Переговоры «нормандской четверки», безвиз для Украины, возможности IPhone 7, «документы Суркова» или разгадки взрыва Falcon 9 — все это не интересует шахтерские города Донбасса. Повестка дня тут совсем другая: «Когда выплатят долги по зарплате и дадут ли в магазине еду в долг?».
Как живут на горняцких территориях, освобожденных от пророссийских воинствующих сепаратистов, — в репортаже Realist`а.
В центре декоммунизированного Димитрово (ныне Мирноград) иеговисты Вера и Ирина Павловна ждут апокалипсиса. Чтобы не терять оставшегося времени даром, они раздают жителям шахтерского городка брошюры «За что страдал Христос», «О чем говорит Библия» и «Последние дни».
— Пророчества сбываются: народ поднялся против народа, царство против царства, - вещает Вера. — Пришла война. Землетрясение под Мариуполем и в Киеве. Одессу ураган накрыл.
— Но в панику впадать нельзя, сынок, — успокаивает Ирина Павловна корреспондента Realist`а. — И бунтовать против власти негоже. Анархии и так хватает. Ни один правитель не изменит того, что всех нас ждет. Порошенко тоже. Так что просто смирись.
Еще поборемся
Старая колонна или, как говорят местные, Старкол. В этой донбасской фавеле призывать к смирению нет смысла. Печать покорности здесь и так повсюду: на дырявых крышах и в развалинах домов; в гнетущей тишине и декалитрах выпитого самогона. На могилах тех, кто умер, едва дожив до 35-ти.
Выбрались из поселка и безысходности немногие. У 47-летнего Александра Зуенко не вышло. Но он хотя бы пытался. После армии работал на шахте «Западная», а мечтал о другом. Он ушел в мореходку. Видел океаны и дальние страны.
Сказка закончилась, когда штурман дальнего плавания попал под поезд. Ногу отняли выше колена. С тех пор нормальной работы он так и не нашел.
Мне пить-то и некогда было. У сына лейкоз, все уходило на лечение. До 20 лет парень не дожил. Теперь вот младшего нужно на ноги поднимать. Если не он, то давно сдался бы. А так еще поборюсь.
Анна, жена Александра, тоже пытается бороться. Когда-то она таскала тяжести на кирпичном заводе. 15 лет «горячего стажа» не закончились хэппи-эндом. Теперь она, с минимальной пенсией (1130 грн. — R°), подрабатывает на рынке — кассиром в туалете. Два дня на посту, четыре отдыхает. За смену платят 70 грн.
Еда в долг
Горнорабочий шахты «Стаханова» Иван Малюкин 16 лет рискует жизнью на километровой глубине. Чтобы прокормить пятерых детей, приходится брать в долг продукты в местных магазинчиках. Такая унизительная практика давно стала привычной в шахтерских городах Донбасса.
тыс. человек работали на шахтах Донецкой и Луганской областей до войны
шахты всех форм собственности находятся на территории «ДНР» и «ЛНР»
шахт остались на территориях Донбасса, подконтрольных Украине
Зарплату выдают частями, подачками. У меня оклад «грязными» 5 тыс. грн. Летом стояли перед Верховной Радой, но нас проигнорировали. Если надо, будем бастовать, чтоб вернули заработанные копейки. Терпение может лопнуть.
Но пока, похоже, терпение не лопнуло, хотя таких, как Иван, по всему Донбассу десятки тысяч. На одном только ГП «Красноармейскуголь» работают 5 300 человек. Государство, по данным на середину октября, задолжало им 15,5 млн грн за август.
По словам Виталия Сидорченко, директора по экономике ГП «Красноурамейскуголь», эти деньги Минэнергетики пообещало выплатить 25−26 октября. К концу месяца шахтерам должны дать 25% за сентябрь.
— У нас действующий контракт с оператором рынка «Госуглепоставка», — рассказывает Realist`у Виталий Сидорченко. — Задолженность по нашим активам (по состоянию на середину октября. — R°) — 69 млн грн. Причем 54 млн грн — долг за уголь, который уже пришел на электростанции.
