Работники секс-индустрии рассказали Realist`у о рисках своей профессии и о том, почему их труд надо декриминализировать. О своей незавидной работе и ее последствиях — в истории Екатерины и Ольги (имена изменены).
В свободное от работы время
Екатерина, Кропивницкий
Семья у нас многодетная, благополучная. Нас было девять человек. Я училась в местной школе, а старшие сестры — в школе-интернате недалеко от Кировограда (теперь — Кропивницкий). Потом мы все туда перебрались.
Профессии у меня не было никакой. После школы работала барменом, официанткой, потом — на рынке, в магазинах, уборщицей, вахтером. Ситуации бывали разные.
В 19 лет я сошлась с парнем, который потом стал моим мужем. Мы с ним прожили почти два года, и его посадили первый раз в тюрьму. Когда он освободился, я вскоре забеременела и родила ребенка. Ребенку было 8 месяцев, когда его снова посадили.
Начались тяжелые времена, мама заболела. Ее лечили от воспаления легких несколько лет подряд. Жилья у нас своего не было, мы жили на съемных квартирах. На работу меня брать не хотели. Квартиру нам тоже сдавать никто не хотел, потому что маленький ребенок, я без мужа.
Жить как-то надо было — работать и кормить ребенка, покупать памперсы, обеспечивать маму, потому что на ее пенсию мы не могли прожить все вместе.
Я тогда прикинула, что смогу найти любовника, и он будет нам помогать финансово. Но потом я поняла, что на любовника нужно тратить много времени, которого у меня не было. Мне нужно было подрабатывать.
Тогда знакомые мне сказали, что есть место в благотворительной организации. Меня там согласились взять на работу, но зарплата была очень маленькая, поэтому я решила завести страницу на сайте знакомств и продавать свои услуги.
Я работала официально с 10:00 до 18:00 в организации соцработником. После рабочего дня у меня было несколько свободных часов. Я всегда договаривалась с клиентами приблизительно на это время. Старалась в выходные находиться дома с ребенком, но если появлялись заказы, то, естественно, ездила на работу. У нас с клиентами все было оговорено, четко и понятно. Я пришла, предоставила услугу, мне за это заплатили деньги, я пошла в магазин, купила продукты и поехала домой.
Дома никто не знал, чем я занимаюсь. Я никогда это не афишировала.
Стабильный заработок
Я занималась этим четыре года. Перестала работать, когда муж вышел на свободу. Маму похоронила. У меня на то время уже было две официальные работы. Более-менее заработок стал стабильным. И у меня даже времени не хватало заниматься дополнительно секс-бизнесом.
Хотя я все равно периодически подрабатывала. Звонили старые клиенты. Сейчас иногда бывает такое, но я уже не считаю это работой, потому что это бывает очень редко: раз в полгода.
Проблем с выходом из бизнеса не было. Когда мне звонили, просто говорила, что уже не работаю. Я закрыла свою анкету на сайте знакомств.
В то время, когда я работала, то ходила к врачам не как секс-работница, а как соцработница. Я постоянно делала тесты на все заболевания, стабильно ходила в больницу, сдавала кровь. Это было не для кого-то, а для себя. И я до сих пор делаю это для себя. Девочки в основном стараются ходить к тем гинекологам, которых они знают. Они не пойдут в обычную поликлинику. Они могут только дружественному гинекологу рассказать, чем они занимаются.
У меня был такой момент: я пришла на прием, врач спросила, как часто я меняю половых партнеров. У меня на тот момент было несколько. И тут она выдала: «А ты знаешь, что это непорядочный образ жизни?».
Моменты, связанные со здоровьем, никто не обсуждает. Девочка, которая занимается секс-работой, не скажет, что у нее ВИЧ, потому что это кто-то может узнать, и, если узнают клиенты, можно даже лишиться жизни. Это огромный риск.
Очень разные люди пользуются услугами. Я всегда ориентировалась не на статус, а старалась выбирать иногородних, потому что город маленький и мне не хотелось афишировать, чем я занимаюсь.
С милицией я не сталкивалась, но девчонки, с которыми я общаюсь, рассказывали разные истории. Одна знакомая приехала писать заявление в полицию после того, как ее избил клиент. Там ей сказали: «Ты проститутка, ты есть у нас в базе, ты чего сюда вообще пришла? На кого ты хочешь жаловаться? Ты сама вне закона, и первое, что мы можем сделать — это составить на тебя протокол».
