После окончания боевых действий в районе Дебальцевского выступа прошло уже шесть лет (а напомним, что официально Дебальцевская операция закончилась 18 февраля 2015 года), но до сих не утихают споры о том, чем именно была эта операция для ЗСУ и смогли ли реализовать свои планы россияне.
Одними из важнейших просчетов комендования ВСУ можно считать сдачу Логвиново, а также события, которые привели к сдаче Углегорска. Но многое еще предстоить выяснить. Ведь участники тех событий каждый по-своему рассказывают о произошедшем.
Военная составляющая
Внутри украинского общества время от времени возникают всплески активности гражданских деятелей и ветеранов войны о том, что Дебальцевская операция привела к массовым потерям военных и была фактически проиграна Украиной. При этом ссылаются на то, что ныне эта территория находится под контролем оккупационной администрации, а в ходе боев погибли «тысячи» мотивированных бойцов.
Хотя и территория и поныне оккупирована врагом, однако реальность такова – всего в ходе боевых действий в районе Дебальцево начиная с 24 января 2015 года погибло, включая умерших от ран уже после 18 февраля – 269 человек. Причем непосредственно во время выхода группировки погибло 19 военнослужащих, еще 17 попали в плен и 13 пропали без вести (большинство из них было найдено поисковыми группами и идентифицированы по ДНК). Для того, чтобы оценить масштабы стоит вспомнить, что из 366 погибших в ходе Иловайской операции августа 2014 года подавляющая часть погибла именно во время выхода в «кровавом коридоре», устроенном российскими военными.
Огромными были потери автомобильной и бронированной техники, однако в условиях, когда с трудом функционировала одна единственная полевая дорога выбор солдат или техника был вполне очевиден.
Фактически украинской армии невероятными усилиями солдат и офицеров удалось с минимальными потерями не только вывести группировку, но и удержать линию фронта на рубеже река Луганка, закрепиться на плацдарме Луганское - Троицкое - Попасная и таким образом не допустить дальнейшего продвижения противника вглубь.
Немалую роль в этом, кстати, сыграло массированное применение артиллерии и активные действия военнослужащих сил специальных операций.
Политическая составляющая
Не для кого ни секрет, что Путин начиная переговоры в Нормандском формате считал, что у него «в кармане» серьезный козырь – окруженная под Дебальцево группировка и рассчитывал с помощью своих про-российских сил внутри Украины серьезно раскачать ситуацию. И под маркой «Иловайска-2» и неспособности военно-политического руководства защитить страну выставить серьезные условия – прежде всего это переход под контроль ОРДЛО всей территории Донецкой и Луганской областей с выходом на административные границы. То есть эта была именно та задача, которую не решили российские вооружение формирования в августе – сентябре 2014 года.
Это было крайне необходимо Кремлю и в финансовом смысле – уже тогда было понятно, что без Мариуполя невозможно функционирование металлургической промышленности и значит и достижение хотя бы минимальной самоокупаемости. То есть было понимание, что восточный Донбасс с его просто колоссальным количеством пенсионеров и получателей социальных выплат от государства ложился весьма увесистой гирей на российский бюджет.
Коллаборанты и не только
Однако в реализации своих планов кремлевские политики переоценили сразу несколько вещей. Прежде всего, конечно, это была неадекватность оценки потенциала незаконных вооруженных формирований. В ответ на многомиллиардные поставки оружия, боеприпасов, топлива и просто финансов «на верх» шли бодрые доклады. Но реальная ситуация в условиях не контролированного обогащения как местных полевых командиров, так и командированных кадровых офицеров российской армии была близка к катастрофе. И это подтвердил опыт Дебальцево, когда бандформирования оказались неспособными выполнить достаточно простую по меркам кадровой армии задачу – сбить по сути очаговую оборону ЗСУ. При атаке отдельных опорных пунктов боевики понесли настолько катастрофические потери в живой силе и технике, что российские кураторы были вынуждены сначала бросить ЧВК «Вагнер», придав им танки и артиллерию, а затем вообще перейти к открытому использованию кадровых частей.
Причем в этом случае ни о какой секретности как это было под Луганским и Донецким аэропортом и в Иловайске речи даже не шло. Российские солдаты и техника массово попали не только на фото и видео западных корреспондентов, но даже в материалы российских изданий (тут достаточно вспомнить кобзоновское «Вы бурят, я очень рад»).
Потери незаконных вооруженных формирований заставили россиян пересмотреть самую стратегию реформирования вооруженных формирований коллаборантов. И если до февраля 2015 года поддержка России была почти исключительно материальной, а командные должности занимали местные кадры, которых «подпирали» советники, то после Дебальцево началось формирование оккупационных корпусов по стандартам российской армии с наполнением офицерского состава по всей вертикали кадровыми россиянами на ротационной основе.
В этих условиях неизбежной стала физическая зачистка большинства полевых командиров боевиков образца лета 2014 года. С завершением Дебальцевской операции на линии соприкосновения на Донбассе установилось относительное перемирие и вплоть до июня 2015 года противник не решался проводить масштабные боевые операции, ограничиваясь лишь локальными действиями.
* * *
Говоря о результатах Дебальцево, необходимо отметить, что проигранная в военном отношении операция стала для россиян примером удачной психологической спецоперации. После февраля 2015 года недоверие к нашему военному руководству, которое искусственно подогревалась извне еще со времен Иловайска, достигло в обществе своего максимума. И достаточно удачная военная операция, которая сейчас изучается во всех ведущих западных военных академиях качестве примера отличной штабной работы, в массовом создании «простого украинца» превратилась в позорную страницу войны на Донбассе. Однако лично у меня есть уверенность, что время все расставит по своим местам...