Научные публикации, терапевтические прорывы и общественная поддержка свидетельствуют о том, что в последние годы репутация психоделиков — ЛСД, мескалина и псилоцибина — изменилась. О том, как происходит эта трансформация, в колонке для The Conversation рассказала Эрика Дейк, историк медицины из Университета Саскачевана (Канада).
Недавние публикации демонстрируют творческие и потенциально терапевтические преимущества, которые могут предложить психоделики для лечения психических расстройств в условиях паллиативной помощи и для личного развития.
В крупных научных журналах опубликованы статьи, в которых приводятся основанные на фактических данных причины для поддержки исследований психоделиков. Например, существуют доказательства, что псилоцибин значительно уменьшает беспокойство у пациентов с опасными для жизни заболеваниями, такими как рак, а MDMA (экстази) улучшает состояние людей с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Другие исследователи изучают традиционное использование растительных лекарств, таких как аяуаска, соединяя опыт коренных народов и современной медицины.
Научное сообщество приходит к мнению, что психоделики могут сыграть важную роль в понимании психологии человека, хотя более 50 лет назад эту гипотезу отвергли. Что изменилось?
Лекарство от тревожности и депрессии
В 1957 году слово «психоделик» официально вошло в лексикон благодаря британскому психиатру Хамфри Осмонду, изучавшему мескалин, синтезированный немецкими учеными в 1930-х годах, и ЛСД — вещество, созданное швейцарским химиком Альбертом Хофманом в Лаборатории Сандозе.
Исследователи всего мира оценили потенциал психоделиков для лечения зависимостей и психотравм, и в 1950—1960-х годах вышло более 1000 научных статей на эту тему.
Но к концу 1960-х годов большинство законных исследований психоделиков остановилось, а некоторые ученые были дискредитированы за неэтичное использование психоделиков. Тимоти Лири, возможно, был самым известным в этом отношении персонажем. Будучи уволенным из Гарвардского университета, он начал рекреационную карьеру в качестве «апостола» психоделической жизни.
Регулирующие органы изо всех сил пытались сбалансировать стремление к научным исследованиям с растущим аппетитом к рекреационному использованию психоделиков, а в популярных СМИ эти вещества стали символом гедонизма и насилия. В Соединенных Штатах правительство спонсировало фильмы, направленные на запугивание зрителей долгосрочными и даже смертельными последствиями употребления ЛСД. Ученым было трудно поддерживать авторитет, так как общественное отношение к психоделикам изменилось.
Теперь их интерпретация опять начала трансформироваться.
Возрождение психоделиков
В 2009 году профессор нейропсихофармакологии Дэвид Натт, глава совета по вопросам наркополитики правительства Великобритании, сообщил, что психоделические наркотики попали под запрет несправедливо. Он утверждал, что такие вещества, как алкоголь и табак, на самом деле, гораздо более опасны для потребителей, чем ЛСД, экстази (МДМА) и грибы (псилоцибин).
После таких слов Натт был уволен со своего поста, но его заявление помогло возобновить в научных и политических кругах дискуссию об употреблении и злоупотреблении психоделиками.
Натт был не одинок. Уважаемые исследователи присоединились к движению за введение новых правил, позволяющих изучать психоделики и переосмысливать опыт своих коллег.
Тематика новых исследований варьировалась от механизмов реакций на наркотики до их роли в психотерапии. Уже в 2017 году в Окленде, штат Калифорния, состоялось большое собрание исследователей психоделиков, объединившее более 3000 участников. Конференция Psychedelic Science 2017 собрала людей с самыми разными интересами — от кинематографистов и художников до историков и антропологов, от неврологов и психиатров до пациентов и политиков. Участники со всего мира рассказали о недавно завершенных и продолжающихся исследованиях в области терапевтического, научного и духовного использования психоделиков.
Переосмысление научного подхода
Но чем отличается современное «психоделическое возрождение» от «психоделического расцвета» 50−60-х годов ХХ века?
Прошлые исследования проводились на самых ранних стадиях фармакологической революции, до открытия новых методов оценки эффективности и безопасности веществ, кульминацией которых стало рандомизированное контролируемое исследование (РКИ). Однако до стандартизации этого подхода большинство фармакологических экспериментов основывались на отчетах о случаях заболевания и сборе данных, которые не обязательно включали слепые или сравнительные методы.
Современная наука обладает более сложными и совершенными инструментами для исследования психоделиков. Она отошла от сложных философских вопросов о том, как мы мыслим или что такое человеческое сознание, которые побуждали ученых прошлого поколения приступить к исследованию психоделиков. Но, по мнению автора колонки, не следует полностью изолировать фармакологические свойства психоделических веществ от связанных с ними ритуалов.
«Мы пытаемся измерить реакцию, а не интерпретировать опыт. Но научные поиски все равно должны сочетаться с гуманистической традицией. Мы должны не просто подчеркивать, как работают психоделики, но и объяснять, почему это важно», — пишет Эрика Дейк.
Читайте также:
Микродозы ЛСД полезны для творческого мышления — The Economist
