Realist рассказывает о рабочей группе советников, которая консультирует Украину в вопросе реинтеграции временно оккупированных Россией территорий. МИД РФ уже резко высказался против сотрудничества Киева и Загреба по этому вопросу.
18 июля 1997 года в разрушенный войной город Вуковар прибыл «Поезд мира» — с президентом Хорватии Франьо Туджманом на борту и многочисленной делегацией.
Сепаратистский регион, бывший под оккупацией более четырех лет, после войны принимал гостей из столицы. Музыка, развевающиеся государственные флаги, белые розы в руках ликующих хорватов, и недвусмысленное молчание этнических сербов.
Это событие стало символической точкой в мирном возвращении территорий в состав государства.
За три года переходного периода между войной и миром хорваты установили контроль над границей, реформировали полицию, провели местные и парламентские выборы с участием сербов, дали старт всеобщей военной амнистии, начали процесс возвращения беженцев.
Хорваты называют свой опыт «уникальным брендом», и готовы делиться им с Украиной.
Все члены рабочей группы по передаче опыта Украине были вовлечены в реинтеграцию, все работали в «полях». Каждый в своем секторе.
Исходя из персоналий, можем предположить, какие именно решения и советы могут быть предложены нам.
Йошко Морич, помощник министра внутренних дел 1991−2000 годов.
Именно он курировал реформы в полиции. В 1995 году были созданы Временные полицейские силы, в которых существовало квотирование по национальному признаку — половина сербов, половина хорватов. В каждом полицейском участке было по два начальника — серб и хорват.
Причем, как вспоминает сам Морич, под одной крышей собрались не просто люди разных национальностей, а непримиримые враги — «полицейские» непризнанной сепаратистской Сербской краины и хорваты, которые годами с ними воевали.
«В успех мероприятия никто не верил, — вспоминает Морич. — На первой же встрече с начальниками участков я живописал, что нас всех ожидает: «Если кошка выбежит со двора на дорогу и ее собьет машина, а потом окажется, что машиной управлял серб, а кошка выбежала из двора хорвата, то мы должны все равно все вместе решать эту проблему».
Были организованы курсы для правоохранителей, открыты «горячие» телефонные линии для граждан — специалисты отвечали на все вопросы и давали советы по всем жизненным проблемам. Также, по словам Морича, большое значение имела информация — он ввел практику еженедельных брифингов, обязал всех начальников участков общаться с прессой и обязательно присутствовать на месте событий.
Временная полиция в то время стала единственной понятной и приемлемой для всех властью в сепаратистских регионах. Проработав год в таком режиме, временные силы правоохранителей перестали существовать, и была создана уже обычная полиция. К слову, в ее рядах этнические сербы не прижились — они должны были принимать присягу Хорватии и, в отличие от переходной, она имела все видимые признаки государственности — в одежде, знаках отличия, — что для многих было неприемлемо. Половина сербов сразу же отсеялась.
«Если кошка выбежит со двора на дорогу и ее собьет машина, а потом окажется, что машиной управлял серб, а кошка выбежала из двора хорвата, то мы должны все равно все вместе решать эту проблему».
Мате Гранич, министр иностранных дел 1993−2000 годов.
Он давний знакомец Украины — еще в 1996-м парафировал в Киеве Договор о дружбе и сотрудничестве между Украиной и Хорватией. И прекрасно осведомлен о роли украинских миротворцев в операциях на Балканах, в том числе и в Республике Хорватии.
В событиях реинтеграции как министр МИД разрабатывал совместно с чиновниками ООН принципы деятельности временной администрации.
Сразу после окончания войны в Хорватии была создана международная «надстройка» от ООН, которая контролировала все происходящее в сепаратистских регионах.
Около 3 тысяч человек из 30 стран — военных и гражданских — осуществляли в Хорватии надзор за разминированием территорий, возвращением беженцев, демилитаризацией. Также следили за работой госслужб, проведением выборов.
Через полтора года временная администрация была расформирована, и управление государством полностью перешло в руки хорватских властей.
Но бывший министр не всегда был сторонником мирного процесса — Гранич один из немногих посвященных в военную операцию «Буря» и, более того, именно он уверил президента Туджмана, что мировое сообщество не будет чрезмерно озабочено последствиями военной операции. В чем и оказался прав.
Ловро Пейкович, глава Управления по делам перемещенных лиц и беженцев 1997—2006 годов.
Возвращение беженцев в Хорватии происходило в три этапа: сначала возвращение перемещенных внутри страны хорватов; затем сербов из соседних стран; потом переезд граждан из-за рубежа.