Из забоя — в окопы
В ворохе цифр, заявлений и обещаний официальных лиц теряется главное: после Майдана углепром с его миллиардными оборотами по-прежнему остается «черной дырой», где не действуют законы социальной гравитации. Коррупция, монопольные схемы, откаты, произвол начальства на местах, долги по зарплатам и отсутствие внятных месседжей из столицы не добавляют оптимизма. И патриотизма тоже.
Николай Волынко, глава Независимого профсоюза горняков Донбасса, в беседе с Realist`ом признает: с приходом «русской весны» в «народных республиках» окопалось немало шахтеров. Причем в буквально смысле — с «калашами» и шевронами «ДНР».
Правда и в том, что среди горняков нашлось много патриотов Украины. Таких, как, например, Александр Гуров с шахты «Россия». Его пытали в плену в Донецке за то, что он снял флаг «ДНР» со здания горсовета Новогродовки. И об этом тоже стоит помнить в Киеве.
С весны 2014-го социальная обстановка на освобожденных территориях мало изменилась. Понимают ли всю взрывоопасность ситуации в столице — большой вопрос.
— Какое может быть настроение у людей, если зарплаты не выплачивают, деньги в развитие и безопасность не вкладывают? Если контрпропаганда даже на освобожденной территории не ведется. Все, кто агитировал здесь за «русскую весну» и референдум, так и остались при власти или в бизнесе, - говорит Волынко.
Расстрелянная «Россия»
На богатых углем землях Донбасса, где остались реять украинские флаги, проходят сложные процессы. Но до тектонических сдвигов далеко.
Весной 2014-го Красноармейск (сейчас — Покровск) пережил нашествие «Оплота», «Православной армии» и Антимайдана. В городе блокировали технику ВСУ. И даже после «возврата» украинской власти местные какое-то время не боялись показывать пренебрежение к ней.
В Покровске до сих пор вспоминают, как водитель автобуса, везущий рабочих со смены, не захотел останавливаться на блокпосте. Бус догнали пули, ранив одного человека. После этого инцидента весь транспорт, перевозящий горняков, предпочитают снабжать табличкой с надписью «Шахтеры».
А еще здесь помнят, как шахта «Россия» ГП «Селидовуголь» лишилась своего названия. Пока что формально. Огромные буквы на фасаде админкорпуса вывели из себя бойцов, проезжавших мимо Новогродовки с «двухсотым» из Песков. Автоматная очередь по верхотуре здания убедила руководство предприятия убрать надпись.
Сегодня подумывают о том, чтобы вернуть прежнее название шахты — им. Котляревского. Но удовольствие не из дешевых: чтобы поменять всю техническую документацию и проектные документы, нужен 1 млн 200 тыс. грн. Понятно, что на фоне финансовых проблем пункт с переименованием не стоит в топе местного списка первостепенных задач.
Женский спецназ
Работа на госшахтах Донбасса — занятие опасное для жизни. О том, что здесь полный крах с техникой и условиями труда, известно давно и всем. Но сами шахтеры предпочитают говорить об этом анонимно.
— О чем речь, если светильников и самоспасателей не хватает! — жалуются Realist`у горняки КП «Красноармейскуголь». — Работаем с одной коногонкой (шахтерский фонарь. — R°) на двоих. Вентиляционной трубы фактически нет, все сгнило: латают дырки тем, что под руки попадется. При загазованности свыше 2% работы на участке не останавливают, как это положено. Если остановишь, не будет добычи и денег.
Когда рабочие не хотят открыто конфликтовать с руководством, в бой вступает тяжелая артиллерия — шахтерские жены. В Мирнограде их ведет за собой Рената Чернявская, бывший сотрудник исполкома. Она ходит на заседания профкомов, прорывается к начальству. Или же едет в столицу — искать министра энергетики и угольной промышленности Игоря Насалика.
Все свои «крестовые походы» Рената фиксирует на камеру смартфона и диктофон. Говорит, записи пригодятся в судах.
Я прошу шахтеров: ребята, ну записывайте все, что там творится, на телефоны! Многие боятся самого слова «суд».
Эта бойкая, смелая и обаятельная женщина показывает документы. Среди них ответ из прокуратуры (Рената там частый гость) с обещанием разобраться с невыплаченными зарплатами. Или же приказ руководства шахты «Стаханова»: наказать группу рабочих за нарушение техники безопасности.
