Новый, 19-й пакет санкций ЕС – это не просто очередной раунд ограничений, это качественно новый этап экономической войны: стратегический удар по ключевым артериям, питающим российскую военную машину. Об этом пишет эксперт Аналитического центра "Объединенная Украина" Игорь Петренко в своей статье для The Gaze. Эта версия публикации является переводом на украинский язык.
Затягивание энергетической удавки: от сокращения доходов до стратегического удушения
Брюссель переходит от общего давления к хирургическому истощению, нацеливаясь на энергетические сверхприбыли, финансовые лазейки и технологические щели Кремля.
Энергетический сектор остается главным источником финансирования российской военной машины, и 19 пакет санкций направлен на систематическое перекрытие этих финансовых потоков, переходя от простого ограничения к стратегическому блокированию ключевых направлений.
Центральным элементом нового пакета является предложение полного запрета на импорт российского сжиженного природного газа (СПГ) на рынки ЕС, причем полный отказ от него ускорен до 1 января 2027 года, что годом ранее, чем планировалось изначально. Этот шаг является прямым ответом на продолжающуюся агрессию России, включая нарушения воздушного пространства ЕС российскими беспилотниками в Польше и Румынии. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляен назвала этот момент временем, когда «пора перекрыть кран». Европейский Союз уверяет, что готов к этому шагу, поскольку диверсифицировал поставки и инвестировал в альтернативные источники энергии. Хотя в 2024 году Россия все еще поставляла 19% газа в ЕС (по сравнению с 45% до полномасштабного вторжения), эта мера нацелена на один из ключевых источников оставшегося дохода. Основными импортерами российского СПГ в ЕС являются Испания, Бельгия, Нидерланды и Франция.
Пакет предусматривает снижение установленного странами G7 потолка цен на сырую нефть с предыдущих $60 до более агрессивного уровня в $47.60 за баррель. Эта цифра знаковая, поскольку она соответствует уровню, установленному в 18-м пакете санкций ЕС, что свидетельствует об усилении позиции G7, направленной на удержание ценового потолка значительно ниже рыночных цен и ближе к себестоимости добычи в России (оцениваемой примерно в $15 за баррель). Цель этого мероприятия – непосредственно снизить прибыль Кремля с каждого проданного барреля.
Для обеспечения соблюдения ценового потолка и нефтяного эмбарго ЕС вводит санкции против еще 118 судов так называемого «теневого флота» России. Таким образом, общееколичество судов, находящихся под санкциями ЕС, превышает 560. Это прямой попыткой парализовать логистику обхода санкций, поскольку эти устаревшие, плохо застрахованные танкеры являются основным инструментом России для продажи нефти вне режима ценового ограничения.
Пакет вводит полный запрет на транзакции с российскими энергетическими гигантами "Роснефть" и "Газпромнефть", отменяя предыдущие исключения. Это усиливает давление, переходя от предыдущих мер, таких как отключение от SWIFT, к всеобъемлющему запрету на любые операции, цель которого полностью изолировать их от западных финансовых систем.
Впервые с таким явным акцентом пакет нацелен на субъекты третьих стран, способствующих обходу санкций. Это касается нефтеперерабатывающих заводов, нефтетрейдеров и нефтехимических компаний в таких странах, как Китай, закупающих российскую нефть в обход ценового потолка. Это свидетельствует о переходе к применению вторичных санкций для сдерживания незападных актеров от поддержки российской военной экономики.
Ликвидация финансовых лазейок: усиливается новый фронт в обеспечении соблюдения санкций
Девятнадцатый пакет знаменует стратегический поворот в сторону борьбы с инновационными методами, которые Россия использует для обхода финансовых ограничений.
В рамках знакового шага 19-й пакет вводит первые в истории ЕС ограничительные меры, направленные на криптовалютные платформы. Санкции запрещают транзакции в криптовалютах, преследуя цель перекрыть ключевой канал, который Россия использует для обхода санкций, отмывания денег и финансирования своего военно-промышленного комплекса.
Санкции выходят за пределы SWIFT и нацелены на российскую альтернативу – систему передачи финансовых сообщений (СПФП). Пакет включает меры против иностранных банков в третьих странах, подключенных к СПФП. Это критически важный шаг по предотвращению создания Россией устойчивой, не-западной финансовой архитектуры для обхода санкций.
