По статистике Европола, количество терактов в Евросоюзе начало увеличиваться в 2010 году, но вплоть до 2014-го атаки в целом были мелкомасштабными. Проблема обострилась, когда террористическая организация «Исламское государство» провозгласила себя «всемирным халифатом» и начала полномасштабное наступление на северные и западные районы Ирака и Сирии. Тогда радикально настроенные исламисты из ЕС стали активно перемещаться в зону конфликта и обратно, вдохновляя людей на совершение террористических актов.
Исламистские террористы идеологически оправдывают свои действия «защитой от влияния и агрессии немусульманских стран», а джихад называют «формой борьбы с врагами ислама». Но почему джихадизм поддержали молодые мусульмане, рожденные в Европе? Об этом на лекции в Киеве рассказал Фарад Хосрохавар — профессор Высшей школы социальных наук в Париже, социолог, ведущий специалист по терроризму и автор книг, посвященных радикальным мусульманским движениям.
Корни джихадизма в Европе
Современный джихадизм как явление зародился в Афганистане, когда в 1979 году СССР начал войну, продлившуюся 10 лет. В это время в Афганистан попадали радикальные исламисты, которых поддерживало большинство западных стран и, прежде всего, США.
Следующим этапом стал 2003 год, когда американская армия совместно с Вооруженными силами Великобритании вторглась в Ирак и начала войну против Саддама Хусейна, нарушив нормы международного права. Важно сказать, что правящая элита ИГИЛ, действовавшая с 2014-го по 2017 год, встретились и познакомились именно в иракских тюрьмах. В частности, это касается «халифа» Абу Бакр аль-Багдади и его многочисленных соратников.
Вторым важным фактором стали события Арабской весны — протесты и восстания, происходившие в арабских странах с 2010 года. Общество возлагало на них большие надежды, которым не суждено было осуществиться.
Также на явление джихадизма повлияли специфические процессы внутри европейского общества. Если сравнивать цифры, то вести «священную войну» в Сирии и Ираке поехали около 200 граждан США, меньше 100 канадцев, горстка австралийцев и больше 5000 молодых людей из европейских стран. Напрашивается вопрос: почему позыв к джихадизму сформировался именно у европейской молодежи?
В 60-е годы ХХ века в Европе началась волна индустриализации и строительства, требовавшая большого количества рабочей силы. Франция начала активно приглашать на работу мужчин из бывших колоний — Алжира, Марокко и Туниса, Великобритания привлекала рабочих из Индии, Пакистана и Бангладеш, а Германия обращалась к Турции. Первое поколение мигрантов в Европе имело работу, хотя и неквалифицированную. Проблемы начались через 20 лет, когда у этих людей подросли дети. В отличие от родителей, работу в Европе они не находили, поскольку индустриальная модель изменилась, и многие процессы на заводах и в строительстве автоматизировали.
Дети и внуки первого поколения мигрантов в Европе оказались в ситуации безработицы, и уровень ее был чрезвычайно высок. Большинство из них проживали в бедных закрытых районах, где уровень образования оставался низким, а преступности — высоким. Так, ¾ молодых европейских джихадистов, уехавших в Сирию и Ирак, происходили именно из таких районов.
Мечта о социальной справедливости и месть обществу
Находясь в закрытой «джихадогенной» среде, мусульманская молодежь переживала глубокий кризис идентичности. Исследование, проводенное в европейских исправительных учреждениях, показало, что количество молодых людей мусульманского происхождения в них многократно превосходит их процент в обществе.
В британских тюрьмах находится 14% мусульман, тогда как в обществе их всего около 5%. Аналогичная ситуация наблюдается во Франции, Германии, Швеции и Нидерландах.
Интервью, которые с ними проводили в рамках соцопросов, подтвердили глубокое чувство отсутствия идентичности. Они ощущают себя униженными и выброшенными обществом как в Европе, так и на родине своих родителей.
Чувство униженности повлекло за собой «контрунижение», которое сводится к формуле: «Вы меня ненавидите, и я вас ненавижу». При этом большинство молодых джихадистов имели поверхностное представление об исламе. Некоторые из них не могли прочесть ежедневную молитву.
За три года исследований множество людей свидетельствовали о том, что у них нет будущего в Европе. «Мы обречены на тюрьму, а выходя из тюрьмы, обречены вернуться к преступной деятельности». Они воображают, что перед ними закрыты все двери. Безусловно, некоторые общественные предубеждения, расизм и неприятие существуют, но часть молодежи смогла интегрироваться в европейский средний класс. Другими словами, их ощущения правдивы лишь отчасти.
Многочисленные социологические исследования во Франции, Британии и Бельгии показали, что если человека зовут Мохаммед, у него будет в 3−5 раз меньше шансов получить работу, чем у условного Роберта. Это не значит, что шансов нет, но мусульманская молодежь из бедных районов считает, что успех невозможен. Проблема усиливается их воображением, и они не могут действовать позитивно, чтобы достичь цели — нормальной жизни.
Джихадизм европейской молодежи очень часто является формой мести обществу: «Вы меня осудили, а я осуждаю вас на смерть. Вы называете меня гражданином второго сорта, а я докажу, что стою над вами. Как я это сделаю? Я не боюсь умереть, а вы боитесь. Раньше вы меня презирали, а теперь не можете этого делать из-за страха. Я становлюсь звездой мирового масштаба».
Такая деструктивная логика характерна для молодых людей, которые происходят из бедных арабских кварталов. Но она не работает в случаях других участников джихадизма — молодежи среднего класса, женщин и подростков. Джихадисты многочисленны, и нельзя сводить предпосылки к этой деятельности к узкому перечню факторов.
Человек, устроивший в 2015 году теракт в парижском театре «Батаклан», был приближен к среднему классу. Он был владельцем разорившейся кофейни и работал в Бельгии, в районе, нездоровую обстановку которого местная исследовательница освещала за 10 лет до атаки. Но, независимо от социальной среды, в большинстве случаев для джихадистов характерно болезненное чувство несправедливости, несчастья и неустроенности. Бедных людей всегда легче использовать, давая им мечту о социальной справедливости. Это происходило во все времена, это происходит и сейчас.
Записала: Марина Нижник
