Когда США решили отрезать Китай от передовых технологий, в Вашингтоне думали, что у них в руках главный рубильник глобальной инновационной системы. Но оказалось, что этот рубильник подключен к сложной сети – и многие другие страны имеют свои собственные выключатели. Об этом пишет Игорь Петренко, эксперт Аналитического центра "Объединенная Украина ", в своей статье для The Gaze. Эта версия публикации является переводом на украинский язык.
В большой игре за технологическое доминирование Америка начинает все чаще действовать в одиночестве – обольщенная иллюзией контроля, но все чаще сталкивается с сопротивлением даже со стороны партнеров. Сможет ли она выиграть эту войну без союзников – и не потеряет ли больше, чем пытается сохранить?
Сдерживание технологического развития Китая – это не о торговле, а о власти
В XXI веке победа в технологиях означает контроль над экономикой, армией, киберпространством, а также сознанием. Страна, доминирующая в искусственном интеллекте, микроэлектронике и биотехнологиях, задает правила игры для всего мира – от структуры глобальных рынков до архитектуры безопасности. Именно поэтому США пытаются ограничить доступ КНР к передовым чипам и ключевым инновациям. Все это не только о конкуренции. Это о том, кто будет определять будущее.
Когда Вашингтон развернул масштабную кампанию по экспортному контролю, он рассчитывал на единство демократического лагеря. Но быстро выяснилось: технологическая война не столь черно-белая. Партнеры сомневаются, союзники ищут исключения, а Китай находит лазейки.
Смогут ли США самостоятельно удержать Пекин – и не потеряют ли при этом контроль над миром, который сами построили?
В октябре 2022 г. администрация США предприняла шаг, определивший новую фазу в глобальном техно-противостоянии. Речь шла не об очередном заявлении или символическом ограничении. Американское правительство ввело масштабные ограничения на экспорт передовых чипов и оборудования для их производства – стратегическое решение, направленное на сдерживание технологического прорыва Китая. Его главная цель была понятна: отрезать Пекин от самых современных процессоров, являющихся критическим ресурсом для развития искусственного интеллекта, автономных боевых систем, кибероружия и инструментов массового сбора разведданных.
Это решение явилось продолжением политики еще первой администрации Трампа. Однако теперь Вашингтон действовал более масштабно, комплексно – и значительно амбициознее.
Внутри США отлично понимали: никакие ограничения не сработают, если их не поддержат другие. Ведь полупроводниковая индустрия – это не американская монополия, а глобальная цепь, в которой критические компоненты, материалы и оборудование производятся в Нидерландах, Японии, Южной Корее, Тайване.
Американские санкции сопровождались запретами на экспорт технологий (NVIDIA, ASML, TSMC), ограничениями инвестиций в китайские отрасли AI, квантовыми вычислениями, биотехнологиями. Параллельно создавался «чиповой альянс» (Chip 4) – США, Япония, Южная Корея, Тайвань. Целью было создать контролируемую экосистему полупроводников, где Китай не будет иметь критического доступа к ключевым технологиям. Но начали проявляться ограничения: союзники не всегда играли по одним правилам.
Лазовки Пекина: как союзники разрушают эффективность ограничений
Именно на этом этапе Америка столкнулась с вызовами, подвергшими сомнению эффективность ее стратегии. Скажем, компания ASML из Нидерландов – единственный в мире изготовитель машин экстремальной ультрафиолетовой литографии, без которых невозможно создать чипы последнего поколения. Если Нидерланды не соглашаются с жесткими ограничениями, Китай получает лазейку. Похожая ситуация и в Японии – компания Tokyo Electron продолжает сотрудничать с китайскими производителями, если нет жесткого совместного регулирования.
Особым узлом риска стала Южная Корея. Компания Samsung имеет большие производственные мощности в Китае, а сам Сеул часто колеблется между союзническими обязательствами по безопасности и экономическими интересами. Такой дисбаланс превращает санкционную политику в сито: как будто механизм работает, но вода вытекает.
Европа тоже стала неоднозначным партнером. Несмотря на давление США, не все страны согласны на полную изоляцию Huawei или других китайских игроков. Причина – не только бизнес. В Брюсселе опасаются геоэкономического шантажа со стороны Пекина, который уже умел использовать зависимость ЕС от китайских редкоземельных металлов. Еще сложнее со странами Глобального Юга – Индией, Бразилией, ЮАР, Турцией – которые не разделяют западную логику «технологической блокады» и часто рассматривают Китай как баланс против США. Без единого фронта санкции становятся отчасти символическими.
Контратака Китая: автономия, экспорт и стратегическое расширение
Пекин в свою очередь не стал пассивной жертвой. Вместо того, чтобы адаптироваться, он пошел в наступление. Программа Made in China 2025 получила новое дыхание. Китай быстро пытается заменить критические импортные технологии. Инвестиции в национальную полупроводниковую индустрию выросли в разы. Вдобавок, по инициативе Digital Silk Road Китай активно расширяет экспорт своих технологий в страны, менее зависимые от США. Таким образом, формируется альтернативная глобальная техно-сфера, где Запад теряет монополию на стандарты и инновации.
Пока США координировали экспортные ограничения с союзниками, Китай смог накопить рекордные запасы оборудования. В 2024 году импорт чипового оборудования в КНР достиг $26 млрд. Это было выгодно ASML, Tokyo Electron и даже американской Applied Materials – но подрывало эффективность самой политики сдерживания. Еще больше тревожит, что во многих случаях союзники соглашаются только на ограниченный список экспортных запретов. В то время как американские компании вынуждены полностью выходить из китайского рынка, японские и голландские фирмы продолжают поставки запасных частей, модернизационные работы и даже техобслуживание китайских фабрик.
