Журналист Александр Голубов — о том, почему при обилии гражданских организаций третий сектор в Украине настолько слабый.
Заявления о том, что слабость украинских политических институтов компенсирует развитое гражданское общество, на поверку оказываются украшением действительности.
В решении депутатов проголосовать за закон, благодаря которому декларации начнут подавать активисты-антикоррупционеры, а Порошенко — подписать его, несложно проследить обиду и желание ответить оппонентам взаимностью. Неприятно, когда в руках твоих критиков оказывается столь мощный инструмент дискредитации. А теперь роются не только в твоем грязном белье, но и в белье тех, кто всю эту кашу заварил.
Примечательно и то, что принимают скандальные изменения вопреки давлению украинского гражданского общества, которое в большинстве своем абсолютно справедливо возмущенно нововведениями. Они не только создают осязаемые препятствия для работы активистов, но и оставляют большой простор для трактовок, который при желании власти можно легко использовать для давления на неугодных. Однако, если в склонности власть имущих к закручиванию гаек ничего принципиально неожиданного нет, то в той легкости, с которой сопротивление активистов было преодолено, можно заметить истинную силу украинского третьего сектора.
Министр иностранных дел Канады Христя Фрилянд буквально несколько дней назад заявила, что восхищается силой украинского гражданского общества, которое, по ее мнению, является «сильнейшим элементом Украины». Подобные высказывания часто можно было услышать от западных и украинских общественных деятелей и ранее. Но, как ни странно, в момент, когда интересы гражданского общества оказались под угрозой, оно не смогло оказать угрозе сколько-нибудь действенного сопротивления. Встреча Порошенко с активистами и вовсе выглядела издевательством над последними — слова президента о том, что он признает проблемность скандальных поправок, но ветировать закон не будет, а попытается создать рабочую группу, чтобы исправить их позже, сложно назвать реакцией политика на «силу гражданского общества».
Вовремя возглавить
Такой парадокс в восприятии украинского третьего сектора вызван тем, что о нем судят по тому, насколько украинцы готовы протестовать, а не по тому, насколько общественная деятельность развита в Украине на самом деле. Логично, что в момент, когда недовольство политическими элитами достигает критической точки, его пытаются возглавить представители тех организаций, которые эти политические элиты критиковали. Внешняя независимость от власть имущих вместе с постоянной их критикой легко наделяют антикоррупционеров и гражданских активистов властью над умами протестующих или, по крайней мере, создают иллюзию такой власти. Даже Фрилянд восхищается именно готовностью «бесстрашно критиковать власть», словно именно призыв гражданских активистов и вправду способен собрать Майдан.
Однако периодические всплески массовой протестной активности связаны именно со слабостью гражданского общества Украины, а не с его силой. Ведь это значит, что все остальные способы воздействия третьего сектора на власть в стране не действуют. Условно говоря, защитники скверов и уничтожения исторической застройки не могут добиться прекращения незаконных строительств, антикоррупционеры не способны избежать принятия необходимых законов, а члены ОСББ не могут победить в конфликте недобросовестного застройщика.
И лишь когда общее недовольство населения ситуацией в стране доходит до точки кипения, эти группы как более организованные всплывают на поверхности массового протеста и точно так же уходят в тень, когда волна недовольства спадает в очередной раз, унося вдаль Виктора Януковича и его команду.
Это может показаться странным, когда уровень доверия к активистам и волонтерам один из самых высоких в стране, когда намного больше украинцев готовы доверить представительство своих интересов общественным организациям, чем политическим партиям, профсоюзам, бизнесу и средствам массовой информации. К тому же, при таком обилии гражданских организаций, особенно направленных на контроль за властями, эффект от их работы должен быть намного заметней, а отношение политиков к ним — намного осторожнее.
Бизнес-подход
Все из вышеперечисленного является правдой — инфраструктура общественных организаций в Украине, на первый взгляд, кажется впечатляющей, их финансирование гарантируется западными донорами, что делает их независимыми от экономических проблем внутри страны, а имидж третьего сектора намного лучше, чем у власти и бизнеса. Однако совокупность этих факторов не может подменить сути того, что в западных странах называется гражданским обществом — сферой самопроявления граждан в рамках добровольных некоммерческих организаций.
При обилии разнообразных фондов, проектов и прочих форм организации гражданского общества количество их членов разительно отличается от аналогичных показателей в развитых странах. Данные Института социологии НАН Украины показывают, что лишь 13% украинцев относили себя к различным некоммерческим организациям в 2014 году, в то время как для в ЕС этот показатель в среднем более чем в 3 раза выше, а в случае скандинавских стран и вовсе достигает 80%. Источником финансирования для многих общественных инициатив также являются не взносы и пожертвования украинских граждан, а гранты зарубежных фондов, что, с одной стороны, дает хотя бы какую-то возможность независимо работать, а с другой стороны, хорошо иллюстрирует то, насколько серьезно к необходимости гражданской активности относятся сами украинцы.
О сознательности наших граждан говорит и то, что наиболее активные члены многих общественных организаций, особенно с западным финансированием, не являются чистыми волонтерами, а фактически есть профессиональными активистами, получающими заработную плату или гонорары в своих организациях. Речь идет не о злоупотреблениях или манипуляциях, о которых имеет смысл говорить лишь с вескими доказательствами, но лишь о констатации того факта, что в украинском гражданском обществе есть значительная доля людей, для которых их активность есть не добровольным самопроявлением, а профессиональной деятельностью, которой они, вполне вероятно, перестанут заниматься, как только она перестанет быть источником дохода.
Общество без граждан
Условно говоря, о появлении в украинских реалиях аналога американского YMCA с его 2,5 тыс. филиалов по всей стране и 17,5 млн активных членов в Украине пока речи не идет. Однако без сопоставимых по масштабам организаций в нашей стране о сильном гражданском обществе говорить пока не стоит — третий сектор станет по-настоящему влиятельным и мощным лишь тогда, когда украинцам он будет нужен больше, чем иностранным донорам.
Все вышесказанное никоим образом не оправдывает то давление, которое украинская власть сейчас пытается оказать на антикоррупционных активистов, пытаясь навязать им абсурдное электронное декларирование наравне с чиновниками. Даже такое очень условное гражданское общество необходимо стране и явно лучше ручного и полностью контролируемого властями активизма, скроенного по российским лекалам. Равно как и наши, глубоко фейковые по своей сути, политические партии — намного лучше кремлевского театра политических марионеток.
Речь лишь о том, что для превращения в настоящее сильное гражданское общество в нем, наконец, должны появиться граждане.
