситуации. Мы вывели по нашему тесту критическую черту в 5 баллов, что было, например, во времена двух Майданов. Сейчас имеем 4,3. Это — типичный показатель, который не отличается от прочих годов, когда не было никаких потрясений.
Если же оценивать ситуацию, исходя из настроений людей и считать, что хорошее настроение — это теплая сторона нашей действительности, а плохое - холодная, то надо сказать, что за год у нас в стране похолодало, причем довольно ощутимо.
- Какими факторами обусловлено это похолодание?
- Тут важно отметить, что похолодание хоть и существенное, но оно с одной стороны не критическое, а с другой — вполне закономерное. Почему? Дело в том, что в нашей стране тепло в этом плане всегда было только в годы выборов президента: украинцы впадали в некоторую эйфорию, считая, что все станет хорошо едва ли не сразу после закрытия избирательных участков. Понятное дело, что это не могло произойти в принципе, поэтому каждый следующий год после выборов главы государства настроение людям портит. Но надо понимать, что это все - эмоции, а придавать им какой-то особый смысл не следует, потому что они — приходящие/уходящие. Состояние общества лучше оценивать по объективным обстоятельствам. Доступ граждан к социальным благам - это, на мой взгляд, ключевой показатель состояния общества. Так вот, по сравнению с прошлым годом этот показатель, пусть не очень существенно, но статистически значимо улучшился. Для меня это более важный показатель, чем то, что люди говорят в опросах: "Все ужасно, мы двигаемся в неправильном направлении, попадем в яму...".
Кстати говоря, даже в нулевых годах, когда ситуация во многих сферах по объективным показателям улучшилась, люди говорили, дескать, нет, все очень плохо.
Вне всякого сомнения, в Украине жить нелегко, поскольку мы - страна, которая еще не построила нормальное во всех смыслах общество. А в таких условиях, давайте честно скажем, очень тяжело: и материально, и психологически. Мы - переходное общество, находящееся ко всему прочему еще и под невероятным давлением имперского соседа, который делает все для того, чтобы мы не стали нормальной страной. Поэтому, да, нам действительно тяжело, но только от нас зависит, преодолеем ли мы многочисленные трудности или же опустим руки. Лично я уверен, что непременно преодолеем.
- Вопрос только, когда…?
- Да, это очень важный момент. Я считаю, что у нас есть три сценария. Один сценарий рассчитан на годы, второй — на десятилетия, а в случае с третьим речь и вовсе идет о столетиях. К сожалению, на самом старте у нас не было соответствующих навыков и мы пошли путем десятилетий. С другой стороны, если бы мы уступили диктату России, к цивилизации бы двигались столетиями.
- Хотя де-юре мы живем в парламентско-президентской республике, де-факто все обстоит несколько иначе и стрелы народного неудовольствия, как правило, летят в сторону обитателя главного кабинета на Банковой. Как бы вы оценили рейтинговые позиции президента на финише 2021-го?
- Прежде всего, необходимо учитывать, что ко всем существующим ранее проблемам, у нас еще добавился ковид, Путин со своим обострением имперского величия, а также внутренние распри. Ну, конечно же, нам плохо! И, конечно же, "козлами отпущения" во всевозможных бедах априори не могут выступать наши близкие, коллеги, соседи... Ясно же, кто виноват — президент, поэтому рейтинги, да, проседают. Кстати, должен заметить, что Зеленский в этом плане держался дольше всех своих предшественников, сохраняя, скажем так, народную любовь.
- Что больше всего влияет на уровень электорально-рейтинговых показателей власти?
- Если бы люди реально почувствовали существенное улучшение уровня жизни, это, конечно же, буквально сиюминутно подняло бы рейтинги власти. Это — первое. Второй фактор, который мог бы способствовать тому, что власть в глазах общества стала бы выглядеть лучше — это прогресс в решении ситуации на Донбассе, потому что с Крымом все уже поняли: этот "дождь" надолго. Ну, и, наконец, третий, однако тоже немаловажный момент касается удачных ситуативных пиар-ходов. Знаете, что буквально мгновенно повысило существенно падающий с конца прошлого года рейтинг действующего президента? Закрытие телеканалов Медведчука. Это, кстати говоря, много о чем говорит на самом деле…
- А улавливают ли властные радары те или иные общественные сигналы — ожиданий и предупреждений?
- История отношений президентов с народом показывает, что обратная связь имеет чрезвычайно важное значение. Причем, важное в разных форматах. Позитивном, как у Рузвельта с американцами, или негативном — как у Гитлера с немецким, а у Ленина с советским народами. У нас же власти еще пока что не научились использовать в полной мере коммуникационный ресурс.
Читайте также: Ситуация с тарифами станет критической летом 2022 года – интервью с экс-министром ЖКХ Алексеем Кучеренко
- Каким образом на внутриукраинскую общественную погоду влияют внешние угрозы, в частности, российская?
- Надеюсь, эти вызовы играют консолидирующую роль. На мой взгляд, если люди реально почувствуют внешнюю угрозу, они все-таки отодвинут в сторону все вопросы, касающиеся внутренней конфронтации. Вместе с тем, существуют и внутренние факторы, которые могут существенно обострить ситуацию и повысить общественный градус. Я всегда говорил и повторю сейчас: наши люди крайне критически реагируют на любого рода оскорбительное по отношению к ним поведение власти. Мы видели это при Януковиче, когда именно оскорбительные поступки представителей власти привели к вспышке массового возмущения. Поэтому тут власть должна быть чрезвычайно осторожной, поскольку ходит по очень тонкому льду.
