Подконтрольный Москве ВЭБ не имеет банковской лицензии, но поддерживает приоритетные проекты Кремля, пишет издание Financial Times.
Когда Владимиру Путину потребовались миллиарды рублей на строительство объектов для зимних Олимпийских игр в Сочи или на финансирование расходов в Украине российских сепаратистов, он обращался к Внешэкономбанку (ВЭБ).
Поэтому, когда выяснилось, что в декабре Джаред Кушнер, зять Дональда Трампа и его специальный советник, встретился с председателем банка развития Сергеем Горьковым в Нью-Йорке, это стало тревожным сигналом для американских следователей, изучающих связи между внутренним кругом Трампа и Кремлем.
Работающий без банковской лицензии, вне зоны регулирования центрального банка или независимого совета, ВЭБ не является банком в обычном смысле. Это финучреждение — по сути, инструмент Кремля, ставший средством специального назначения для поддержки приоритетных проектов из Москвы.
Горьков был Путиным поставлен во главе ВЭБ в прошлом году после того, как учреждение столкнулось с огромными финансовыми потерями. Но банкиры и аналитики в Москве говорят, что его трудности являются неизбежным следствием решений, вытекающих из перестройки Путиным этого института десять лет назад.
Банк не подпадает под требования достаточности капитала центрального банка, а его совет, возглавляемый премьер-министром России Дмитрием Медведевым, состоит исключительно из государственных чиновников.
«Вы просто назначаете наблюдательный совет, они принимают решение, а затем ВЭБ инвестирует в некоторые проекты, которые правительство считает важными», — говорит Карен Вартапетов, аналитик Standard & Poor’s.
Этот подход побудил ВЭБ кредитовать миллиарды для финансирования строительных работ перед Сочинскими играми 2014 года, а также потратить $ 8 млрд на сталелитейный завод на оккупированной территории восточной Украины. Дефолты олимпийских проектов и конфликт, разразившийся в Украине, означают, что сейчас они составляют значительную часть неработающих активов банка.
Горьков был человеком, решившим расчистить беспорядок. Выпускник российской секретной академии, он был старшим руководителем Сбербанка, крупнейшего кредитора страны, который получил похвалу за контроль над приобретением нескольких европейских банков.
В 2016 году ВЭБ потерял 116 млрд руб., одновременно Горьков сказал, что необходимо реструктурировать 200 млрд руб. олимпийских займов. По словам исполнительного директора ВЭБа, правительство предоставляет ему 300 млрд руб. ежегодно на новые проекты, но сегодня не хочет выручать его. «Дело не в том, что у них нет денег, чтобы выручить ВЭБ, они просто не хотят», — говорит он.
Сергей Алексашенко, бывший заместитель главы центрального банка в Институте Брукингса, говорит, что отказ в финансировании ВЭБа проще, чем, например, сокращение социальных расходов. «[Путин] не может отнять зарплаты учителей, врачей, КГБ, полиции или армии. Но если не финансировать ВЭБ в этом году, ничего плохого не произойдет».
В том же месяце, когда Горьков встречался с Кушнером, он обнародовал новую стратегию, помогающую ВЭБу стать прибыльным в следующем году, включая планы по продаже непрофильных активов.
Горьков в марте заявил, что встреча с Кушнером, организованная через посла России в США Сергея Кисляка, стала частью «дорожной карты» для продвижения этой стратегии. Кушнер же заявляет, что встреча прошла в рамках широкомасштабной дипломатической роли, которую определил ему тесть.
Аналитики предположили, что Горьков, возможно, был отправлен в Нью-Йорк, чтобы убедить частично снять финансовые санкции США, которые принесли ВЭБу намного больше ущерба, чем основные государственные кредиторы, у которых в долларах избыточная ликвидность.
Высокопоставленный исполнительный директор государственного банка сказал в прошлом году, что Россия лоббировала США, дабы начать отмену санкций в отношении финансового сектора. Но поскольку исследование связей между лагерем Трампа и Москвой расширилось, исполнительная власть заявляет, что Кремль отказался от этого подхода.
Несмотря на несоответствие описаний встречи со стороны ВЭБа и Белого дома, Алексашенко говорит, что вряд ли Горьков должен был обсуждать деловую сделку. «У банка нет наличных денег, у них нет капитала, у них нет финансирования со стороны рынков или правительства. В этой ситуации вы не можете финансировать крупные проекты», — говорит он.
