Оксана Маркарова: проблема - что мы стараемся жить от транша к траншу

В этом году Кабмин нарушил неприятную традицию, сложившуюся в последние годы, и внес проект госбюджета вовремя — до 15 сентября. Начали гладко. Но, приняв проект в первом чтении, депутаты «под шумок» в этом же документе повысили себе зарплаты почти в 2 раза. После волны критики нардепы в спешном порядке отыграли все назад, а Кабинет Министров решил вдогонку поднять уровень минимальной зарплаты по стране.

Вероятно, скандал с зарплатами был не последним в бюджетном процессе этого года. О том, как проходит согласование главной сметы страны, как Минфин отбивается от запросов депутатов и других ведомств, о переговорах с Международным валютным фондом и о прогнозах на будущий год в интервью Realist`у рассказала первый заместитель министра финансов Оксана Маркарова.

О минимальной зарплате

— На позапрошлой неделе Кабмин утвердил проект госбюджета ко второму чтению и пакет законопроектов, необходимых для его принятия. Один из документов предлагает повышение минимальной зарплаты до 3200 грн. Несколько настораживает, что Минфин практически не обнародовал никаких цифр и расчетов по этому поводу.

— Поднятие минимальной зарплаты было озвучено этим правительством сразу после назначения. И это было записано в программе его деятельности. Это вопрос, над которым Министерство социальной политики и Министерство финансов работали фактически шесть месяцев. Были разные сценарии. Если вы посмотрите, то даже в публичной плоскости время от времени появлялись разные расчеты и мнения. Финальные цифры правительства можно найти в проекте бюджета, который был подан в Верховную Раду 3 ноября. Он доступен онлайн, и каждый желающий может убедиться, что это взвешенное и сбалансированное решение.

Это не только повышение заплаты для некоторых категорий, но и установление фактически реального уровня зарплат для остальных. Потому что мы же понимаем, что из 3,7 млн человек, которые сейчас получают меньше 3200 грн, 1,1 млн — это бюджетная сфера, а остальное — частный бизнес.

И когда мы смотрели, какие это сектора, то было очевидным, что эти люди получают больше, но не всю зарплату официально, а часть — доплатами «в конверте». Поэтому для части бизнеса установление 3200 — это не вопрос поднятия зарплаты, это вопрос того, что мы официально закрепляем реальное состояние вещей и детенизируем зарплату. По-хорошему, это надо было сделать год назад, когда мы понижали ставку Единого социального взноса с 41 до 22%.

— Тогда почему к первому чтению госбюджета этот момент не был учтен?

— На момент подачи бюджета не было принятого решения и не было окончательных расчетов, которые бы давали нам полную уверенность в том, что это обоснованное решение.

Министерство финансов готовило бюджет задолго до 15 сентября, так как мы нацелены полноценно и четко пройти весь бюджетный процесс. И когда мы выходили на 15 сентября, то, соответственно, бюджет был подготовлен на основе той бюджетной резолюции, которую мы тоже вовремя подали в марте. Потом была смена Кабмина, и бюджетная резолюция была утверждена, к сожалению, только летом, однако уже с теми приоритетами, которые утвердил новый Кабинет Министров. В бюджетной резолюции у нас было написано: минимальная зарплата растет на уровне 2% плюс инфляция.

— Повышая «минималку», правительство рассчитывает на детенизацию фонда оплаты труда, и, следовательно, на увеличение поступлений ЕСВ. Значит, можно ожидать, что сократится дефицит бюджета Пенсионного фонда?

— Трансферт Пенсионному фонду (ПФ) из государственного бюджета уменьшится до 141,3 млрд грн, и это один из позитивных результатов поднятия минимальной зарплаты. Поэтому в данном бюджете мы дважды сокращаем дисбаланс Пенсионного фонда — путем ряда мероприятий по наполнению ПФ мы его сокращаем до 156 млрд грн, а поступлениями от повышенных зарплат — еще до 141 млрд грн.

Оксана Маркарова считает, что повышать минимальную зарплату нужно было еще в прошлом году Фото: Владислав Красинский

— Насколько больше планируются поступления ЕСВ?

— Мы ожидаем дополнительно около 15 млрд грн.

— А НДФЛ?

