Беседовал: Евгений Руденко
Altervision: что уличные музыканты думают о «Евровидении»
Гата гальега на Майдане, O.Torvald на бандуре, бабло вместо импровизации, bossa novа после стройки, Золотые Ворота из-за слез — и другие секреты тех, кто играет на улицах Киева.
Гитарист. Парк Шевченко
Я — Рома. Мне 35. Родился в Запорожье.
Из дома ухожу c гитарой в восемь утра. Приезжаю в полночь или в первом часу ночи. Все время уходит на то, чтобы зарабатывать «бабки». Знаете, это очень противно.
Я играю все, что было популярно в 80-90-е. Внутри меня рок сидит. Давно тянет на джаз, но он здесь не особо котируется.
Конкуренция в Киеве сильная. Просто так не выгребешь. Иногда придешь, например, в парк Шевченко, а там сразу несколько музыкантов – некуда приткнуться. Прохожим больше, чем гитара, нравятся скрипка, саксофон или бандура. Для них это экзотика.
На улице я восемь лет. На моих руках мозоли как на ногах. Кайф прошел году на пятом.
Музыка — такая штука, что кайф есть, когда постоянно открываешь что-то новое. Но когда не остается ни времени, ни сил, попахивает рутиной. Честно говоря, о творчестве я уже и забыл. Как будто землю лопатой кидаю. Есть только отрепетированный репертуар, никакого развития. Хотя и группа у меня была, и уроки периодически даю, и аранжирую, и на студиях иногда работаю.
Через пару лет, как только начал работать на улице, поймал себя на мысли, что теряю способность к импровизации. Бабло, бабло, бабло – как навязчивая идея. Поэтому, когда прихожу на «точку», вначале обязательно несколько минут импровизирую.
Уличному музыканту приходится подстраиваться под публику. Если начну играть то, что у меня сейчас реально на душе, люди, наверное, не поймут. С другой стороны, на улице благодатная среда — здесь я сам себе хозяин. Ни один ресторан, ни одна студия не дает такой возможности.
Что вам сказать про Евровидение? Да не дай Бог! Лучше промолчать. Там, где соревнование и деньги — музыки нет. Спорт и искусство – разные вещи.
Я — Рома. Мне 35. Родился в Запорожье.
Из дома ухожу c гитарой в восемь утра. Приезжаю в полночь или в первом часу ночи. Все время уходит на то, чтобы зарабатывать «бабки». Знаете, это очень противно.
Я играю все, что было популярно в 80-90-е. Внутри меня рок сидит. Давно тянет на джаз, но он здесь не особо котируется.
Конкуренция в Киеве сильная. Просто так не выгребешь. Иногда придешь, например, в парк Шевченко, а там сразу несколько музыкантов – некуда приткнуться. Прохожим больше, чем гитара, нравятся скрипка, саксофон или бандура. Для них это экзотика.
На улице я восемь лет. На моих руках мозоли как на ногах. Кайф прошел году на пятом.
Музыка — такая штука, что кайф есть, когда постоянно открываешь что-то новое. Но когда не остается ни времени, ни сил, попахивает рутиной. Честно говоря, о творчестве я уже и забыл. Как будто землю лопатой кидаю. Есть только отрепетированный репертуар, никакого развития. Хотя и группа у меня была, и уроки периодически даю, и аранжирую, и на студиях иногда работаю.
Через пару лет, как только начал работать на улице, поймал себя на мысли, что теряю способность к импровизации. Бабло, бабло, бабло – как навязчивая идея. Поэтому, когда прихожу на «точку», вначале обязательно несколько минут импровизирую.
Уличному музыканту приходится подстраиваться под публику. Если начну играть то, что у меня сейчас реально на душе, люди, наверное, не поймут. С другой стороны, на улице благодатная среда — здесь я сам себе хозяин. Ни один ресторан, ни одна студия не дает такой возможности.
Что вам сказать про Евровидение? Да не дай Бог! Лучше промолчать. Там, где соревнование и деньги — музыки нет. Спорт и искусство – разные вещи.
Волынщик. Майдан
Я – киевлянин. Меня зовут Владимир Бурневский. Мне 54 года.
Заканчивал музыкальное училище Глиера, класс фортепиано, эстрадный отдел.
Эстрада обесценилась. Много появилось псевдоконкурентов, немузыкального исполнения и фонограмм. В этой массе я затерялся. В основном была работа в ресторанах. Надоело. Распродал всю аппаратуру, пошел работать концертмейстером в танцевальный коллектив. Затем были сопилка, украинская коза-дуда и, наконец, волынка.
В нашем доме уже шесть лет происходят странные вещи. Соседи — подозреваю, что они наркоманы – химичат. Нас в квартире живет пять человек. По ночам дышим то ацетоном, то бензином, то серой, то еще чем-то. Я хронически не высыпаюсь, самочувствие ухудшилось, весь образ жизни поломался. Когда я приходил на работу в Центр творчества, то просто засыпал. Так я оказался «на улице».
У меня в руках испанская волынка гайта гальега. В Испании без нее не обходится ни один праздник. Я играю традиционные бретонские мелодии.
Купил эту волынку за $750. Заработал на нее на улице, чем очень горжусь. На государственной работе я бы этих денег не получил.
О Обидно, что у нас волынку не популяризируют. Зато конкуренции мало. Нас, волынщиков, по Киеву всего трое.
Волынка – предельно простой инструмент. Самое главное знать музыкальную грамоту и иметь здоровые легкие. Я бы порекомендовал игру на волынке всем, кто хочет перейти на здоровый образ жизни.
Евровидение — это хорошо. Иностранцы могут посмотреть на нас в реальной жизни, а не по телевизору. Думаю, нам есть чем их удивить. По-хорошему.