Пакет вводит полный запрет на транзакции с дополнительными российскими банками и финансовыми учреждениями в третьих странах, способствующих обходу санкций. Это усугубляет финансовую изоляцию российской экономики.
Меры включают ограничения на транзакции с юридическими лицами в российских СЭЗ, которые были определены как лазейки для импорта товаров двойного назначения для военных нужд.
Как усилить деградацию военно-промышленного комплекса: технологическое и логистическое наступление
Ограничения ориентированы не только на финансирование, но и на технологическую способность России создавать современное вооружение.
Вводятся новые прямые ограничения на экспорт товаров и технологий, используемых в поле боя. Это, в частности, включает ограничение доступа России к таким технологиям, как искусственный интеллект (ИИ) и геопространственные данные, критически важные для современной войны и производства оружия. Особое внимание уделяется технологиям, связанным с беспилотниками.
Пакет добавляет в санкционные списки 45 новых компаний в России и третьих странах, включая Китай и Индию, за оказание прямой или косвенной поддержки российскому военно-промышленному комплексу. Это расширяет применение вторичных санкций к субъектам, активно поддерживающим российскую военную машину.
Инициатива «Репарационного займа» может усилить украинскую оборону
Хотя это не санкция против России как таковой, пакет представлен параллельно с новой инициативой под эгидой G7 по использованию доходов («чрезвычайных доходов»), полученных от замороженных российских суверенных активов, для предоставления Украине «Репарационного займа». Этот заем поддержит оборону Украины, и Украина будет обязана вернуть его только после того, как Россия выплатит репарации. Этот шаг должен заставить Россию платить за войну, не касаясь основной суммы замороженных активов, что позволяет обойти сложные юридические вопросы, оказывая при этом ощутимую поддержку Киеву.
Санкционный режим Запада показывает явную эволюцию. Если ранние пакеты были направлены на создание широкого экономического шока и наказания, то 19 пакет является гораздо более целенаправленным и оперативным. Он фокусируется на конкретных механизмах устойчивости и уклонения, которые Россия разработала в ответ на предыдущие ограничения. Первоначальные санкции были преимущественно реактивными. В ответ Россия адаптировалась, создав инфраструктуру для обхода: «теневой флот» для экспорта нефти, альтернативу SWIFT в виде СПФП и используя новые финансовые инструменты, такие как криптовалюты. Девятнадцатый пакет нацелен не на новые сектора, а именно на эти механизмы адаптации, которые являются контрадаптацией со стороны Запада. Это свидетельствует о том, что западные политики теперь рассматривают санкции не как дипломатический инструмент для побуждения к изменению поведения, а как прямой инструмент экономической войны, предназначенный для деградации способности противника воевать в течение длительного периода. Язык, используемый фон дер Ляен и Кая Каллас – «ослабить военную экономику России», «ударить туда, где Россия получает деньги», «сделать ее агрессивную войну неустойчивой» –подтверждает эту военную логику.
Кроме того, упор на СПГ – это не только вопрос доходов от газа; это прямая атака на флагманские стратегические проекты России, такие как Арктик СПГ 2 и Мурманск СПГ, которые являются символами ее разворота на Восток и критически зависят от западных и союзнических технологий. Будущая энергетическая стратегия России в значительной степени опирается на арктические СПГ-проекты. Эти проекты требуют высокоспециализированных СПГ-танкеров ледового класса Arc7 для экономической рентабельности. Россия имеет очень ограниченные внутренние мощности для строительства таких судов на своем судостроительном комплексе « Звезда », который сам зависит от иностранных технологий и компонентов (например, французских мембран GTT). Доминирующими в мире строителями этих сложных судов являются южнокорейские компании (Hanwha Ocean, Samsung Heavy Industries). Запрещая импорт СПГ, ЕС создает рыночную неопределенность. Но что важнее, накладывая санкции на сами проекты и связанные с ними компании, Запад делает невозможным для южнокорейских верфей поставку законтрактованных судов без риска вторичных санкций. Таким образом, запрет на СПГ является ключевым элементом, разрушающим всю арктическую стратегию России, превращая многомиллиардные инвестиции в обесцененные активы и демонстрируя, что Россия не может технологически отсоединиться от Запада, даже пытаясь сделать это экономически.
