Чтобы выстоять в неровной борьбе с Россией, мы должны стать более чем украинцами. Мы должны предложить миру нечто большее, чем наша отдельность и собственная идентичность. Ибо право наций на самоопределение – красивый лозунг, а не строгая реальность. Спросите у курдов – они многое могут рассказать о том, как на практике работает это "право". И потому я напомню (а кое-кому расскажу) историю, как британские колонии смогли освободиться от власти мощнейшей империи мира. У них не было своего отдельного языка. Они пользовались английским правом. Да и психологически они долго сомневались, стоит ли разрывать с Лондоном, который безусловно был одним из нескольких культурных, экономических и цивилизационных центров тогдашнего мира.
Читайте также: Последнее предупреждение к украинцам от Казахстана: нужно искать государственнических лидеров
Американцы положили в основу своей новой идентичности не язык или веру – свою отдельность они обосновали принципиально иным способом: "Мы считаем самоочевидными истины, что все люди созданы равными; что Творец одарил их определенными неотчуждаемыми правами, к которым относятся Жизнь, Свобода и стремление к Счастью; что Правительства устанавливаются между Людьми на то, чтобы обеспечивать эти права, а справедливая власть правительств происходит с согласия тех, кем они правят" и "в каждом случае, когда какая-то форма правления становится губительной для такой цели, Народ имеет право изменить или отменить ее и установить новое Правительство, опираясь на такие принципы и организуя его власть таким образом, что народу представляются наиболее целесообразными для постижения его Безопасности и Счастья".
Именно эта революционная на то время идея власти как инструмента обеспечения жизни, свободы и стремления к счастью граждан, которые объединяются в политию для самоуправления, превратила тринадцать вчерашних колоний не в еще одно периферийное государство, а в центр тяжести для всех, кому было тесно в тогдашних. монархиях-империях, независимо от языка и веры.
А дальше я позволю себе просто перепечатать текст "Площадь Лафаета как Сага об инклюзивности" полуторагодовалой давности, который сегодня как никогда актуален.
Все, кто когда-то бывал в американской столице, наверняка посещал чудесный зеленый сквер, расположенный через Пенсильванию-авеню к северу от Белого дома.
Несмотря на то, что в центре сквера стоит памятник Эндрю Джексону, американскому генералу и седьмому президенту США, площадь носит имя маркиза Лафайета. И известна она не только и не столько частыми протестами против политики Белого дома.
Ее уникальность состоит в том, что среди четырех героев Американской революции, памятники которым украшают площадь, ни один не являлся WASP (белым протестантом англо-саксонского происхождения), то есть "настоящим американцем". Ни для одного из них английский не был родным. Трое из четырех после завершения войны за независимость США вернулись на свои исторические родины. Но все они увидели в Американской революции нечто большее, чем просто войну вчерашних британских колоний за независимость от метрополии. Что-то, что заставило их покинуть Европу и отправиться на периферию тогдашнего мира, чтобы заглянуть в будущее и послужить рождению нового исторического времени.
Французский аристократ Мари-Жозеф Поль Ив Рош Жильбер дю Мотье, маркиз Фаетский, никогда не был гражданином США. Никогда не был колонистом. Никогда не занимал в США никаких государственных должностей (если не считать такими должности в Континентальной армии). Учил английский уже по дороге в Новый мир, куда он прибыл двадцатилетним юношей, "очарованный (как он сам позже напишет) республиканской идеей". За всю свою жизнь Лафайет прожил в США менее пяти лет. Но этого было достаточно, чтобы получить звание генерал-майора, быть раненым в битве при Брендивайне, покомандовать Северной армией и стать одним из самых известных героев войны за независимость.
Памятник Лафаету стоит на Лафайет-сквер, в каких-нибудь ста метрах от конного Эндрю Джексона. Но на одной площади с седьмым президентом США увековечена память не только французского маркиза. На ней есть еще три скульптуры героев Американской революции, среди которых ни одной английской фамилии.
Недалеко от памятника маркизу де Лафаетту возведен памятник его земляку графу Жану-Батисту Донасьен де Виме де Рошамбо, командующему сухопутными силами французского экспедиционного корпуса.
Этот корпус, создание которого как мог лоббировал Лафайет, в 1780 году отправился на помощь Континентальной армии Джорджа Вашингтона и в 1781 участвовал в решающей битве за Йорктаун. Поскольку под руководством Рошамбо было больше воинов, чем в Континентальной армии Вашингтона, неизвестно, как завершилась война за независимость США, если бы французы не прибыли на помощь повстанцам.
Символично, что как военачальник Джордж Вашингтон сформировался именно в ходе Франко-Индианской войны, в которой он воевал в составе Вирджинского ополчения на стороне британской короны против французов и даже успел побывать у последних в плену.
Под третьим памятником на площади Лафаета содержится надпись: "Фридриху Вильгельму Августину Герхарду Федрдинанду, барону фон Штойбену, как признание его служения американскому народу и борьбе за свободу".
По иронии судьбы, фон Штойбен, как и Рошамбо, начинал свою военную карьеру во время Семилетней войны, но тогда он был по другую сторону баррикад. В отличие от Лафайета, фон Штойбен попал в Америку довольно зрелым человеком и после довольно длительных уговоров. Но, как и Лафайет, Штойбен по прибытию в Новый мир заявил Конгрессу, что готов служить "без званий и зарплаты" и только претендует на дальнейшую компенсацию, если американцы выиграют войну и его услуги будут признаны достойными оплаты. Несмотря на очень скверное знание английского именно Штойбен, с его прусской одержимостью дисциплиной и порядком, стал тем человеком, который превратил "добрать" Джорджа Вашингтона в регулярную армию.
