То, что в некоторых африканских общинах люди с альбинизмом сталкиваются с дискриминацией и насилием — известная проблема, которую мониторит ООН и пытаются решить правозащитные организации. Лагеря ведьм — менее заметное явление, но истоки его те же: невежество, ложь и суеверия. В рамках фестиваля «Новое британское кино» в Киеве состоялась премьера фильма Рунгано Ниони «Я не ведьма» о девочке, обвиненной в ведьмовстве. Вот, что мы из него узнали.
Охота на ведьм
Режиссер фильма Рунгано Ниони эмигрировала из Замбии в Уэльс в 9 лет. Культура родной страны вдохновила ее на создание дебютного фильма — сатирической драмы о печальных последствиях невежества. Работая над картиной, Ниони посетила лагеря ведьм в Замбии и Гане, описав их как «обычные деревни, населенные пожилыми женщинами».
«Часть из них работает на земле, часть занимается бытовыми делами. В них нет ничего экстраординарного», — цитирует слова Ниони замбийское издание Zambia Daily Mail.
Официальная статистика, которую приводит издание, далека от нашего представления о простых деревнях. Так, в 2016 году полиция Центральной провинции Замбии зарегистрировала 23 убийства пожилых людей, обвиненных в колдовстве. 18 человек были убиты родственниками, в остальных случаях установить виновных не удалось.
«Большинство убийств происходит в сельских районах, где вера в ведьм и колдунов очень сильна», — пишет Zambia Daily Mail.
Например, в 2017 году 80-летнюю Джин Бангве похоронили заживо, обвинив в ведьмовстве. Члены семьи госпожи Бангве наняли трех человек, которые закопали женщину, вернулись в деревню и торжественно объявили о расправе.
Община, в которой жила Бангве, никогда не отзывалась о ней плохо, но племянник, посоветовавшись с местным «экспертом по ведьмам», пришел к выводу, что пожилая тетушка наслала на него болезнь.
Полиция арестовала и осудила виновных, но случаи расправы над «ведьмами» продолжаются. Остановить жестокость сложно еще и потому, что свидетели часто отказываются давать показания, а преступники уклоняются от закона.
Лагеря ведьм в Гане
В Гане лагеря ведьм являются «островками безопасности» для женщин, которых обвинили в колдовстве. Многие обитательницы таких поселений — вдовы, которых нечестные родственники оклеветали ради имущества. Другие «ведьмы» страдают психическими расстройствами, которые в Гане окружены множеством мифов и страхов. Согласно сюжету The Guardian, в городке Гамбага обвиненные в колдовстве женщины отрабатывают протекцию местного вождя на его полях.
В 2014 году правительство Ганы заявило о намерении закрыть лагеря и обучить население тому, что ведьм не существует. И хотя к 2018 году многие поселения расформировали, местное издание Graphic Online пишет, что женщины все еще сталкиваются с преследованиями.
Что происходит в фильме
Фильм «Я не ведьма» является художественным вымыслом, но из-за особенностей съемки и непринужденной игры непрофессиональных актеров об этом быстро забываешь. Камера неотступно следует за юной героиней, создавая эффект присутствия.
Жители деревни обвиняют 9-летнюю девочку в колдовстве, и она, испугавшись напора взрослых, не может защитить себя во время разбирательства. Вердикт вынесен, ребенка отправляют в лагерь ведьм и убеждают, что отказавшись жить как ведьма, она превратится в козу. Пожилые подруги по несчастью дают девочке имя Шула («вырванная с корнем») и приобщают к своему скудному быту.
Большую часть времени «ведьмы» заняты тяжелой работой в поле и карьере. Им «платят» алкоголем и париками, а в моменты «отдыха» заставляют развлекать безразличных туристов, которые воспринимают происходящее как забавную экзотику.
Шула — единственный ребенок в лагере, и предприимчивый чиновник, в собственности которого находятся оклеветанные женщины, решает заработать денег на ее «колдовских способностях». Девочке не нравится строить из себя ведьму, единственное, чего она хочет — учиться в школе. Но в стране давно не было дождя, суеверные эксплуататоры требуют чуда, и Шула вынуждена проходить через новые унижения. Пытаясь защититься от окружающего абсурда, девочка доводит себя до психического истощения и ломается.
Посыл и проблематика
Американский киножурнал Indie Wire пишет, что Рунгано Ниони задумывала фильм как жестокую сатиру, но прокатив его по Европе и Северной Америке, обнаружила, что большинству зрителей было совсем не до шуток.
«Я хочу, чтобы зрители поняли, что фильм — это преувеличение реальной жизни, — говорит она. — Я бросаю вызов абсурдному невежеству и преследованию людей на основе их пола и класса. Чаще всего в колдовстве обвиняют пожилых женщин, и нет смысла бояться об этом говорить. Но также я не вижу причин не издеваться над этой ужасной, глупой и эксплуататорской практикой».
Ниони не упоминает в фильме Замбию, поскольку проблема невежества и нападок на женщин актуальна и для других африканских стран. Она открыто призывает зрителей к размышлениям, но просить не делать слишком очевидных выводов. А тем, кто называет ее сатиру слишком жестокой и сложной, Ниони ставит в пример Йоргоса Лантимоса: режиссер «Клыка», «Лобстера», «Убийства священного оленя» и «Фаворитки» стал культовым, хотя никогда не пытался сделать свои работы более понятными для зрителей.