Оценка влияния: как измерить «боль» для Российской Федерации
Сочетание низшего потолка цен на нефть ($47.60 за баррель) и будущего запрета на СПГ напрямую ударит по основному источнику доходов России. Представители ЕС заявляют, что существующие санкции уже сократили нефтяные доходы России в Европе на 90% за три года. Этот пакет имеет целью закрыть остальные пробелы. Устойчивость федерального бюджета России, который переориентировался на огромные военные расходы (прогнозируется 6.2% ВВП в 2025 году), оказывается под прямой угрозой.
Хотя Россия продемонстрировала устойчивость, опираясь на свой Фонд национального благосостояния и переход к военной экономике, эрозия ее основной доходной базы станет все более неустойчивой. Фискальный дефицит уже растет и этот пакет ускорит эту тенденцию, заставляя делать сложный выбор между военными расходами, социальной стабильностью и макроэкономическим контролем.
Санкции разработаны так, чтобы "убить" такие проекты, как "Арктик СПГ 2". Отсутствие специализированных танкеров ледового класса Arc7 из-за отмены контрактов южнокорейскими верфями и неспособности отечественного судостроительного комплекса «Звезда» удовлетворить спрос фактически оставляет газ «замкнутым» в Арктике. Это не только лишает будущих доходов, но подрывает всю стратегию России стать ведущим мировым экспортером СПГ.
Санкции против банков третьих стран, использующих СПФП, создают кризис соответствия учреждениям в Турции, ОАЭ и Центральной Азии. Эти банки предстают перед жестким выбором: вести бизнес с Россией и рисковать быть отрезанными от доллара США и всей западной финансовой системы или уменьшить риски и разорвать связи с российскимиконтрагентами. Это распространяет финансовую изоляцию России далеко за ее пределы.
Хотя санкции против еще 118 танкеров повлекут за собой краткосрочные сбои, Россия, вероятно, продолжит закупать старые суда и создавать новые подставные компании для их управления. Эффективность этих санкций зависит от постоянного, агрессивного правоприменения и таргетинга на связанные услуги, такие как страхование и регистрация судов, что остается вызовом. Санкции против главного российского перестраховщика (РНПК) являются ключевым шагом в этом направлении.
Представители ЕС открыто заявляют, что санкции работают, указывая на высокую процентную ставку в России (17%) и устойчивую инфляцию как признак того, что ее «перегретая военная экономика доходит до своего предела». Новые меры усилят это давление, ограничивая доступ к иностранной валюте и увеличивая стоимость импорта.
Воздействие санкций будет поэтапным, что позволяет прогнозировать развитие ситуации в кратко-, средне- и долгосрочной перспективе:
Краткосрочный период (3-6 месяцев): ожидается волатильность на финансовом рынке, немедленные сбои в логистике нефти из-за идентификации новоподсанкционных танкеров, а также рост расходов на комплаенс для сотрудничающих с Россией банков третьих стран.
Среднесрочный период (6-18 месяцев): прогнозируется заметное снижение доходов от нефти и газа в результате более строгого соблюдения пониженного ценового потолка и постепенного сворачивания контрактов на СПГ. Возрастет нагрузка на федеральный бюджет, что заставит правительство искать дополнительные источники финансирования или сокращать расходы.
Долгосрочный период (18+ месяцев до 2027 года): полный эффект от запрета на СПГ станет очевидным, что потенциально может привести к окончательному закрытию новых арктических производственных линий. Структурный вред для энергетического сектора России и его долгосрочного потенциала экономического роста станет неоспоримым.
Новые санкции заставляют партнеров России, особенно Китай, делать стратегический выбор. Прямое нацеливание на субъектов третьих стран (в Китае и Индии) и банки, использующие СПФП, предназначено для разрушения оси уклонения. Россия выжила под санкциями в значительной степени благодаря своему развороту в Китай и Индию, ставших рынком для ее энергоносителей и источником товаров двойного назначения. Девятнадцатый пакет прямо нацелен на китайские НПЗ и компании, поддерживающие российскую армию, переходя от общих предупреждений к конкретным ограничениям. Одновременно США угрожают вторичными тарифами Китая за закупку российской нефти. Это создает "клещи". Китайские банки уже становятся более осторожными в ведении дел с Россией из-за давления США. Таким образом, Пекин оказывается перед выбором: стоит ли выгода от поддержки ослабленной России риска вторичных санкций, которые могут помешать доступу к более ценным рынкам США и ЕС? Хотя «безграничное партнерство» является идеологически ценным, Китай последовательно ставит во главу угла собственные экономические интересы. Запад сейчас систематически повышает экономическую цену этого партнерства, потенциально заставляя Китай ограничить свою поддержку России, чтобы избежать угрозы собственной стабильности, тем самым ослабляя важнейшую спасительную линию для Кремля.