— Также около 15 млрд грн дадут дополнительные поступления от налога на доходы физических лиц (НДФЛ), но львиная доля его пойдет в местные бюджеты.

— Повышение минимальной зарплаты несет инфляционные риски?

— Нет. Инфляционные риски несут решения, требующие включения печатного станка и увеличения денежной массы. Наши предположения, в которых мы уверены, говорят о том, что это та зарплата, которая реально платится людям, то есть эти деньги уже есть в экономике. Просто зарплата платится «в конверте». А мы говорим о том, что она будет платиться честно. Еще раз — из 3,7 млн человек только 1,1 млн — это работники бюджетной сферы. Поэтому мы не видим дополнительных инфляционных рисков, кроме тех, которые уже учтены в госбюджете.

— Корректировка основных показателей бюджета будет связана с решением по минимальной зарплате?

— Проект бюджета, который правительство утвердило и отправило в парламент на второе чтение, уже содержит все показатели и доходов, и расходов, скорректированные на новую минимальную зарплату и учтенные предложение парламента.

Утвержденный макропрогноз — ВВП, инфляция, курс доллар — это все остается неизменным. Меняются доходы и расходы бюджета. В расходах «сидит» зарплата. В доходах — налог на прибыль, НДФЛ, они скорректированы. Это все учтено в проекте бюджета, который утвердил Кабмин. Таким образом доходы госбюджета — 717,5 млрд грн, расходы и выдача кредитов — 562,3 млрд грн, межбюджетные трансферты местным бюджетам — 242,9 млрд грн. То есть мы предлагаем проект бюджета с дефицитом 77,5 млрд грн, что составляет 3% от ВВП. Это соответствует как нашему курсу на фискальную консолидацию, так и целям программы МВФ.

О работе с МВФ

— Недавно в Киев приехала миссия МВФ. Насколько этот бюджет приемлем для Фонда?

— Мы подготовили бюджет, который, по нашему мнению, полностью соответствует целям программы МВФ. Я надеюсь, что каких-то особых проблем не будет, но об этом немного рано говорить.

— В программе сотрудничества с МВФ отдельным пунктом стоит вопрос приватизации.

— Приватизация — не только безусловное требование МВФ, но и наша внутренняя задача. И премьер, и все в Кабмине полностью разделяют мнение, что нам надо навести порядок в госпредприятиях. Максимально приватизировать то, что не является стратегическими предприятиями для национальной безопасности, а таких на сегодняшний день на самом деле не так уж и много.

Мы никогда не найдем для более 3000 предприятий качественных менеджеров. Дай Бог, чтобы мы нашли на те топ-60 предприятий, которые подпадают под постановление № 777 (чрезвычайно важные, особые. — R⁰).

А на тех предприятиях, которые остаются в государственной собственности, необходимо наладить процессы в соответствии с международными стандартами корпоративного управления: набсоветы, директора, которые избираются на прозрачном конкурсе. И все это надо ускорять.

Вы знаете, что мы расширили список предприятий для приватизации, ведем оживленную дискуссию с парламентом сейчас. На правительственном комитете принято историческое решение о демонополизации и приватизации «Укрспирта». Мы и Беларусь остались единственными странами, где существует госмонополия на спирт. Поэтому да, приватизация — это одно из условий в меморандуме. Но мы и без пожеланий фонда понимаем, что прозрачная и честная приватизация необходима Украине.

— У нас каждый год есть списки на приватизацию, и каждый год бюджет недополучает…

- Это вы мягко сказали — недополучает. В этом году запланировано 17 млрд поступлений от приватизации. Их нет, а на дворе ноябрь…

— И недостачу будете перекрывать за счет выпуска ОВГЗ?

— Приватизация — это не доход, а источник финансирования дефицита. Соответственно, недобор по приватизации мы можем перекрыть только заимствованиями.

Но в этом году мы более уверены в заложенной цифре. Сейчас у нас есть законопроект и согласованная позиция всех сторон.

— Как все недостачи, в том числе и от приватизации, влияют на макропрогнозы?

— Утвержденный Кабмином на три года макропрогноз на сегодняшний день является действующим, а за факторами, которые могут привести к его изменениям, внимательно следит Минэкономики. Мы уверены в макропрогнозе, который был принят в 2016 году, на нем базируется как госбюджет 2016-го, так и проект государственного бюджета на 2017 год. Окончание любого года с точки зрения финансов — это всегда непросто.

