Международный центр перспективных исследований
Парламент ожидаемо принял изменения в Конституцию, и теперь президент, Рада и правительство обязаны реализовывать, гарантировать и обеспечивать «курс Украины на обретение полноправного членства в Европейском Союзе и НАТО». Помимо этого, из Конституции исчез пункт о временном пребывании иностранных военных формирований на условиях аренды и появилась совершенно замечательная фраза в преамбуле о «подтверждении европейской идентичности украинского народа и необратимости европейского и евроатлантического курса страны». Практических последствий такого решения несколько и, увы, ни одно из них не приближает нас к членству ни в ЕС, ни в НАТО.
Во-первых, мы окончательно — уже на уровне Основного закона — перепутали цели и средства. Для всех государств-членов этих обоих межгосударственных образований и НАТО, и ЕС являются инструментами: то ли укрепления собственной безопасности, то ли экономического развития. А инструмент, в отличие от цели или путеводной звезды, — вещь прагматичная. Им можно пользоваться в одних обстоятельствах, и выбирать какой-то другой, когда обстоятельства меняются. Некоторые европейские страны в свое время отказались вступать в ЕС, посчитав, что для них это невыгодно. Великобритания, уже будучи членом ЕС, решила из него выйти. Другие страны сознательно отказывались от членства в НАТО, считая эту модель безопасности не самой оптимальной.
Мир изменчив, и то, что кажется перспективным сегодня, может не быть таковым в недалеком будущем.
Отсюда вытекает второе следствие. Украинская внешняя политика окончательно утратила пространство для маневра, а такое пространство как воздух необходимо для дипломатии. В каких международных комбинациях мы отныне можем участвовать, какие дипломатические интриги плести, и за что торговаться? Ведь теперь все знают, что на уровне Конституции Украина обязана стремиться вступить в НАТО и ЕС, не взирая ни на что.
После франко-прусской войны, Париж сделал краеугольным камнем своей внешней политики возврат Эльзаса и Лотарингии любой ценой. В результате Францию мог использовать любой, кто хотел насолить Германии. Стремление в НАТО и ЕС — это хорошо, но оно должно быть тонким. Мы должны ждать момент, готовиться и использовать редкие возможности сделать перспективу членства ближе, а не заявлять как можно громче, что мы любой ценой хотим вступить и делать это основой своего плана. Дипломатия должна быть более хитрой.
Третьим следствием будет то, что нами станет намного легче манипулировать. Быть нам в НАТО и/или в ЕС — это решать странам-членам, которых около трех десятков в каждой из организаций. И потребуется заручиться согласием каждой. Диалог с Украиной для некоторых из них превратится в бесконечный парад требований. Как можно было, имея открытый конфликт с Венгрией, блокирующей даже диалог Украина-НАТО, обязывать органы власти реализовывать евроатлантический курс? А если Будапешт завтра потребует автономию для Закарпатья?
Есть много столиц в Европе, которые захотят выдвинуть нам очень разные условия, причем не для вступления, а только для начала разговора о нем. Мы будем выполнять все или пойдем на нарушение Конституции?
Идем дальше. В тексте внесенных поправок ЕС и НАТО везде идут рядом, как будто это — две части одной организации. Но эти организации — очень разные, и вступление в одну из них никак не помогает вступить в другую. Что мы будем делать, если для вступления в НАТО придется принимать шаги, которые смогут уменьшить наши шансы вступить в ЕС?
В 1990-х годах, например, в странах Восточной Европы шла активная дискуссия на тему того, что перевод армий на стандарты НАТО — это дорогое удовольствие, расходы на которое тормозят проведение реформ, необходимых для вступления в ЕС, и, следовательно, вступление в НАТО может отсрочить, а не ускорить евроинтеграцию.
Если завтра Дональд Трамп потребует еще более высокого уровня военных расходов от стран-членов, не говоря уже о кандидатах? А если ЕС таки создаст собственные оборонные структуры и не найдет формулы их взаимодействия с НАТО? Создается впечатление, что на подобные вопросы не только нет ответов, но и даже не было попытки о чем-то подобном задуматься.
Очевидно, что у инициаторов таких конституционных изменений и тех, кто их принимал, не было попытки задуматься и о будущем. Не случайно в Конституции фиксируются только самые общие принципы и ценности. Мир изменчив, и еще более изменчива международная политика. Правила игры меняются слишком часто. Да, НАТО была самой эффективной системой коллективной безопасности во время и после «холодной войны». Да, европейские интеграционные структуры оказались отличным инструментом предотвращения новых насильственных конфликтов между европейскими государствами и ускорения их экономического развития. Но это не означает, что так будет всегда. В истории ЕС и НАТО в течение хотя бы последних 20 лет было немало сложных моментов, развилок, кризисов и дебатов.
Организации меняются вместе с мировым порядком, и есть немалый шанс, что к моменту, когда Украина будет готова к членству, их роль в мире и эффективность будут совсем иными. Мы лишаем себя возможности принимать решения с учетом обстановки, полагаясь на рецепты позавчерашнего дня.
За декларации на тему европейской и евроатлантической интеграции в тексте Конституции придется, конечно, заплатить и девальвацией самого Основного закона. Если записывать в него все нормы, в поддержку которых существует ситуативное большинство, просто для того, чтобы не дать свершиться реваншу, то очень быстро можно превратить Конституцию в инструмент блокирования общественных изменений. Для общества с явными проблемами в области демократии это может стать еще одним потенциальным источником насилия.
Диссонанс между лозунгами и реальной политикой в исполнении наших политиков продолжается. В итоге, Украина не становится ближе (хорошо, если не дальше) к ЕС и НАТО в принципиально важных для членства вопросах: построении правового демократического и экономически развитого государства. Зато риторика становится все настойчивее. Это выглядит не как продуманная внешнеполитическая стратегия, а как плохое объяснение ее отсутствия.