Кроме того, акцент на ИИ, геопространственных данных и передовых компонентах выходит за рамки простого прекращения потока товаров для текущих потребностей в поле боя. Это долгосрочная стратегия, направленная на то, чтобы не дать русской армии разрабатывать и внедрять системы вооружений следующего поколения, обеспечивая восходящий технологический разрыв между Россией и НАТО. Война в Украине, как отметила Еврокомиссия, является «войной, управляемой инновациями», где беспилотники, высокоточное наведение и обработка данных на поле боя являются ключевыми.
Российская отечественная технологическая база слаба, и она зависит от импортных компонентов и технологий. Санкции специально нацелены на ИИ и геопространственные данные, которые служат основой для автономных систем, передового таргетинга и современного командования и управления. Перекрывая эти поступления сейчас, Запад стремится обеспечить, чтобы, даже если Россия сможет поддерживать производство танков и артиллерийских снарядов текущего поколения, она все больше будет отставать технологически. Это решающий элемент долгосрочного истощения, разработанный для того, чтобы любая будущая российская агрессия против НАТО была еще менее вероятной.
Мир возвращается к геополитическому треугольнику: ЕС, США и ответ России
Время и содержание 19-го пакета санкций напрямую связаны с давлением президента США Дональда Трампа. Многочисленные источники подтверждают, что представление пакета было отложено, а затем ужесточено после того, как Трамп выдвинул требование к ЕС принять более жесткие меры – в частности, прекратить закупку российской нефти и газа – как предварительное условие для введения США собственных «больших санкций».
В ответ Урсула фон дер Ляен подтвердила, что разговаривала с Трампом и что Комиссия предложит «ускорить поэтапный отказ от импорта российских ископаемых видов топлива», что привело к ускоренному запрету на СПГ. Это показывает значительный случай влияния США на формирование политики ЕС.
Эта динамика создает сложную политическую ситуацию внутри ЕС. Венгрия и Словакия, все еще импортирующие российскую трубопроводную нефть через нефтепровод «Дружба» за существующим исключением, являются откровенными сторонниками Трампа. Давление США на ЕС в целом, по иронии судьбы, больше всего ударяет по союзникам самого Трампа внутри блока.
Администрация Трампа активно подталкивает партнеров по G7 к введению вторичных тарифов в размере 50-100% на такие страны как Китай и Индия за их продолжающиеся закупки российской нефти. Это крайне эскалационное предложение, которое ЕС до сих пор неохотно принимал из-за своей зависимости от экспортных рынков в этих странах.
Девятнадцатый пакет ЕС, вероятно, является «жесткими мерами», которых требовал Трамп. Его принятие скорее всего разблокирует новую волну санкций со стороны США. Они, вероятно, будут сосредоточены на сферах, где власти США наиболее мощны: вторичные санкции против финансовых учреждений (зависящих от доллара США) и более агрессивное нацеливание на «теневой флот», где санкции США считаются более эффективными, чем санкции ЕС/Великобритании.
И Китай, и Индия решительно выступили против угрозы вторичных тарифов, назвав это «односторонним устрашением» и вопросом национального суверенитета. Они, по всей вероятности, продолжат покупать российскую нефть, но их финансовые учреждения и судоходные компании будут становиться все более осторожными, чтобы избежать прямого включения в списки Министерства финансов США.
Публичная реакция Кремля, вероятно, будет пренебрежительна, с заявлениями, что эти меры не повлияют на его позицию и не изменят его курс. Однако представители ЕС отмечают, что в частных дипломатических контактах первой просьбой России неизменно является ослабление санкций, что свидетельствует об их эффективности.