Но сейчас, например, у нас уже есть Совет Нацбанка, который нам разблокировал достаточно серьезный ресурс в виде прибыли НБУ. Есть невыполнения приватизации, есть напряженность по некоторым видам налоговых поступлений, есть недополучение по некоторым статьям (например, по ренте от добычи янтаря), но также есть экономия по заимствованиям и перевыполнение по другим доходам. Мы внимательно следим за каждым параметром. Причин для серьезной обеспокоенности относительно выполнения бюджета нет, и мы умеренно оптимистично подходим к концу года.

Но хотела бы особо отметить обеспокоенность приватизацией. Мы все ждем следующего конкурса по продаже Одесского припортового завода. И не столько как источника финансирования для бюджета. Это в данном случае не главное, хотя и важно. Это, скорее, лакмусовая бумажка — могут ли быть у нас прозрачные конкурсы и есть ли заинтересованность у инвесторов.

— Вопрос повышения пенсионного возраста стоит или нет?

— Позиция МВФ прописана достаточно четко. Провести комплексную пенсионную реформу, чтобы сбалансировать Пенсионный фонд. Что такое параметрическая пенсионная реформа? Есть очень много параметров ПФ, больше девяти из которых влияют на то, будет ли наш фонд сбалансированным в долгосрочной перспективе. И возраст — только один из них. Любой фонд состоит из денег, которые в него заходят, и соответственно, денег, которые из него выплачиваются. И есть масса инструментов, которыми его можно сбалансировать. Чтобы больше платили — раз. Меньше уходило — два. То есть, чтобы меньше людей уходило на пенсию или уходило не так быстро.

До сих пор длится реформа, которая была проведена еще Сергеем Тигипко, когда был увеличен пенсионный возраст для женщин. Она же предусматривает постепенное, на протяжении 10 лет, выравнивание пенсионного возраста для женщин и мужчин. И женщины подтягиваются к 60-летнему возрасту.

Первый замминистра финансов уверяет, что пенсионный возраст повышать пока никто не собирается Фото: Владислав Красинский

Отвечая прямо на вопрос — нет у нас в программе с МВФ написанного требования «поднимите пенсионный возраст». Самая большая структурная проблема в ПФ — это то, что из 16 млн работающих, только 10 млн — плательщики ЕСВ, благодаря которому наполняется Пенсионный фонд.

Из этих 10 млн плательщиков около 3,8 млн платят ЕСВ с минимальной зарплаты. У нас огромное количество людей, которые не платят ЕСВ или платят его с «минималки». Кроме того, еще и льготных категорий было очень много. Надо поменять отношение к ЕСВ. Это не налог. Это фонд, куда мы платим для того, чтобы потом получить пенсию. Никто же не говорит: «ах, ты не платил, тогда будь добр, без пенсии живи». Поэтому еще в большей мере, чем приватизация, пенсионная реформа и сбалансирование Пенсионного фонда — одни из самых важных вопросов для долгосрочной стабильности публичных финансов. Наша задача — обеспечить, чтобы и через 10, и через 20 лет все, кто платит в фонд, могли получить пенсии, чтобы эти пенсии были достойными и чтобы при этом бюджету не приходилось каждый год перекрывать «дыру» в ПФ.

— Идет работа по расширению базы плательщиков ЕСВ?

— Над этим сейчас работает Минсоцполитики. Часть этого вы уже видите в принятом правительством пакете законопроектов, которые идут вместе с бюджетом. В частности, № 5130.

О налоговом давлении на бизнес

— Средний бизнес вы как-то вытянете на большую уплату ЕСВ в связи с повышением минимальной зарплаты. С малым бизнесом это вряд ли получится. Какие прогнозы по росту безработицы?

— Никто в правительстве не заинтересован в дестабилизации ситуации. В первую очередь, правительство заинтересовано найти сбалансированное решение. Минсоцполитики встречалось и с федерациями работодателей, профсоюзами и бизнес-ассоциациями. Мы будем внимательно следить за тем, как бизнес отреагирует. Мы уверены, изучив статистические данные и переговорив с бизнесом, что поднятие минимальной зарплаты до 3200 не приведет к негативным последствиям для бизнеса, в том числе малого. Даже в малом бизнесе есть те, кто сейчас платит ЕСВ с одной «минималки», например, частные предприниматели на упрощенной системе, а есть те, кто добровольно платит больше.