— Ребята тут вообще без прав, — уверена общественная активистка. — Зарплаты задерживают, работают на бэушном оборудовании. И с них еще хотят взыскать за поломки по завышенной цене. Вот с этих шахтеров, о которых идет речь в приказе, требуют 27 тыс. грн за вышедшее из строя коническое колесо (его тут называют «роторка»). Но такое новое даже на частной шахте стоит около 11 тыс. грн.
Резко и жестко
Виктор Трифонов — один из тех, кто вырвался из лабиринтов рабочего поселка Старая колонна. Его черный «китаец» BYD издалека можно даже принять за авто представительского класса. Сегодня Трифонов — депутат горсовета Мирнограда и председатель организации Независимого профсоюза горняков Украины (НПГУ) в городах Селидово и Новогродовка.
Это тот самый Виктор Трифонов, который в августе после нескольких дней голодовки поджег себя в Киеве. Ожоги глаз, лица и шеи — итог отчаянной (и пока безрезультатной) борьбы за полные выплаты шахтерам.
от всех шахт в Украине остаются в «ЛНР» и «ДНР»
предприятий не работают из-за боевых действий
шахт разрушены
— За август нам выплатили только 67% зарплаты, должны еще около 25 млн грн (речь о ГП «Селидовуголь». — R°), — сообщает Realist`у профсоюзник. — При этом предприятие работает стабильно. Миллионную тонну мы выдали еще 23 сентября.
Виктор Трифонов говорит, что рабочие «Селидовугля» готовы к протестам: «Все трубят о каком-то социальном диалоге. Но где эти встречи с премьером? Мы не хотим быть детонатором, чтобы потом все говорили: „Вот, рука Москвы!“. Да мне — так и запиши! — насрать на то, что там в Москве думают. Здесь нормальные мужики, по 15−20 лет на одном предприятии. Мы не хотим, чтобы тут все бурьяном заросло, как на Старколе. Вот и все. Если нужно, будем действовать резко и жестко. Найдем способы, чтобы с нами считались».
Сейчас в ГП «Селидовуголь» ждут не только заработанных денег, но и просят дать им доступ к новым пластам. Виктор Трифонов рассказывает, как несколько лет назад депутаты облсовета дружно проголосовали за то, чтобы отдать месторождения структурам Александра Януковича. В итоге запасы в 35 млн тонн угля до сих пор фактически находятся в руках старшего сына беглого президента.
На шахте «Новогродовская» запасов старой лавы осталось до января 2017 года. Если вопрос не решат, шахту придется заколачивать досками.
Пока на профкомах решают, как действовать дальше, жизнь и алкоголь в местных наливайках текут своим чередом. В кафешке на рынке, в центре Селидово (отсюда до Донецка всего 40 км), не протолкнуться. Улицы накрывает октябрьская изморозь. В такую погоду хороши коньяк, виски или глинтвейн. Но в этих суровых краях даже произносить такие слова неприлично.
— Ты видел, как они Моторолу хоронили? — двое мужчин ведут беседу за пивом и водкой. — Столько народу пришло.
— Ага, пришло. Кореш мой из Донецка звонил, говорит — бюджетников в театр согнали на гроб глянуть.
— Типа, как на Брежнева?
— Типа, как на Ленина.
— Слушай, как думаешь, если нас в шахте завалит, много народу на похороны придет?
на столько лет добычи хватит запасов украинского угля
запасов находятся на Донбассе
оборудования шахт изношено
млрд грн — приблизительно столько необходимо шахтам на модернизацию
Тот, кому задали вопрос, не отвечает. Он подпер рукой подбородок. Вслушивается в шепот Lana Del Ray, льющийся из динамиков радиоприемника. Томный голос заморской поп-дивы заполняет душное пространство трактира: «Kiss me hard before you go/ Summertime sadness/ I just wanted you to know/ That, baby, you're the best».
На пару минут мужчина впадает в дрему. Он устал. Сегодня «на Киев» точно не пойдет. Но завтра кто знает? Все может быть.
Фото и видео: Евгений Руденко