Россия будет вынуждена ускорить свой разворот на Азию, но сталкивается с серьезными логистическими и инфраструктурными ограничениями. Она не может легко перенаправить СПГ без требуемых танкеров ледового класса и портовой инфраструктуры. Трубопроводные проекты в Китай, такие как «Сила Сибири-2», долгосрочны и сталкиваются со сложными переговорами.
Санкции сделают Россию еще более зависимой от Китая как рынка последней инстанции и источников технологий. Это усугубляет уже существующие асимметричные отношения, в которых Китай имеет большинство рычагов влияния.
Соглашаясь на требования Трампа, ЕС не только наказывает Россию, но и делает стратегическую инвестицию в трансатлантическое единство. Это просчитанный шаг, направленный на обеспечение дальнейшего участия и поддержки Украины со стороны США путем демонстрации европейского распределения бремени. Администрация Трампа скептически относилась к европейским расходам по обороне и обязательствам, рассматривая войну в Украине преимущественно как европейскую проблему. Требование Трампа – «вы прекращаете покупать российскую нефть, тогда я буду действовать» – является четким тестом этого обязательства. Решение ЕС ускорить запрет на СПГ, политически сложный шаг, является прямым ответом на этот тест. Это усугубляет позиции проатлантических лидеров в Европе. Они могут утверждать на внутреннем уровне, что эти болезненные экономические меры необходимы для того, чтобы удержать США в игре, что считается жизненно важным для выживания Украины. Это предотвращает потенциальные обвинения со стороны США в европейском «иждивенчестве» и цель закрепить единый западный фронт.
Кроме того, совокупный эффект от нацеливания ЕС на СПФП и субъектов третьих стран, а также угрозы вторичных санкций со стороны США состоит в том, чтобы сделать любую транзакцию, связанную с Россией, токсичной для мировой финансовой системы. Это выходит за рамки простого соблюдения требований и вынуждает стратегическое уменьшение рисков. Банк в Турции или ОАЭ может найти способ обработать платеж за несанкционированные товары в Россию, технически отвечающий требованиям. Однако новые санкции ЕС против пользователей СПФП и четкое предупреждение Министерства финансов США о том, что оно будет «агрессивнее нацеливаться на иностранные финансовые учреждения», которые присоединяются к СПФП или используют ее, изменяет расчет рисков. Риск уже не в том, что конкретная транзакция не отвечает требованиям, а в том, что все учреждение может быть внесено в список за предоставление услуг российской экономике. Это заставляет отделы рисков и комплаенса банков рассматривать любое взаимодействие с Россией как потенциальную экзистенциальную угрозу. Результатом является широкое, добровольное прекращение предоставления услуг российским субъектам, даже для торговли, прямо не подпадающей под санкции. Это создает де-факто финансовую блокаду, которая гораздо всеобъемлющей, чем буква санкций.
Каков стратегический прогноз и как на него влияют нерешенные вызовы
Российский ядерный сектор, в частности «Росатом», остается заметным исключением из санкций ЕС из-за высокой зависимости нескольких государств-членов (особенно Венгрии и Словакии) от российского ядерного топлива и услуг. Хотя существуют призывы к введению санкций против Росатома, полный запрет маловероятен до 2030 года, что оставляет Москве значительный источник дохода и геополитический рычаг влияния.
Конечной эскалацией было бы введение всеобъемлющих вторичных санкций США против всех торгующих с Россией стран по иранской модели. Это остается высокорисковым вариантом из-за потенциала массовых сбоев в мировой экономике и негативной реакции со стороны ключевых партнеров, таких как Индия. Девятнадцатый пакет и ответ США станут тестовым случаем того, насколько далеко Запад готов пойти по этому пути.
Пакет все еще должен быть единогласно одобрен всеми 27 государствами-членами ЕС.9 Венгрия и Словакия остаются потенциальными препятствиями, особенно в отношении любых мер, которые могут косвенно повлиять на их продолжающийся импорт трубопроводной энергии, хотя текущий пакет тщательно разработан, чтобы сосредоточиться на СПГ и морской нефти.
Обеспечение соблюдения санкций на децентрализованных криптоплатформах и некастодиальных кошельках - огромный технический и юридический вызов. Хотя Регламент ЕС о рынках криптоактивов (MiCA) предоставляет рамки для лицензированных поставщиков, отслеживание и блокирование незаконных P2P-переводов потребует беспрецедентного уровня международного сотрудничества и технологических возможностей.