- Украинцы, как бы тяжело им ни было в быту, как правило выходят на улицу, когда проблемы являются не экономическими, а, скажем так, мировоззренческими. Это наша уникальная особенность или…?
- Нет, это не наша уникальная особенность. Давайте, вспомним, как началась "Арабская весна"? С акта самосожжения одного торговца, доведенного до отчаяния политикой тамошней власти. То есть, это не совсем наша проблема, просто у нас это более чувственно и более обострено. Если в других странах на первый план выходят все-таки проблемы экономического толка, то у нас доминирующей силой является, как нам кажется, покушение на внутреннее ощущение свободы. И, кстати говоря, с этой точки зрения в наших исследованиях есть не очень хороший показатель. Если в прошлом году 56% людей говорили, что в Украине можно свободно высказывать свои мысли и мнение касательно тех или иных событий, то в 2021-м уже 48%. Безусловно, это не критическое, но очень существенное уменьшение. Похожая общественная позиция была, напомню, во времена СССР, когда люди, опасаясь потерять работу или попасть в тюрьму, попросту не высказывались на политические темы.
- А чем обусловлены опасения людей, ведь мы же все-таки не Беларусь и не Россия, где за любое "не такое" мнение можно угодить на много лет за решетку?
- Это очень и очень интересный вопрос, требующий глубокого изучения. Я бы, например, на месте власти серьезно задумался над этим. Но если бы мы сейчас по каждой подобной проблеме проводили бы отдельные исследования, то все деньги НАНУ ушли бы только на Институт социологии (улыбается — ред.). На самом деле, подобного рода исследования - это очень дорогостоящее удовольствие… Если бы это действительно было бы нужно государству или, скажем, реальным, а не декоративным политическим силам — провластным или оппозиционным, тогда бы средства, думаю, нашлись и этот, а также ряд других важных для стран вопросов, действительно можно было бы предметно и серьезно изучать.
- Когда в Украине сформируется критическая масса, способная держать в тонусе людей, находящихся у властного руля?
- На данный момент гражданское общество у нас пребывает в зародышевом состоянии. Да, вне всякого сомнения, феномен волонтерства добавился и, к слову, это институт, которому украинцы больше всего доверяют. Вообще, у нас есть всего четыре института, к которым доверие преобладает над недоверием: волонтеры, армия, наука и церковь. Волонтеры отвечают за контроль над властью, армия — за то, чтобы нас не поработили. Церковь отвечает за состояние душ, а наука за то, чтобы наше общество не одичало и мы не превратились в одно из отсталых латино-американских или азиатских государств. Ко всем остальным и, прежде всего, политическим институтам, преобладает недоверие.
- А это в принципе нормальная, эволюционная ситуация, когда волонтеры выполняют контролирующую функцию, тогда как все остальные сидят на диванах и в соцсетях?
- Конечно, это не нормальная ситуация, это очень плохо, но таковы реалии… Общественной деятельностью у нас занимается не более 20% населения, а нужно, чтобы большинство людей состояли хотя бы в одной общественной организации и за что-то конкретное боролись. Не всегда с государством, а за то, чтобы выбранная сфера всегда была в нормальном состоянии. Кто-то должен бороться за то, чтобы обеспечить приемлемые условия бездомным животным, кто-то — за сохранение окружающей среды, а кто-то за "не загрязнение" власти. Таких сильных общественных организаций у нас еще недостаточно, поэтому данное направление необходимо развивать и укреплять. Но, будучи реалистом, скажу, что критической массы нам ждать еще очень долго.
- Как за год изменилось отношение украинцев к поискам маршрутов выхода из войны на Донбассе? Есть ли в этом сверхчувствительном вопросе единство?
- Вот именно этот вопрос бедные украинцы все никак не могут для себя решить. Мнения, как и прежде, разделяются. 17-18% настаивают, что нужно бороться до победного конца, порядка 25% выступают за то, чтобы установить границу и забыть о Донбассе и еще примерно столько же считают целесообразным пойти на встречу "хотелкам" России. То есть, украинцы не знают, что и как необходимо делать с Донбассом и, честно говоря, по большому счету это не их проблема, а власти. Общественное мнение — не консолидировано, поэтому строить на нем какие-то программы или стратегии, как ни крути, не получится. Наоборот, я считаю, что в общественное мнение следует внедрять четко выписанные и продуманные подходы, идеи, … Но это уже зависит от представителей политической элиты.
- Хотелось бы завершить наш с вами разговор на позитивной ноте. Вы, опираясь на соответствующие исследования Института социологии НАНУ, констатируете, что единства по вопросу Донбасса среди украинцев нет. А в чем есть? А ведь есть же?
- Преобладающее большинство (около 80%) людей, при всех сложностях и тягостях жизни, гордятся тем, что они являются гражданами Украины. Это не может не радовать. Могу отметить еще один крайне важный, на мой взгляд, момент. За последние шесть лет с 44-46% до 62-х процентов вырос удельный вес тех людей, которые считают себя именно гражданами Украины, а не жителями отдельно взятого города либо исторического региона. То есть, украинцы уже очень близки к тому, чтобы называть себя консолидированной гражданской нацией и это очень позитивный процесс, поскольку такая нация имеет все шансы преодолеть как внутренние трудности, так и внешнее давление.
Читайте также: Игры власти с олигархами, кризис и попутный ветер в экономике на 2022 год: интервью с инвестбанкиром Сергеем Фурсой