Более того, мы предлагаем поддержку для мелкого бизнеса в виде налоговых каникул на 5 лет. Это прописано в антикоррупционном пакете налоговых изменений, которые Минфин разработал совместно с бизнесом, экспертами и депутатами. Сейчас он находится в Раде, и мы надеемся на его принятие в ближайшее время.

Если мы говорим о малом бизнесе в форме обычного бизнеса на общих условиях, то 47 тыс. компаний имеют директора и бухгалтера на минимальной зарплате. Можно сейчас дискутировать, что 1450 гривен зарплаты может быть у секретаря, который работает не целый день, может в регионах. Но директор и 1450 гривен зарплаты? Не верю просто. Может быть, он сам собственник и зарплату себе такую поставил, потому что живет не на зарплату. Но это же другой вопрос. А главный бухгалтер с зарплатой 1450 гривен? Ну, не верю.

— Если уж совсем о малом бизнесе. Рассматривался вопрос о льготах для упрощенцев — первой и, возможно, второй групп, чтобы дать им возможность платить единый налог не в привязке к минимальной зарплате…

— Мы «отвязали» первую группу упрощенцев от «минималки». Теперь она привязана к прожиточному минимуму. Но, опять же, если мы говорим, что малый бизнес, например третьей группы, будет платить не 300 грн, а 600 грн ежемесячных взносов в Пенсионный фонд. Вы считаете, это сыграет роль?

— Малый бизнес, в основном, сам платит по тарифам. Арендодатели из-за тарифов поднимают им цену аренды…

— На протяжении последних шести месяцев было очевидно, что правительство слышит бизнес и достаточно гибко реагирует. И, я думаю, эти 300 грн не станут здесь определяющими, и не они станут решающим фактором, будет ли бизнес конкурентоспособным. Если же мы говорим о других факторах, то бизнес и промышленность давно уже платят по рыночным тарифам и, соответственно, поднятие минимальной зарплаты до 3200 на них не повлияет. Фактически, это механизм детенизации и защиты работника, который будет получат «белую» зарплату.

О внешних займах, госбанках и спорах с НБУ

— В недавно обнародованном прогнозе НБУ отмечается, что в 2018 году будем выпускать еврооблигации под гарантии США, однако в 2017 году найти этот пункт не удалось.

— А мы и в 2016 выпускали облигации под гарантии США, и получили рекордно низкий процент именно по бумагам под такие гарантии. Я не готова комментировать прогноз НБУ, но мы надеемся на сотрудничество с США, в том числе и в следующем году, в том числе и по гарантиям для выпуска наших ценных бумаг.

— Один из обсуждаемых моментов в программе сотрудничества с МВФ — национализация Приватбанка. Так есть там этот пункт или нет?

— Вы же читали Меморандум, он есть в публичном доступе.

— Его можно читать по-разному.

— Я не буду комментировать вопрос банковской сферы, потому что это действительно вопрос НБУ. Я готова прокомментировать пункты в Меморандуме, которые касаются государственных банков. По вопросам частных банков — это вопрос к НБУ.

Кредитные гарантии США позволяют Минфину выпускать еврооблигации под низкие проценты Фото: minfin.gov.ua

— Давайте о госбанках. Была информация, что Ощадбанк будет выведен из-под 100% госгарантирования вкладов.

— Это произойдет не раньше 2018 года. В Меморандуме прямо прописано, что наступит такой момент, и мы начнем к этому готовиться в 2017 году. Было принято решение не делать это сразу, а делать постепенно.

Государство всегда будет поддерживать госбанки. Просто исторически Ощадбанк не был частью системы гарантирования, но это, наверное, какие-то неравные условия.

То есть, это осознанное решение, которое на самом деле не влияет на стабильность Ощадбанка. И Укрэксимбанк, и Укргазбанк являются государственными, но вместе с тем они — часть системы гарантирования вкладов и платят взносы, что не делает их менее или более стабильными.

- Наверняка рассматривается несколько сценариев того, что может в таком случае произойти. Например, отток депозитов.