Успех санкционного режима зависит от сохранения коалиции G7+. Любые разногласия, особенно между США и ЕС, будут использованы Россией. Условный характер динамики американо-европейских отношений вносит новый элемент хрупкости в эту коалицию.
Заявления G7 четко указывают, что санкции будут оставаться в силе, пока Россия не прекратит войну, полностью не выведет войска с территории Украины и не выплатит репарации за нанесенный ущерб. Концепция «Репарационной ссуды» еще больше закрепляет идею, что снятие санкций связано с финансовым возмещением, а не только с прекращением огня. Учитывая текущие стратегические цели России, эти условия вряд ли будут выполнены в ближайшей перспективе, что говорит о том, что санкционный режим станет долгосрочной чертой геополитического ландшафта.
Долгосрочным следствием этой эскалации санкционной войны является ускорение раскола мировой финансовой и торговой системы. Россия, с помощью Китая, вынуждена строить параллельную, не-западную инфраструктуру (СПФП, торговля на основе юаня). Хотя она является неэффективной и рискованной для участников, это создает долгосрочный структурный вызов доминированию доллара США и институтов под руководством Запада. Западные санкции разработаны для использования центральной роли доллара США и SWIFT. Ответ России состоит в создании альтернатив, таких как СПФП, и продвижении торговли в национальных валютах с партнерами, такими как Китай. Девятнадцатый пакет атакует эти альтернативы, угрожая наказанием третьим сторонам, которые их используют. Это заставляет страны делать выбор: действовать в рамках западной системы или новой альтернативы под руководством России и Китая. Хотя большинство изберет Запад, именно существование этого выбора и инфраструктуры для его поддержки фундаментально изменяет мировой экономический ландшафт. В течение десятилетия это может привести к более фрагментированному миру с конкурирующими экономическими блоками, что снизит будущую эффективность санкций как инструмента внешней политики.
В конце концов, окончательный успех санкций зависит от фактора, лежащего вне самих санкций: энергетического перехода ЕС. Способность ЕС полностью отказаться от российской энергии, не вызвав саморазрушающегося экономического кризиса, зависит от успеха и скорости его плана REPowerEU и зеленого перехода. ЕС заявляет, что «готов» к запрету СПГ, поскольку диверсифицировал поставки (в США и Катар) и инвестировал в возобновляемые источники энергии. Однако это привело к новой зависимости от американского СПГ, несущего собственные политические риски.
Единственный способ достичь настоящей стратегической автономии и сделать санкции постоянно устойчивыми – это уменьшить общий спрос на ископаемое топливо за счет эффективности и возобновляемых источников энергии. Таким образом, долгосрочная «боль» для России прямо пропорциональна успеху ЕС в его внутренней энергетической политике. Если переход остановится, решимость ЕС по санкциям может ослабнуть из-за высоких цен на энергоносители и экономическое давление. Если переход ускорится, ЕС сможет усилить давление на Россию с минимальным ущербом для себя, что сделает санкционный режим гораздо более мощным и долговечным.
Таким образом, девятнадцатый пакет санкций ЕС против Российской Федерации является не просто количественным наращиванием давления, а качественным скачком в стратегии экономического сдерживания. Он знаменует переход от широких ограничительных мер к высокоточным ударам по механизмам адаптации и обхода, которые Кремль выстроил для поддержки своей военной экономики. Нацеливание на «теневой флот», альтернативную финансовую систему СПФП и криптовалютные каналы свидетельствуют о глубоком понимании того, как функционирует российская экономика в условиях санкций, и о решимости Запада вести долговременную игру на истощение.
19-й пакет санкций будет иметь каскадный эффект. В краткосрочной перспективе он усложнит логистику и финансовые операции для России. В среднесрочной – существенно сократит ее бюджетные доходы. А в долгосрочной – подорвет будущее экономическое развитие и углубит асимметричную зависимость от Китая. Хотя Россия, несомненно, будет искать новые пути адаптации, этот пакет значительно повышает цену и сложность таких усилий, ускоряя истощение ее экономических и технологических ресурсов, необходимых для длительной агрессивной войны. Успех этого режима, однако, будет зависеть от непреклонного единства Запада, агрессивного правоприменения и, наконец, успеха собственного энергетического перехода Европы.
