Как живет и работает католический капеллан в Краматорске

Чему греко-католический священник учит жителей Донбасса и военных в зоне АТО

В начале лета 2014 года у деревянного Храма святого пророка Илии в Краматорске припарковалась самоходка «Нона». «Не стреляйте, ответка прилетит», — просили местные. «Пускай укропы рушат свои храмы!», — отвечали им. «Привет» от украинской артиллерии не заставил себя ждать. Стены и окна церкви до сих пор хранят осколки от мин. Но отец Василий Иванюк не обиделся. Он надел тельняшку и пошел на передовую — воспитывать бойцов ВСУ.

Донбасс католический

15 марта 1992 года Василий Иванюк, уроженец Львовской области, сошел с луганского поезда на станции Никитовка. Он приехал по приглашению земляков в Артемовский район Донецкой области, чтобы посмотреть, как живут переселенные сюда в 1951 году жители Западной Украины. Спустя три года Василий Иванюк, в начале 90-х учившийся в лесотехнической академии, решил, что быть лесником — не его призвание, и выбрал духовный путь — стал священником греко-католической церкви.

Сегодня отец Василий возглавляет краматорское отделение международной католической благотворительной организации «Каритас». Под его руководством — 178 волонтеров и социальных работников. В их зоне ответственности — 54 населенных пункта в «буферной зоне» на территории Луганской и Донецкой областей. На этих территориях война поставила на грань выживания более 100 тыс. человек.

В своем умении одновременно решать много проблем отец Василий даст фору вездесущему персонажу Тома Харди из киноленты «Лок». Главный (и единственный) герой, сыгранный Томом Харди, разруливает личные и профессиональные проблемы по телефону, не выходя весь фильм из-за руля своей машины. Гарнитура на левом ухе отца Василия с утра до ночи тоже раскаляется от звонков. Он также проводит за рулем много времени. Но умудряется находить время и силы для живой проповеди и общения.

Военный капеллан 81-й отдельной аэромобильной бригады — это тоже отец Василий. Он побывал во всех «горячих» точках Донбасса, чтобы попытаться донести до солдат главное. О том, что такое «русская весна» и каким он видит вооруженный конфликт на востоке, кто такие «хозяева жизни» на Донбассе и что приходится делать пастырям, он рассказал Realist`у.

О ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ

Моя сверхзадача — помочь солдатам остаться людьми в этой мясорубке. На войне все чувства обострены. Если любовь, то конкретная. Я видел смерть. Но я не встретил среди воинов настоящей ненависти. Это вдохновляет на проповедь.

Когда вам говорят, что воевать идут сплошь психически ненормальные, не верьте в этот бред. Разве может нравиться разруха вокруг? Разве можно получать удовольствие от того, что умирают твои побратимы? Чаще всего солдаты подходят с одним вопросом: «Отче, когда война закончится? Что там Бог говорит?». Я отвечаю: «Скоро».

О ВЕРЕ СОЛДАТ

На войне в принципе не существует атеистов. Кто-то практикует — молится, исповедуется, причащается, а кто-то просит спасения у небес как может. Вопрос вероисповедания в армии не стоит. О Боге можно спокойно говорить и с атеистом, и с мусульманином, и с протестантом. Война и церковная политика — несовместимы. Тут все одинаково ходят под пулями. И Богом.

ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ВОЙНЫ

Это очень безжалостная, страшная и плохая война. В Афгане или Чечне было по-другому. Там приближается к тебе человек, и ты понимаешь, враг или нет. Здесь все одинаково выглядят, одинаково одеты, разговаривают на одном языке. Нет никаких отличительных признаков. С немцами, наверное, было легче воевать.

Конфликт на востоке — не война мировоззрений, религий, культур. «Бандеровцы», которых так боялся Донбасс, пришли сюда и очень быстро научились разговаривать по-русски. Практически вся передовая говорит на русском языке.

О «РУССКОЙ ВЕСНЕ»

Как-то заехал в сельский магазин купить воды. Местный мужик увидел мою «CHERY Tiggo» со львовскими номерами, спрашивает: «Что тут делает бандеровская машина?». Зря я, конечно, сказал: «Разуй глаза — она китайская! Бандеровцы пока машины не выпускают». Через несколько минут меня подрезали на дороге. Вытащили. Трое «ополченцев» кричали что-то о Донбассе, Правом секторе. Я пытался остудить их пыл: «Успокойтесь! Живу тут больше 20 лет. Построил семь храмов, два дома, воспитываю четверых детей. Если кто-то из вас больше сделал для Донбасса, я готов получить пулю».

В итоге меня отпустили. Если бы я упал на колени, прикрывал голову руками, просил отпустить, то, возможно, был мертв. Но я встал в позу, говорил с ними на одном языке. Я давно изучил, как нужно общаться на Донбассе.

О ЖЕНСКОЙ СИЛЕ

На то, что вокруг летают пули и снаряды, украинский солдат внимания не обращает. Больше всего на фронте ребята боятся своих любимых. Они часто говорят: «Ой, если моя узнает, она меня убьет!» или «Если я своей не позвоню, будет беда!». Эти разговоры сильных и мужественных воинов вызывают улыбку.

О СЫНЕ

Мой сын на фронте. В пехоте. Это его обязанность, он — военный. Недавно меня наградили медалью. Я ему звоню: «Видишь, сыну, ты воюешь, а меня медалями награждают». Но у него логика простая. «Это моя работа, — ответил он мне. — Каких-то подвигов не совершаю. А ты идешь и рискуешь жизнью добровольно».