Были случаи, когда клиенты не платили. Договариваемся, обсуждаем, я к нему приезжаю, предоставляю услуги, а он говорит: «Спасибо, до свидания». Я не лезла на конфликт, я понимала, что, если я обращусь в милицию, это обязательно где-то вылезет. Конечно, этим будут шантажировать.
Неадекватные клиенты — это самый главный риск. Это очень серьезно. Тебя забирают, и ты не знаешь, куда ты едешь, с кем ты едешь и что там с тобой будет происходить.
План по админпротоколам
Когда я работала, я всегда в чужой квартире первое время осматривалась, я всегда искала себе пути отхода, если вдруг случится что-то непредвиденное.
У меня всегда был человек, которому я звонила. Дома мне довериться было некому. У меня была близкая подруга, которой я всегда перед тем, как куда-то ехать, оставляла данные клиента. Я говорила, что еду на два часа и что если я не перезвоню, значит нужно вызывать милицию. Слава Богу, необходимости такой не было. Это подстраховка. Даже если клиент начинает себя как-то агрессивно вести, ты просто можешь сказать, что его данные есть у других людей и могут быть проблемы.
Сутенеры как-то предоставляют безопасность, но ситуации бывают разные. Я знаю случаи, когда девчонок топили в бассейнах, избивали.
Раньше девушек часто забирали в райотделы, сейчас правоохранители просто составляют административные протоколы. Они их просто штампуют. Приезжают к девочкам и говорят: «У нас сегодня план, надо 2−3 протокола написать».
Недавно была ситуация: к девушке подъехали полицейские, сказали, что нужно составить протокол. Она ответила: «Извините, не могу, у меня скоро комиссия, у меня детей могут забрать, у меня суд, мне никак нельзя сейчас протоколы».
— Надо, — ей ответили.
— Сейчас нельзя, позже — сколько хотите, а сейчас не могу.
Они не стали составлять протокол. Последнее время они не так наглеют, как наглели раньше.
Мы хотим убрать административные штрафы за предоставление секс-услуг. Потому что этими штрафами манипулируют. Подписи подделывают. Полицейские просто берут данные, они знают всех девчонок, и выписывают эти протоколы. А потом отсылают их в сельсовет, например. В сельсовете его открывают, читают, и все село знает, чем занимается девочка. Позор. Это никому не нужно, и полицейские всегда предлагают девочкам «решить вопрос», чтобы не выписывать протоколы.
Для каждой девочки взятки индивидуальны. У кого-то 200 грн в неделю, у кого-то 100 грн в неделю. Там, где есть сутенер, все вопросы решаются через него. Там к девочкам никто не подходит. На трассе сутенеров нет, на трассе в основном этим занимается полиция.
Давить очень легко, особенно на тех девушек, которые употребляют наркотики. Полицейские им говорят, что если они напишут заявление, то попадут по статье. Примерно половина из тех девочек, которые работают на трассе, употребляют наркотики.
Если полиция будет давить на клиента, то насилие с его стороны будет возвращаться к девушкам. Естественно, если какого-то клиента оштрафуют, он не будет разбираться, с кем он был, он просто будет бить всех. У нас была ситуация, когда девочка украла у клиента кошелек, так этот клиент не стал искать эту девочку, он просто приехал с братками на трассу.
Заграница: не шарпают и не бьют
Ольга, Николаев
Детство у меня было хорошее, все было нормально. Ситуация ухудшилась в 90-е, когда в стране стало плохо. Подруга предложила уехать за границу. Мы всем рассказывали, что будем работать няньками, поварихами и все такое, но пришлось заниматься совсем другим. Хотя мне крупно повезло, я считаю. Я не попала в публичный дом. Это было лично мое дело: зарабатывать или не зарабатывать деньги. Не было ни принуждений, ни избиений, как у многих.
Первый раз я была в Греции, потом вернулась в Украину, затем еще пару раз съездила в Грецию, и пару раз была в Германии. Затем вернулась окончательно.
Я официально работала в Греции на консумации. У меня была рабочая виза, я полгода легально находилась в стране. В Греции, понятно, это не узаконено. Хозяин к этому подталкивал, потому что клиент платил и ему за то, что девушка выходила «пообщаться». Я ехала туда к людям, которые сделали мне приглашение, оплатили билет. Я отрабатывала.
В Германии немного другая система. Там редкость, если девушка работает сама на себя. Обычно работает на сутенера. Опять же — как кому повезет. Обычно это ночная работа, есть водитель на машине. Если это контора, у нее есть база клиентов. Там заказывают по телефону, то есть звонят в контору: нужна девочка. Водитель подъезжает и девочку везет.