— Ничего не произойдет. Я думаю, что большая часть вопросов здесь — это необходимость нашей с вами совместной работы по донесению информации до людей. Очень много вопросов зависит от коммуникации: и от того, насколько взвешенно мы все коммуницируем определенные изменения, и как это будет влиять или не влиять на результат. Поэтому повторю: от решения постепенного присоединения Ощадбанка к системе гарантирования вкладов для вкладчиков ничего не меняется. Люди, которые держат деньги в Укргазбанке, точно так же защищены, как и люди, которые держат деньги в Ощадбанке.

— Говоря о бюджете следующего года, интересно наблюдать за коммуникацией Минфина и НБУ. Речь о сумме прибыли, которую Нацбанк должен будет перечислить в казну. Сначала Минфин в проекте госбюджета прописал, что это будет 41 млрд грн. Но глава НБУ сказала, что возможности Нацбанка —это только 32,1 млрд грн. В ходе работы над проектом к первому чтению депутаты предложили заложить сумму прибыли от НБУ на уровне 45 млрд грн. То есть, еще больше. И Минфин не возразил. Что явно идет вразрез с позицией Нацбанка. Объясните, на чем основаны расчеты Минфина?

— Есть определенная процедура, как в госбюджет попадает каждый доход. Мы используем наши расчеты для прогноза каждого дохода. Дальше каждый показатель верифицируем с органом, который является источником этого дохода. Например, все доходы по налогам и по таможенным платежам мы обсуждаем с ГФС. Наши позиции здесь тоже не всегда совпадают. У нас могут отличаться предположения. Это всегда рабочий процесс. И цифра, которую Минфин предлагает в бюджет, не всегда до копейки подтверждена органом, который собирает налог.

Так же и с прибылью, которую мы ожидаем от НБУ. Она формируется из тех доходов, которые он получает, а также трат и учетной политики, которую он использует. В прошлом году, когда мы планировали 38 млрд грн, у нас были точно такие же дискуссии. В этом году — это расчеты Минфина, которые базировались в том числе на том, что мы будем платить НБУ. В следующем году платежи составят 48 млрд грн. Соответственно, с определенными допусками, Министерство дало свои оценки.

— В неофициальных разговорах чиновники НБУ категорически возражают против расчетов Минфина, ссылаясь, в том числе, на свои обязательства по резервированию средств.

— Это рабочий процесс. Бюджет — это пока еще рабочий документ. Мы на бюджетном комитете, соглашаясь с цифрой 45 млрд грн, говорили, что соглашаемся при условии согласования с НБУ. Мы считаем, что это цифра реалистична. Думаю, что мы ее согласуем.

— Украина долго получала последний транш от МВФ. Есть ли у нас сценарий на тот случай, если следующий транш будет, как минимум, в таких же временных рамках или если мы его вообще не получим?

— Я бы начала с того, что Украина практически никогда еще не получала 3-й транш в рамках одной большой программы с МВФ. И главное тут не то, когда он был получен, а в самом факте, что он был получен.

Ключевая проблема в том, что мы стараемся жить от транша к траншу. И о реформах говорим, что их от нас кто-то требует — то ЕС, то МВФ. Но ведь на самом деле мы сами прекрасно понимаем, что надо делать для реформирования и ускорения экономического роста. Например, понимаем, что нужно сбалансировать Пенсионный фонд. Потому что год-два мы еще проживем, финансируя его. А что будет потом?

Приватизация? Ну разве мы не понимаем, что большая часть предприятий — это источник коррупции и что они неэффективны? Понимаем. Тогда нужно либо навести порядок, либо продать. Мы не первыми проходим этот путь, но наш почему-то затянулся. Посмотрите на меморандумы, например, 2006 года: все одно и то же.

МВФ, как и любые международные доноры, — это кредитор. Если брать аналогию с частным сектором, это наш банк. Причем хороший кредитор, за которым следуют другие. Он кредитует, но выставляет определенные условия, чтобы мы восстановили нашу платежеспособность и жили сами, без банка. То есть главный вопрос в том, что мы двигаемся по пути реформ, в которые мы сами верим и которые поддерживает МВФ. И параллельно получаем макроэкономическую поддержку.

Нам было бы тяжело многие вещи стабилизировать, сделать фискальную консолидацию в прошлом году без программы МВФ. Но цель — сделать Украину самодостаточной, чтобы мы могли развиваться без помощи извне. У нас есть для этого предпосылки.

