Новогоднего чуда не будет для семей тех украинцев, которые находятся в российских тюрьмах и в плену у боевиков на оккупированном Донбассе. «Большого обмена», подобно тому, который удалось совершить 27 декабря 2017 года, ожидать не стоит (какими бы ни были публичные заверения участников переговорной минской группы). Прошлой зимой перспективы полного освобождения «всех в обмен на всех», казалось, приблизились как никогда. Но препятствия оказались слишком значительны. Одно из них лежит на поверхности. Российский президент Владимир Путин категорически не воспринимает своего украинского коллегу Петра Порошенко. Так он категорически отказался обсуждать с Порошенко судьбу захваченных в ноябре украинских моряков. А ведь освобождение украинцев, находящихся в оккупированном Донецке и Луганске, фактически зависит именно от Путина. В канун украинских президентских выборов это освобождение могло бы улучшить рейтинг действующему президенту Украины. Путин в этом нисколько не заинтересован. Но выборы в Украине — не единственный камень преткновения на пути к освобождению наших сограждан.
Самое сложное — списки
В прошлом году 27 декабря Украина и пророссийские боевики совершили самый крупный на сегодня обмен пленными. Формально переговоры об этом велись в рамках Минского процесса, но по факту вопрос решали с Кремлем, и с привлечением самых разных центров влияния.
Сам обмен происходил в районе оккупированной Горловки, и уже в Краматорске освобожденных украинцев встречал президент Порошенко. А вот в столичном аэропорту «Борисполь» среди встречающих присутствовали, в частности, лидеры двух главных на тот момент православных конфессий и посол Франции.
Таким образом, договоренности о «Большом обмене» удалось достичь, благодаря участию не только политических, но и дипломатических и даже церковных кругов.
Тот обмен горячо приветствовала западная дипломатия. В официальном заявлении председателя ОБСЕ Карин Кнайсль и генсека этой организации Томаса Гремингера выражалась уверенность в том, что «состоявшийся обмен — не только гуманитарный жест, но и ценный шаг в сторону построения доверия». А главы Франции и Германии Эммануэль Макрон и Ангела Меркель призвали «стороны конфликта» совершить полный обмен пленными по принципу «всех на всех». Тогда эта цель многим казалась вполне достижимой. Но детали того «Большого обмена» давали повод для более осторожного оптимизма.
Количество лиц, освобождаемых с обеих сторон, оставалось неясным до самой последней минуты, и даже некоторое время после обмена. Буквально накануне вице-спикер Верховной Рады Ирины Геращенко, возглавляющая гуманитарную подгруппу на Минских переговорах, сообщала, что Украина освободит 306 человек в обмен на «более чем 70». В итоге сепаратисты освободили 74 украинца, Киев же отдал 233 задержанных.
По словам Валерии Лутковской, на тот момент уполномоченной Верховной Рады по правам человека, так получилось потому, что у 43 человек из списков для освобождения на момент обмена попросту истекли сроки содержания под стражей. А еще полтора десятка отказались возвращаться в «ЛДНР». Кстати, одна украинка из числа тех самых 74-х наших сограждан, наоборот, отказалась выезжать с оккупированной территории. По официальной версии, из-за оставшейся там семьи.
Формирование списков и есть проблема номер один в подготовке обмена. Так, в начале 2017 года «ДНР» передала Киеву список из 524 человек; «ЛНР» - из 377. Украинская сторона неоднократно заявляла, что сепаратисты включают в списки лиц, не имеющих отношения к конфликту на Донбассе, к примеру, сотрудников спецотряда милиции «Беркут», которые арестованы по делу об убийствах на Майдане в феврале 2014 года, или, как бы «обычных уголовников», чем-то приглянувшихся противоположной стороне.
Заложники Путина
Вторая проблема тесно связана с первой. Украинская сторона не первый год пытается найти рычаги для освобождения украинцев, которые находятся не в плену боевиков, а официально заключены в российские тюрьмы. Своя логика в этом есть: и то, и другое, как уже сказано, зависит от Кремля. Более того, Донецк и Луганск периодически включают в списки на обмен находящихся под стражей граждан Российской Федерации.