Обычно публичные дома держат немцы. Русские редко, потому что нужно хорошо знать немецкий и ориентироваться в городе. Русских и украинских девушек тоже не очень охотно берут, больше любят чешек, болгарок. Клиенты так говорят: «Вы не проститутки, вы в любовь играете, вы не зарабатываете деньги».
В Украине я попробовала заниматься секс-бизнесом, но поняла, что нет. В стране у себя не смогу. Огромная разница в мужчинах, в менталитете, будем так говорить. Для мужчин за границей секс-работа — это работа. Они знают, что ты работаешь. У нас отношение мужчин такое: «Ты бл**ь». Там клиент не оскорбляет тебя, не шарпает. Если ты сказала, что не будешь что-то делать, он не будет к тебе с этим приставать, в отличие от наших мужчин. С нашими мужчинами, особенно когда их в комнате двое или когда девушка в сауну приходит, постоянно происходят инциденты.
Клиенты за границей — это, в принципе, состоятельные люди. У нас на последние деньги будут заказывать девушек. Я не могу сказать, что за границей тебя уважают, хотя… наверное, да. У нас такого нет, и это очень тяжело.
Я занималась секс-работой в общей сложности лет 5−6. Сейчас многие девчонки ездят за границу, в Турцию, например. В Турции отработал три месяца — вернулся, и полгода семья живет.
Мои бабочки
С 2007 года я — в Украине, работаю как социальный работник над программами снижения вреда от ВИЧ/СПИД, гепатитов
Я непосредственно работаю с девочками, которые занимаются секс-работой. Называю их «мои бабочки», у меня в телефоне записано: «Бабочка 1», «Бабочка 2». Все подряд у меня «бабочки». Я считаю, что у нас в стране никто не ассоциирует проституцию с работой и никто не говорит, что это работа. И сейчас девушки не относятся к этому занятию как к работе. Есть девушки, совмещающие официальную работу с секс-деятельностью. Они сами себе выбирают клиентов. Но таких мало.
На данный момент расценки в Украине такие: если через сутенера, то час работы где-то 600−650 грн, если одиночка — то 400 грн, потому что ей не нужно ни с кем делиться.
Девушки, работающие в Сименс-клубе (клуб отдыха для моряков. — R0), знают, как минимум, два языка. Английский в обязательном порядке, кто-то еще знает турецкий, кто-то говорит по-филиппински. Если ее вызывает администратор гостиницы или банщик, то им тоже нужно будет заплатить за вызов. На трассе чуть-чуть дешевле. Трасса сейчас начинает пополняться, выходят «квартирные». Население нищает.
Сейчас — затишье. У нас хороший был подъем в 2012 году, когда было Евро-2012. У нас был расцвет, работы — море, все приезжали. Иностранцев было много. Сейчас — застой. Эти четыре года очень хорошо поработала милиция, почистила ряды, будем так говорить, позакрывала квартиры. Очень много сутенеров ушло. Сейчас многие стали одиночками. Сутенеры как явление уходят, потому что все с гаджетами, все на телефоне, все в вайбере.
В прошлом году у нас в городе закрывали Сименс-клуб. Там готовилась целая операция, потому что была прослушка, шла запись телефонных разговоров. «Маски-шоу» устроили. Все девчонки разбежались по домам, теперь постоянно меняют телефоны. Раньше я могла к ним приехать, протестировать на заболевания, провести какую-то лекцию, раздать презервативы, литературу. А сейчас стало тяжело их собрать вместе.
В июне менты взяли квартиру. Пять девочек было. Студентки. Сами себе организовались. Говорят, что взяли за наркотики.
Обычно такая практика: сутенерам дают год-два поработать, он платит полиции, а затем его «снимают». Полиции же надо делать показатели. Девочек полиция обычно не бьет. Но при задержании снимают на камеру. Я как-то включаю новости, а там — Господи! — моя Наташенька с голой грудью.
В моей практике изнасилований не случалось, но бывает так: приходит девочка к клиенту на квартиру, договариваются, раздеваются, он достает удостоверение. Ну что ты, козел, не мог сказать, что ты хочешь бесплатно? Что ты тычешь это удостоверение?
Если случаются конфликты с клиентами, девушка не будет вызывать полицию, потому что она не хочет ни с кем связываться. В полиции скажут, что она сама заслужила. Ну, случилось, что поделаешь.
Авторы: Маргарита Тарасова, Надя Колесникова
Иллюстрации: Таша Шварц
Фото: Flickr, из личных архивов