Если сравнить Украину по ресурсам, по людям, у нас есть все, чтобы был серьезный экономический рост. Учитывая, что сейчас в мире рост во многих странах значительно замедлился, мы можем стать очень интересной страной для инвестирования. Но мы годами повторяем мантру, что мы на пересечении Европы и России, что у нас 30% запасов чернозема. Мы это говорим 20 лет и остаемся с нераскрытым потенциалом. А на самом деле — комфортный бизнес-климат, нормальное регулирование и, думаю, здесь может быть следующее экономическое чудо. Но для этого предстоит еще столько работы…

У нас в каждой отрасли, куда не посмотришь, много отложенных реформ, много отложенных изменений. Некоторые из них достаточно простые. Их нужно просто взять и сделать.

О реформе Государственной фискальной службы

— Например, МВФ настаивает на реформе фискальной службы. Минфин подготовил пакет законодательных изменений по части администрирования. Это так называемый антикоррупционный пакет. Но кто-то или что-то тормозит прохождение документов…

— Этот пакет, мы надеемся, в ближайшее время будет активно рассматриваться в парламенте.

Налоговые изменения задевают всех, каждого человека, каждый бизнес, и должны быть согласованы со всеми стейкхолдерами. Это тот случай, когда нужно семь раз отмерить и один — отрезать. Сейчас законопроект уже Верховной Раде. Он зарегистрирован 7 ноября. Мы рассчитываем на его скорое принятие.

В Минфине не выносят на публику конфликт с главой ГФС Романом Насировым Фото: minfin.gov.ua

— У Минфина также готов законопроект о создании финансовой полиции вместо налоговой милиции. В Государственной фискальной службе говорят, что они над этим документом не работали. Но в ГФС нам предоставили официальный ответ, что они против модели, предложенной Минфином. На лицо сопротивление с их стороны инициативам Минфина…

— На моей памяти за два года работы в Минфине было несколько моделей создания службы финансовых расследований (СФР). И модель, которая предполагает исключительно преобразование налоговой милиции в СФР, и модель, при которой мы объединяем функции борьбы с экономическими преступлениями против государства многих органов, в том числе МВД и СБУ. Инициатив очень много. Налоговая милиция также работала над многими законопроектами. И даже когда мы готовим внутренние акты и советуемся, не всегда наши подходы совпадают. В любом случае, политику в данном вопросе определяет Министерство финансов. И не удивительно, что ГФС будет против предложенного Минфином проекта, ведь у ГФС забирают главный инструмент давления на бизнес, собственно, ту часть, которая может нести самые большие коррупционные риски.

Нужна ли реформа ГФС? Безусловно. Есть ли вещи, которые уже реформированы? Конечно. Если сравнить ГФС сегодня и два года назад, то многое уже сделано. Вопрос того же НДС. Два года назад сложно было представить, что будет что-то онлайн и что НДС будет возмещаться не позже 74-го дня, и что списки будут открытыми. Все ли там идеально? Наверное, нет. Полностью ли мы погасили долги по НДС и по налогу на прибыль, где были переплаты? Тоже нет. Но мы в прошлом году объединили счета по налогу на прибыль, и компании смогли использовать свои переплаты для осуществления платежей. Раньше, когда у компаний были переплаты по налогу на прибыль, а им нужно было оплачивать текущие платежи по этому налогу, они должны были платить новыми деньгами. Переплаты прошлых периодов они не могли использовать. Все, что нужно было — простое решение, которое Минфин и реализовал — объединить в один счет, и, если есть переплата, ты можешь ее использовать.

Вопросов настолько много, что одним законопроектом все не решить. Когда я была в бизнесе, я гораздо большего требовала от госаппарата. Мне казалось, что понятно, что надо делать, и было непонятно, почему это не делается быстро. Но теперь, находясь внутри, понимаю, насколько тяжело сделать реформу, даже когда понятно, что и когда надо делать. Бюрократия — это особая сфера работы, не все получается быстро, достаточно много есть сопротивления, но над этим мы работаем.

Текст: Евгений Будерацкий, Ростислав Шаправский

Фото: Владислав Красинский, minfin.gov.ua

Вторую часть интервью с Оксаной Маркаровой читайте в ближайшее время на Realist’е.