Специальный корреспондент Realist’a Евгений Руденко — о патриотизме как показателе порядочности.
Каждый раз, когда прохожу мимо молодых людей в метро, предлагающих взять желто-голубую ленточку, чувствую себя полным гов**м. К счастью, смятение длится всего несколько секунд. Как и в тех случаях, когда равнодушно пробегаешь мимо бабушки с протянутой рукой или парнем с табличкой «Маме на операцию».
Проблема в том, что патриотизм у нас давно приравняли к благочестию и порядочности. Будто бы патриотизм автоматически записывает в когорту прекрасных людей. И наоборот — его отсутствие делает из вас стопроцентного негодяя.
«Посмотрите на этих так называемых „патриотов“ в правительстве, АП, парламенте! — ехидничает народ. — Им бы только карманы набить».
С чего вы вообще взяли, что чиновник, встречающий вас в кабинете с украинской символикой, — меньший патриот, чем вы? Только потому, что у него денег больше, чем у вас, а его дети учатся в Оксфорде? Ну, да: в мировых университетах учатся предатели своих государств.
С чего вы решили, что разговоры первых лиц о любви к родине — непременная ложь? И почему ваша любовь к родине — вот оно, настоящее чувство?
Ну и вопросы совсем ребром: разве не может украинский патриот быть вором, убийцей, алкоголиком? Бить свою супругу, изменять ей, гнобить своих детей, включать громко музыку посреди ночи, мешая спать соседям (т. е. таким же патриотом, как вы)?
Сакрализация патриотизма — вполне себе советская черта. Тогда тоже учили родину любить. А те, кто не любил, становился негодяем и подлецом, даже если таковым не являлся. Патриот/не патриот — отличные маркеры для смутного времени. И оно не закончится, пока человека будут судить по любви к родине, а не по его отношению к закону и порядку.