Сегодня отмечают Всемирный день волонтера. Если бы я собралась благодарить за доброту и самоотверженность всех волонтеров, которых знаю лично, мне не хватило бы, наверное, целого дня, чтобы просто написать их имена.
Почти за три года необъявленной войны из хаотичного и эмоционального волонтерское движение стало целостным и продуманным. Почти никто уже не покупает бронежилеты, каски, форму и берцы, потому что в этом нет тотальной необходимости.
Зато есть серьезная проблема с медициной и технологическим обеспечением — беспилотники, тепловизоры и оптические приборы, как и прежде, приобретаются исключительно за народные деньги.
Мне повезло — среди волонтеров у меня много настоящих друзей. И я хочу рассказать вам истории людей, которые не устают делать добро.
Ваня
С Иваном Звягиным, который еще до Майдана был донором крови и волонтером, мы познакомились в 2014-м. Хорошо помню, как просилась поехать с ним в зону АТО, а Ваня говорил: «Взять вас — означает не взять 50, а может и все 60 кг волонтерской помощи».
За два года совместных поездок на Донбасс и попаданий в разного рода неожиданные, в том числе неприятные, ситуации, я поняла, что людям можно всецело доверять. Не знаю, какие нервы надо иметь, чтобы спокойно реагировать на мои: «Давайте ехать быстрее! Это по нам? Да! Это по нам стреляют! Господи-господи-господи!».
Ваня возит на передовую медикаменты и медицинское оборудование, термобелье, солнечные батареи, все необходимое для детей-сирот с Донбасса и еще многое другое.
Когда остаются деньги после основных закупок, Ваня старается привозить военным продукты и свежее мясо. Говорит, что шашлык — это всегда хорошо, тем более, что министерскую тушенку сложно назвать вкуснотищей.
Пишу и улыбаюсь, потому что вспоминаю, как летом 2014-го в Краматорске Ваня бережно обкладывал замороженными крабовыми палочками мясо, объясняя мне, что «нам в Дебальцево ехать – надо, чтобы не испортилось».
Вспоминаю десятки обстрелов, совместно пережитых в окопах, блиндажах, брошенных домах и на ходу в машине. Помню, как мы развозили воду и случайно наткнулись на блокпост сепаратистов. Помню, как на Новый 2015-й год снаряд угодил в крышу дома, где мы находились, и я подумала, что умру, если доведется, в отличной компании. Помню сотни «не бойся» и «прорвемся». Очень ценю и уважаю.
Госпитальные ангелы
В Центральном военном госпитале в Киеве я познакомилась со множеством удивительных людей. Большинство из них никогда не были в АТО, потому что считают, что в тылу тоже есть важные дела и серьезная работа.
Эти ребята могут достать и организовать что угодно – любой медикамент, любой сложности реабилитацию. Думаю, если бы для выздоровления кого-то из бойцов понадобился бы, скажем, слон (ну а вдруг?) – волонтеры из госпиталя нашли бы и его.
За бесконечные доброту и самоотверженность я называю их госпитальными ангелами. Сложно представить, сколько историй о боли и смерти за время АТО слышали эти волонтеры. Не хочется даже думать, сколько мам и жен рыдали на их плечах, потому что «вчера говорили, что все будет хорошо, а сегодня его уже нет».
Удивительно, но непосильную, на первый взгляд, волонтерскую работу в госпитале на себе держат в основном девочки. Перевернуть, помыть, промыть, перевязать, вывезти погулять, просто послушать — они делают это ежедневно, а еще успевают заниматься собственными жизнями, поскольку у многих есть и семья, и работа.
Дома у Ани Гвоздяр, благодаря которой я называю военных не иначе, как «солнышки» и «зайчики», стоят неизвестно насколько огромного размера берцы. Они еще не нашли своего хозяина, зато тысячи других нужных вещей, которые Аня собрала для передовой, уже давно используют военные.
Аня — самый сопереживающий в мире человек. Она успевает реализовать одновременно миллион дел — помогать в госпитале, волонтерить в организации «Народный тыл», ездить в АТО, собирать помощь для семей погибших военных и еще много всего.
Однажды Аня рассказала мне, как ей довелось быть рядом с человеком, который умирал у нее на глазах. Из одной только ее цитаты ясно, насколько сильными могут быть девочки:
«Военный был в агонии, плакал, цеплялся за жизнь и очень не хотел уходить. Это страшно и больно, но я ничего не могла поделать — просто стояла над ним. Солдат продержался около суток, он был первый, но, к сожалению, не единственный, кого мне пришлось одевать перед тем, как он ушел «на другую сторону».
В госпитале я познакомилась с двумя Ленами. Они совсем разные, но одинаково искренние и добрые. Лена Климина воспитывает чудесного сына Тимофея. В свои шесть лет он знает, что девочек и страну обязательно нужно защищать, знает, что есть хорошие и нехорошие люди, а еще убежден, что десантники — самые крутые парни на свете.
Лена попала в госпиталь случайно — не смогла оставаться в стороне, поехала помогать. Так и осталась. Третий год она ездит туда почти каждый день, знает всех раненых солдат по именам и диагнозам. Она никогда не опускает руки и обладает удивительной способностью поддерживать больных бойцов и собирать средства на их потребности.
«Неделю не можем собрать деньги на медикаменты для пацанов, приходит Климина и за пару часов все собирается и находится», - говорят о ней другие волонтеры.
Лена Невзорова — самый чувственный человек. Если бы вы познакомились с ней лично, то точно влюбились бы! Она организовывает досуг военных из госпиталя — водит их в театры, на разные выставки и концерты.
Несколько лет назад Лена и подумать не могла, что госпиталь станет для нее вторым домом. А теперь она постоянно поддерживает военных словом и делом. А еще Лена часто говорит мне, что не перестает удивляться военным — их целостности, силе и любви к жизни.
Ира Романюха, которую в госпитале любя называют Романюшка, как-то сказала мне, что на самом деле у многих из волонтеров есть своя причина помогать другим. Я долго думала над этой фразой, ведь сложно представить — как можно так много отдавать себя другим.
«Как-то я была на тренинге по психологии, где объясняли, что каждый становится волонтером по своим внутренним причинам, каждый приходит в госпиталь за чем-то своим. Я полностью согласна с этой мыслью, ведь в свое время мой брат попал в ДТП, и я никогда не забуду этот короткий отрезок времени, когда мы мчались к нему в больницу. Ты едешь и думаешь: «Кто там с ним? Что за врачи рядом? Ему оказывается помощь?», — объясняла Ира.