В свою очередь, Киев неоднократно предлагал в обмен на украинцев, заключенных в российских тюрьмах, отпустить вместе с осужденными донбасскими боевиками и осужденных россиян. Однако в Москве настаивают: обмен пленными между сторонами «внутриукраинского конфликта» — это одно, а освобождение украинских заключенных в ответ на освобождение осужденных в Украине россиян — совсем другое дело.
В последнем случае, напоминают россияне, необходимо соблюдать законодательство и процедуры. А, как известно, при желании таким образом затягивать дело можно хоть 20 лет. Что, кстати, соответствует максимальным срокам, полученным украинскими политзаключенными в России.
Тогда украинская сторона в декабре прошлого года, в последний момент перед «Большим обменом», отказалась освобождать десяток вроде как уже внесенных в списки россиян. Президент Порошенко объяснил журналистам, что российских граждан будут обменивать только на наших граждан, находящихся в заключении в России.
В итоге, к началу 2018 года из плена пророссийских боевиков на Донбассе удалось освободить около 3 тыс. украинцев. Обмены происходили в самых разных форматах. Бывало даже такое, что та или иная сторона «в качестве жеста доброй воли» отпускала несколько человек безо всяких публичных условий. Такой «жест» широко тиражировался в соответствующих СМИ. А через некоторое время «ответный жест» делала другая сторона, но при этом не акцентируя внимания на том, что-жест-то ответный. Впрочем, таких случаев за все время войны были единицы. Гораздо чаще обмены срывались — и тут уж стороны, разумеется, возлагали всю вину друг на друга.
Готовность принять неравноценное предложение
Последняя в нынешнем году встреча Трехсторонней группы в Минске состоялась 19 декабря, и именно на ней надеялись согласовать новый «Большой обмен» 27 декабря. Но, как сообщила в Facebook Ирина Геращенко, договоренности достичь не удалось. Пока что Киев планирует провести в этот день трехстороннюю видеоконференцию, на которой Украина надеется договориться об обмене к Рождеству, на 5−6 января.
Соответствующее предложение Киева получено и рассматривается представителями ОБСЕ. По данным г-жи Геращенко, сегодня украинская сторона готова обменять 72 сепаратиста на 19 идентифицированных заложников с оккупированной территории. Вместе с тем, Киев согласен «незамедлительно» обменять 22 гражданина России на такое же количество украинцев, находящихся в заключении на российской территории.
О 24-х украинских моряках, захваченных месяц назад в Керченском проливе, пока речь вообще не идет. По их поводу Владимир Путин неоднократно (в последний раз на ежегодной итоговой пресс-конференции 20 декабря) заявлял, что находиться в российской тюрьме они будут как минимум до завершения суда.
Увы, шансы даже на тот обмен, условия которого озвучены Ириной Геращенко, невелики. Российские официальные лица пока вообще никак не отреагировали на данное предложение.
Что до их донбасских марионеток, то «министр иностранных дел ДНР» Наталья Никонорова 21 декабря назвала украинскую инициативу «пиар-акцией», потому что с ее точки зрения, озвученное Геращенко число осужденных сепаратистов и боевиков «в разы ниже необходимого».
Между тем, упомянутая Ириной Геращенко цифра в 19 украинцев, которых стремится вернуть с оккупированных территорий наша страна, выглядит далеко не полной. Так, в мае текущего года из «ЛДНР» передали Киеву куда более длинный список — 115 человек.
Что же до украинцев, остающихся в российских и крымских застенках, то об их количестве можно судить по недавнему заявлению Игоря Гриба, главы Отдела по вопросам лишенных свободы лиц Министерства по вопросам временно оккупированных территорий. Он, кстати, отец одного из украинских политзаключенных Павла Гриба. Согласно его заявлению, на 21 декабря Украина выплатила по 100 тыс. грн. 66-ти семьям таких заключенных, и до Нового года планируется выплатить еще 11 таких же компенсаций. Следовательно, можем предположить, что речь идет о 77-ми подтвержденных украинских узников только России и оккупированном Крыму.