О ПАСТЫРЯХ

Большинство военных здесь — православные Московского патриархата, но они стали тянуться к греко-католической церкви и УПЦ КП. Я не вижу в этом никакой политики. Свой духовный вектор меняют не из-за убеждений или пропаганды. Просто люди не находят своих пастырей. В Донбассе местное духовенство, к сожалению, не приняло украинского военного. Хотя он — украинец, и украинец православный. Впрочем, свято место пусто не бывает.

Мы не претендуем на души людей. Просто выполняем свою работу. Человек рад любому общению с духовной особой.

О ЗАЩИТНИКАХ И АГРЕССОРАХ

Дело было в Дебальцево. Бойцы шутили между собой. Кто-то пожелал отпраздновать победу у соседей, чуть ли не на Красной площади. На ее развалинах. А один 23-летний солдат ответил: «Коллега, никуда я не пойду. До границ Украины я защитник, а потом — агрессор. Агрессором быть не хочу. Буду воевать до тех пор, пока не выйду на границу. А дальше — ни шага».

О ДИПЛОМАТИИ

Библия исключает войну: «Мирись со своим противником, пока ты в дороге». Все конфликты нужно решать дипломатическим путем. Но в нашем случае в дипломатию никто не игрался — у Украины просто оттяпали территорию. На агрессию приходится отвечать. Когда говорят пушки, голос дипломатии очень слабо звучит. Но надежда остается.

Думаю, где-то там сильно просчитались, думая, что половина Украины уже давно будет под кем-то. Люди оказали сопротивление. Нельзя лезть на чужую территорию. Я не хочу, чтобы кто-то за мой счет строил иллюзорные миры. И я не хочу свое представление о мире навязывать другим.

О ПРОПАГАНДЕ

Как найти общий язык жителям Украины и «ДНР»? Этот вопрос можно решить за месяц. Отключите везде свет — и в Киеве, и в Донецке. Не будет интернета, телевидения — и человек начнет включать мозги, вернется к природе. У него не будет времени на философствование. Ему нужно будет добывать еду, запасать дрова. Тогда все встанет на свои места. Информация сейчас разлетается очень быстро. Из мелочи раздувают пламя — там не дрова, а такой антрацит жгут!

О ПРИЧИНАХ СЕПАРАТИЗМА

Заберите у человека работу, и он вас возненавидит. Донбасс развалила не «хунта», он был отдан на откуп олигархам и кланам. Я здесь прожил полжизни, и имею право об этом говорить. Всегда найдется раб, который пойдет в «копанку» за 50 грн. и бутылку водки. Те, кто не захотел там оставаться, взяли в руки оружие, чтобы почувствовать себя хозяевами жизни.

Как-то раз на блокпосту опускаю стекло. В кабину всовывается такое большое лицо без зубов, смотрит на меня стеклянными глазами и говорит: «Ты знаешь, что я могу тебя застрелить?». А я ему: «Знаю, но что тебе это даст?».

Эти люди не бросят оружие, потому что они не хотят возвращаться в «копанки».

О ХОЗЯЕВАХ ЗЕМЛИ

На парафиях я всегда поднимаю вопрос хозяина своей земли. Ни к швейцарцам, ни к немцам не приходят политики и не рассказывают, как им жить. Они сами выходят и делают свою землю привлекательной. Что вам мешает привести свой подъезд в порядок, не курить там и не справлять нужду?

Человек на западе Украины — собственник земли. Даже несмотря на то, что мы были под австрийцами, поляками, земля передавалась от прадедов и дедов. Моих родителей уже нет, нас пятеро сыновей, все разъехались кто куда. Но землю в Карпатах и хату родительскую не продаем. Это — святое.

О РАДИКАЛИЗМЕ

Я родился в СССР. Пусть меня простят нынешние политики, но раньше среди руководителей были люди с большой буквы. Найдите в интернете заседание Верховной Рады первого созыва. Посмотрите, как сорятся непримиримые враги. Допустим, Черновол с каким-то коммунистом. Они ссорятся культурно.

Радикализация общества пошла сверху. Простые люди далеки от этого. Я помню, как приходил в село, говорил: «Мы — греко-католики, хотим построить храм». У нас спрашивали: «Чем вы отличаетесь от христиан?». Когда узнавали, что ничем, говорили: «Нет вопросов». В одном из сел в Донецкой области бывший глава колхоза просто так дал 120 тыс. кирпича.

О НОВОЙ ЭЛИТЕ

Нужно воспитывать новую элиту. Нужно поддерживать тех, кто декларирует христианскую мораль. Тех, кто не боится сказать, что он — христианин. Что у него одна жена, а не несколько. Чтобы была крепкая семья у самого депутата. Если видишь, что он нормальный отец, муж, ему можно доверить и себя, и свою семью. У нас сейчас за партийными списками легко спрятать все, что угодно. А когда становится понятно, кто там на самом деле, хватаемся за голову. Но поздно.

О ПАТРИОТИЗМЕ

Есть ура-патриоты, а есть те, кто утром тихо встают и идут делать свою работу. Сейчас много разговоров о патриотизме, но мало действий. Господь сказал: «Не каждый, кто говорит „господи-господи“, достигнет царства Божьего, а тот, кто исполняет волю Отца Небесного». Недостаточно молиться, недостаточно обвешиваться флагами. «Да я бы…», «да если бы…» — это все говорят «диванные войска». А ты встань — и иди! Кто тебе мешает влиять на свою жизнь? Это очень просто. Мусор хотя бы вокруг собери. Сделай что-то полезное. Да, кто-то назовет тебя дураком. Но кто-то вслед за тобой сделает то же, что и ты.