Описываемые события произошли очень давно, под Киевом, на хуторе, где располагался сельскохозяйственный техникум.
В ночь на Рождество меня, 14-летнего подростка, тревожно разбудил отец, в то время директор техникума. Он объяснил мне ситуацию, а я, чтобы понять его, пытался выбраться из такого глубокого сна, какой только возможен у набегавшегося с собакой по сугробам пацана. А перед этим «запойно», за два дня зимних каникул, прочитавшего «Три мушкетера».
Суть торопливо описанной отцом ситуации сводилась к следующему. В кормоцехе при коровнике в ночь дежурили две студентки. Одна, видимо, так хватила «лишнего» по случаю Рождества, что крепко уснула на печи и проснулась уже только от адской боли обгоревшей части тела, цензурно называемой «нижней спиной». Машина «скорой помощи» из близлежащего городка выехать не может, поскольку все дороги сильно засыпаны снегом, валящим с неба уже третьи сутки. Фельдшерица-пенсионерка, проживающая в техникуме, старается как может, но способна только удерживать студентку в сознании. Все водители и трактористы, не уехавшие на праздники с хутора, беспробудно пьяны.
Поэтому, чтобы спасти пострадавшую и доставить ее в горбольницу, отец решил, что он поедет впереди на грейдере и, расчищая дорогу, потянет на тросе директорский «Москвич» со мной за рулем и пострадавшей с фельдшером.
Начав действовать по такой схеме, мы быстро собрали колонну и погрузили несчастную под ее нечеловеческие крики в автомобиль, где она могла лежать только на животе. Но тут я, как ни старался не смотреть в ее сторону, увидел обуглившиеся куски человеческого мяса и осел на землю. Здесь уже мне понадобился нашатырный спирт. Отец спросил меня, смогу ли я поехать на грейдере. Я ответил, что он же сам меня научил ездить на этом немецком грейдере. Я сел за громадный руль машины, и мы выехали в темное снежное поле, где дорога угадывалась только по черной полосе лесопосадки. Мощная машина, не спеша, ровно тянула крошечную легковушку за собой, не особо обращая внимание на мои управляющие действия. Но метель все усиливалась, и в свете фар было видно, что лесопосадка заканчивается и передо мной открывается снежная целина. Я знал, что дорога и дальше идет по прямой к городку, но как удержать нужное направление? Я всматривался вперед, надеясь увидеть дальние огоньки города, но метель сменилась сильным боковым ветром, гнавшим перед собой выпавший снег. Перед фарами грейдера стояла только белая пелена, и я приподнялся в кабине над рулем, чтобы посмотреть повыше, и увидел на горизонте чистое звездное небо, где точно по нашему направлению зеленоватым светом сверкала звезда, чуть крупнее остальных. Я взял за ориентир эту звезду и продолжал удерживать грейдер в нужном направлении. Как мы въехали в городок и доехали до больницы, я так и не понял. Потом, на крыльце больницы, вслушиваясь в разговор отца с врачом, я смотрел в очистившееся предрассветное небо и думал об еще видневшейся звезде. Очнулся только от вежливого благодарного рукопожатия врача.
Через много лет, работая на Ближнем Востоке и по случаю впервые посетив Церковь Рождества Христова в Вифлееме (на иврите Бейт-Лехем, Дом Хлеба), мне вспомнилась эта история со звездой — ориентиром, который, видимо, тогда был моей «личной звездой-указателем». Потом, неоднократно посещая Вифлеем, я узнал о и волхвах (Мельхиор, Каспар и Валтасар), предсказавших рождение «царя человеческого», и об их подарках новорожденному, и о Рождественской звезде. Ведь тогда под Киевом мне как потомственному атеисту, а по сути безбожнику, это даже в голову не могло прийти.
Многие эксперты утверждают, что волхвы увидели планету Уран как Рождественскую звезду. Через 1800 лет, в 1781 году, астроном Уильям Гершель описал это как открытие новой звезды. Но думаю, что ничто не изменит благостную веру людей в Рождественскую (Вифлеемскую) звезду.
По древнему поверью, детям, которые не слушаются родителей и старших, волхвы приносят вместо подарков лишь угли и золу. Может, и наша студентка была очень непослушной и получила «свою» порцию углей и золы под Рождество. Потом ее, слава Богу, вылечили.
Христос родился!