Первые впечатления прусского офицера от Контитнентальной армии США были ужасающими. Он писал, что американская система управления армией копировала английский (наихудшая в мире, по его мнению), а следовательно была "некачественной копией с плохого оригинала". Чтобы превратить народное ополчение в регулярную армию, Штойбен принялся разрабатывать устав американского войска, вошедшего в историю под названием "Голубая книга", официальное название которой звучало как Regulations for the Order and Discipline of the Troops of the United States.
Несмотря на то, что автор писал книгу на родном ему немецком, потом переводил по-среднему на французском, и только потом его помощники делали английский перевод, "Голубая книга" стала в Америке второй по популярности после Библии и выдержала за первые 20 лет 75 изданий.
Вместе с Вашингтоном, Рошамбо и Лафаетом фон Штойбен участвовал в победной Йорктаунской кампании, которая завершилась капитуляцией лорда Корнуоллиса и положила конец Войне за независимость.
Четвертый герой американской революции, памятник которому стоит на площади Лафайета, известен в Украине гораздо лучше трех первых. Это лидер Польского восстания 1794 Анджей Тадеуш Бонавентура Костюшко.
1776 польский военный инженер, вдохновленный идеями Американской революции, покидает Париж и отправляется на помощь американским повстанцам. В том же году Конгресс США назначает полковником Контитнентальной армии. В 1780 Джордж Вашингтон делает Костюшко главным инженером Южной Армии, а в 1783 он становится бригадным генералом армии США.
Наверное, наиболее известным памятником, который польский герой оставил в Новом мире, является Вест Пойнт – форт, построенный инженером Костюшко по приказу Джорджа Вашингтона, в котором уже более 200 лет расположена наиболее известная военная академия в мире. Несмотря на то, что Конгресс предоставил Тадеушу американское гражданство и даже 500 акров земли (при условии, что генерал останется жить в США) 1784 года, Костюшко возвращается в родную Речь Посполитую, чтобы больше никогда не увидеть Новый мир. Его война за свободу продолжится на родных территориях.
Фамилии всех четырех иностранных героев Американской революции, памятники которым сооружены на площади Лафайет, среди первых членов Ордена Цинцинната, который был, по замыслу основателей, "организацией наиболее достойных представителей американского общества, принятие в члены которой представляло особо высокую честь". Более того, маркиз Лафайет и граф Рошамбо, вместе с Джорджем Вашингтоном, были основателями ордена.
Продолжая этот логический ряд наверняка следовало бы вспомнить также Казимежа Пуласки, польского шляхтича и офицера, бригадного генерала Континентальной армии, "отца-основателя" американской кавалерии, отдавшего свою жизнь за независимость вчерашних английских колоний в битве под Саванной, штат Джордж году. В 2009 году Конгресс почтил его званием почетного гражданина США, седьмого за всю историю существования Штатов. Но поскольку памятник Пуласки стоит на площади Свободы (Freedom Square), примерно в километре от памятника Костюшке, я не буду подробно останавливаться на его вкладе в победу восставших колонистов над войсками империи.
Читайте также: Выбор Украины в войне с РФ: между Израилем и Финляндией
Пора перейти к Украине и нашей войне за независимость. Результат которой также зависит от того, сможем ли мы привлечь на свою сторону тех, кто не чувствует себя культурно-этническим украинцем. Для кого украинский не является родным. Для кого война против псевдоимперии – это больше, чем война украинцев за право властвовать на собственной земле.
К сожалению, в Киеве пока нет площади Жизневского или Нигояна. Нет улицы Исы Мунаева или Алеко Григолашвили. И это свидетельствует о непонимании простой истины: чтобы победить "русский мир", мы должны написать на наших желто-голубых флагах не только "Украина превыше всего" – на них должны быть начертаны универсальные лозунги достоинства, свободы и справедливости. Как американцы со своими революционными тогда идеями демократии, республиканизма и личных свобод стали магнитом для незаурядных людей второй половины 18 века и именно поэтому смогли победить могущественную Британскую империю, так и мы имеем шанс на победу только тогда, когда на наших флагах будет начертан. больше чем только "независимость". Чтобы выстоять в неравном герце с псевдоимперией, мы должны стать интересны не только себе, но и широкому миру, который не говорит по-украински и никогда не читал "Кобзаря". Мы должны прошить в наш культурный код ценности, которые убедят современных костюшек, штойбенов, пуласки и лафает отдать свое сердце (а если нужно, то и жизнь) Украине.
Мы победили на Майдане и остановили путинскую агрессию на востоке только потому, что наша борьба тогда стала больше, чем борьбой за украинскую Украину. Она стала борьбой за ценности, приведшие на Майдан Михаила Жизневского и Джона МакКейна. Которые побуждали защищать Украину ветеранов ЦАХАЛа и ветеранов ВС СССР. Которые вдохновили создание Грузинского легиона и Чеченского батальона. Которые привели в Первый добровольческий мобильный госпиталь им. Николая Пирогова белорусского психиатра, жителя Нью-Йорка Дмитрия Щегельского и челябинскую спортсменку россиянку Ольгу Симонову. Все это стало возможным благодаря тому, что в нашей борьбе есть некая высшая правда. И люди, далекие от украинского культурного кода, это чувствовали и становились с нами бок о бок в отстаивании этой правды.
Как только мы потеряем эту правду, это моральное преимущество, эту универсальную привлекательность нашей борьбы, как только скатимся к парафразу известной американской пословицы "Украину должны грабить украинцы", наши шансы даже не победить – выстоять – растают как утренний туман.
Читайте также: Президент-подранок и новый шанс: пора создавать третью силу
Текст автора со страницы Facebook публикуется с его согласия