Ситуация в Хорватии была осложнена и массовыми самозахватами из-за войны в Боснии — беженцы занимали пустующие дома, и их нужно было выселять. Сейчас эта проблема практически решена. Владельцам или вернули их дома, или выплатили деньги.
Кто опоздал с подачей документов на возврат недвижимости, получает компенсацию — € 1 за кв. м за каждый месяц, в котором они не жили в родном доме.
Ловро Пейкович уже в прошлом году посещал Украину и встречался с представителями МВД, МИД, Минсоцполитики: «В Киеве я делился нашим опытом практики управления освобожденными территориями, методологией оценок ущерба, причиненного войной».
Весна Шкаре-Олжбот, бывший председатель Национального комитета по установлению доверия и нормализации жизни.
В хорватской прессе ее называют «женщиной, вернувшей Подунавье без единого выстрела». Она, наверное, самый опытный специалист во всей группе по широте охвата решаемых вопросов.
Бывшая пресс-секретарь президента Франьо Туджмана, Весна сделала стремительную политическую карьеру в 1990-х, сконцентрировавшись именно на процессе возвращения территорий.
«Помню, как в 1997-м мы решали вопрос — во что необходимо первым дело вкладывать — в разрушенные дома или в экономику? Это была дилемма. Я была сторонницей вкладывать в экономику, на что мне отвечали — нет смысла восстанавливать экономику, если люди не вернулись в свои дома. Это было похоже на спор, что возникло раньше — курица или яйцо. В конце концов, власть решила начать с домов».
Одним из самых болезненных вопросов в обществе, по ее словам, стала амнистия. В Хорватии она объявлялась четыре раза — дважды во время боевых действий.
«В 1997 году была объявлена четвертая амнистия. Но амнистия кому? Не тем, кто совершал преступления, насиловал, сжигал и заставлял людей идти по минным полям. Для этих людей нет никакого прощения, — говорит Шкаре-Олжбот. — Амнистия касается тех, кто был насильственно мобилизирован, но никого не убивал».
На сегодня амнистировано почти 22 тысячи человек, принимавших участие в войне.
«Помню, как в 1997-м мы решали вопрос – во что необходимо первым дело вкладывать – в разрушенные дома или в экономику? Это была дилемма. Я была сторонницей вкладывать в экономику, на что мне отвечали – нет смысла восстанавливать экономику, если люди не вернулись в свои дома. Это было похоже на спор, что возникло раньше – курица или яйцо. В конце концов власть решила начать с домов»
Крешимир Вилайтович, секретарь Министерства юстиции 1997−1998 годов, сейчас один из опытнейших и самых дорогих адвокатов в Хорватии.
Как практикующий адвокат Вилайтович не особо распространяется о своей роли в тех событиях. Как сотрудник Минюста в те годы он занимался документальным сопровождением первых послевоенных выборов в Подунавье.
В 1997-м и сербы, и хорваты получили возможность выбирать своих представителей в местные органы власти и парламент. Правда, голосовать можно было только по паспорту Хорватии, что само по себе являлось тестом для сочувствующих сепаратистам. Не все сербы в то время желали получить документ.
Как результат, большинство и в парламенте, и в местных органах власти взяли хорваты.
Здравка Бушич, глава рабочей группы, нынешний заместитель министра иностранных дел.
В рабочей группе представляет действующий Кабинет министров. Причем, этот состав правительства, наверное, самый проукраинский — возглавляет его большой симпатик Украины Андрей Пленкович, который в Брюсселе руководил парламентским комитетом по Ассоциации ЕС-Украина.
Он уже не раз вспоминал, что именно Украина была первой страной — членом ООН, признавшей независимость Хорватии. На свежие обвинения МИДа РФ в недопустимости сотрудничества с Киевом Пленкович ответил, что не собирается комментировать подобные заявления от одного из отделов министерств — говорит, это не его уровень.
Таков основной состав рабочей группы, но он может дополняться специалистами из других сфер.
«У нас есть более 200 человек, имеющих опыт, которого нет ни у кого ни в одной стране мира — это опыт нормализации жизни», — говорит Весна Шкаре-Олжбот.
Но не стоит забывать, что он был получен в условиях достаточно серьезного сопротивления в обществе. Ведь и амнистия, и совместная полиция, и попытки примирения часто вызывали серьезное противодействие у обычных граждан, которые четко помнили, кто за кого воевал.
И даже сегодня в Хорватии никто не рискнет сказать, что процесс реинтеграции закончился — окончательное примирение и прощение на бывших оккупированных территориях так и не наступило. Что также является опытом для Украины.
Видимо, 21 год после войны — это время достаточное, чтобы уже жить нормально, но еще не забыть.