Американский ответ: от дипломатии до одностороннего давления
Учитывая это, все больше голосов в США призывают к более жесткой игре. В декабре 2024 года министерство торговли США расширило применение foreign direct product rule – правила, позволяющего налагать ограничения на любой товар, произведенный с использованием американских технологий. Теперь под это правило подпадают практически все современные чипы и оборудование. США получили инструмент, чтобы самостоятельно – без дипломатии – блокировать китайский доступ к мировым рынкам.
Это позволяет обойти союзников. Но в то же время – подрывает доверие к Вашингтону. Многие страны считают такие действия вмешательством в суверенитет. В Европе и Азии растет недовольство – как на государственном, так и корпоративном уровне.
В этом кроется главная ловушка. Экстерриториальный контроль выглядит мощным, но в реальности это дипломатический кошмар. Не все страны готовы признавать право США регулировать их экспорт. Более того, чрезмерное давление из Вашингтона может вызвать контрреакцию – снижение сотрудничества, отзыв уже введенных ограничений или даже уход от совместных инициатив в сфере безопасности, торговли или климата. И чем жестче администрация Трампа будет действовать по тарифам и союзникам в Европе, тем меньше у нее остается рычагов убеждения.
Может ли Америка выиграть технологическую войну сама?
Парадокс ситуации в том, что даже самые современные инструменты контроля лишатся эффективности, если американские технологии будут вытеснены из глобальных цепей поставки. Если японские, корейские, европейские или даже индийские производители найдут способы снизить зависимость от американских компонентов, тогда foreign direct product rule превратится в декларацию без силы.
Хотя экстерриториальные ограничения могут дать временный эффект, они не способны гарантировать долгосрочное преимущество. Пекин лишь ускоряет разработку альтернатив, а союзники все больше подвергают сомнению американское лидерство как союзника, а не как гегемона.
Под давлением геополитической неопределенности США оказываются перед тремя реалистическими траекториями. Каждая из них имеет свою логику, цену и последствия не только для Америки, но и для всего мира.
В первом сценарии США действуют без союзников. Это позволяет оперативно обновлять правила контроля без бесконечных консультаций и дипломатических компромиссов. Но в действительности эффект оказывается ограниченным. Китай адаптируется, создает обходные пути, скапливает запасы чипов и продолжает последовательно строить собственную технологическую автономию.
Во втором случае США действуют с частичной поддержкой партнеров. Именно эта модель реализуется сейчас: Токио и Амстердам соглашаются на определенные ограничения экспорта, но сохраняют возможности для обслуживания китайских фабрик и поставок неподсанкционных компонентов. Это дает лучший результат, чем полное одиночество, но не гарантирует стратегического успеха. Главная проблема – это время. Координация занимает месяцы, а за это время Пекин успевает приспособиться.
Самый оптимистичный – но и самый сложный – сценарий предполагает создание глобальной коалиции демократий, синхронно блокирующей технологический доступ КНР. Это могло бы остановить Китай на критических направлениях развития ИИ и микроэлектроники. Но добиться такого единства чрезвычайно сложно. Страны имеют разные экономические интересы, уровень готовности к конфликту с Пекином и политическую чувствительность к давлению Вашингтона. Во многих случаях страх потерять китайский рынок перевешивает готовность играть на стороне стратегического превосходства США.
Итак, США действительно оказались на развилке. Идти в одиночку – значит ускорить фрагментацию глобального технологического пространства. Играть в команде – тяжело, долго, порой унизительно. Но это единственный путь к стратегическому превосходству. Без союзников Америка сможет только замедлить Китай. С ними – имеет шанс его обогнать.
Американское преимущество – не только в технологиях, но и способности сплачивать союзников. Без многосторонней дипломатии США рискуют остаться с больше не работающими рычагами: rule-based control теряет смысл, если другие не соблюдают правила.
В долгосрочной перспективе технологическое преимущество – это не только вопрос экономики, но и вопрос безопасности. Война в Украине уже показала, насколько критически важно технологическое преимущество Запада в сфере разведки, спутниковых данных, беспилотников и средств РЭБ. Китай внимательно наблюдает за этим конфликтом, тестируя, насколько эффективно могут работать инструменты асимметричного воздействия – и в то же время изучая слабые места Запада.
Если США потеряют способность координировать технологическую политику с союзниками, следующей точкой давления могут стать не только Тайвань или Южнокитайское море, но и расширение фронтов из-за прокси-конфликтов. Украина в этом смысле – не исключение, а предупреждение.
Выбор между односторонними действиями и дипломатией – это не только дилемма по отношению к Китаю. Это вопрос доверия к американскому лидерству во всех регионах – от Азии до Европы. И именно в Европе США сейчас тоже ведут критическую игру: война России против Украины продолжается, и союзники ждут, останется ли Вашингтон надежным стратегическим партнером. Если США давят на союзников в Азии, а в то же время демонстрируют усталость в поддержке Украины – это создает опасный сигнал о непоследовательности американской политики.
В новой архитектуре технологического мира даже страны, традиционно не ассоциирующиеся с производством чипов, могут стать критически важными. Украина, например, является ведущим производителем неона – газа, необходимого для лазерной гравировки в чиповом производстве. После полномасштабного вторжения России рынки увидели, насколько уязвимы отдельные участки глобальной цепи поставок. Это еще один довод в пользу многостороннего сотрудничества, а не техно-национализма.