Я – киевлянин. Меня зовут Владимир Бурневский. Мне 54 года.
Заканчивал музыкальное училище Глиера, класс фортепиано, эстрадный отдел.
Эстрада обесценилась. Много появилось псевдоконкурентов, немузыкального исполнения и фонограмм. В этой массе я затерялся. В основном была работа в ресторанах. Надоело. Распродал всю аппаратуру, пошел работать концертмейстером в танцевальный коллектив. Затем были сопилка, украинская коза-дуда и, наконец, волынка.
В нашем доме уже шесть лет происходят странные вещи. Соседи — подозреваю, что они наркоманы – химичат. Нас в квартире живет пять человек. По ночам дышим то ацетоном, то бензином, то серой, то еще чем-то. Я хронически не высыпаюсь, самочувствие ухудшилось, весь образ жизни поломался. Когда я приходил на работу в Центр творчества, то просто засыпал. Так я оказался «на улице».
У меня в руках испанская волынка гайта гальега. В Испании без нее не обходится ни один праздник. Я играю традиционные бретонские мелодии.
Купил эту волынку за $750. Заработал на нее на улице, чем очень горжусь. На государственной работе я бы этих денег не получил.
О Обидно, что у нас волынку не популяризируют. Зато конкуренции мало. Нас, волынщиков, по Киеву всего трое.
Волынка – предельно простой инструмент. Самое главное знать музыкальную грамоту и иметь здоровые легкие. Я бы порекомендовал игру на волынке всем, кто хочет перейти на здоровый образ жизни.
Евровидение — это хорошо. Иностранцы могут посмотреть на нас в реальной жизни, а не по телевизору. Думаю, нам есть чем их удивить. По-хорошему.
Баянист. Контрактовая площадь
Меня зовут Саша. Мне 37.
Разное играю. Минуту назад была bossa novа одесского композитора Власова.
В шесть лет пошел в музыкальную школу. Потом закончил училище в Умани. Дальше была учеба в консерватории в Донецке (у меня мать оттуда родом).
После Донбасса вернулся в Володарку, десять лет преподавал. Платили мало, пришлось идти на стройку. Пока строил семь лет, играть некогда было. Сейчас вот восстанавливаю память. Пальцы разминаю.
У меня обычный баян – «Тула-302». На хороший инструмент - такой, чтобы выступать на профессиональной сцене - денег нет.
Зарабатывать на улице начал недавно – около месяца назад. На дорогу из Володарки в Киев и обратно уходит 100 грн. Поэтому приходится играть до самого вечера.
Честно говоря, я телевизор вообще не смотрю. Жалко тратить на него время. Поэтому сказать, кто и с чем выступает на Евровидении, не могу. Мне это неинтересно. Но иностранцы пусть приезжают. Недавно испанцы кинули евро.
Меня покажут по ТВ? Нет? Вот и отлично! Люди разные бывают. В Киеве к уличным музыкантам относятся хорошо. Но вот в моей родной Володарке могут не понять.
Меня зовут Саша. Мне 37.
Разное играю. Минуту назад была bossa novа одесского композитора Власова.
В шесть лет пошел в музыкальную школу. Потом закончил училище в Умани. Дальше была учеба в консерватории в Донецке (у меня мать оттуда родом).
После Донбасса вернулся в Володарку, десять лет преподавал. Платили мало, пришлось идти на стройку. Пока строил семь лет, играть некогда было. Сейчас вот восстанавливаю память. Пальцы разминаю.
У меня обычный баян – «Тула-302». На хороший инструмент - такой, чтобы выступать на профессиональной сцене - денег нет.
Зарабатывать на улице начал недавно – около месяца назад. На дорогу из Володарки в Киев и обратно уходит 100 грн. Поэтому приходится играть до самого вечера.
Честно говоря, я телевизор вообще не смотрю. Жалко тратить на него время. Поэтому сказать, кто и с чем выступает на Евровидении, не могу. Мне это неинтересно. Но иностранцы пусть приезжают. Недавно испанцы кинули евро.
Меня покажут по ТВ? Нет? Вот и отлично! Люди разные бывают. В Киеве к уличным музыкантам относятся хорошо. Но вот в моей родной Володарке могут не понять.
Бандуристы (Андреевский спуск)
Меня зовут Влад Капранчук. Мне 21.
А я Юра Сковкин. Мне 20.
Мы родом из Ровно. Играем на бандурах десять лет, на улице – пять. Учились в кобзарской школе в Стретовке. В Киеве – второй год, консерватория плюс университет Поплавского.
Игра на улице – возможность подзаработать, порепетировать. Еще это неплохой способ расслабиться, отдохнуть.
Бандуры купили на свои деньги. Инструмент сейчас стоит от 15-20 тысяч гривен и выше. Почему именно бандуры? Да мы и на гитарах умеем легко. Просто на бандурах намного интересней.
«Евровидение»? Такэ… Следим, конечно. Но там сплошная попса. Почти.
Хорошо, что в этом году от Украины выступает O.Torvald. Мы – их фанаты. Даже sms отправляли во время отбора. На высокие места ребята не претендуют, но хоть рок сыграют.
Мы играем и поем преимущественно традиционные украинские песни - бандура все-таки… Людям нравится. Иностранные туристы иногда доллары бросают. Спрашивают: «Что за инструмент?». Английский знаем плохо, но стараемся объяснить.
На бандуре, на самом деле, можно играть все, что угодно. Хотите, сейчас вам O.Torvald исполним? «Мовчи», например?
Меня зовут Влад Капранчук. Мне 21.
А я Юра Сковкин. Мне 20.
Мы родом из Ровно. Играем на бандурах десять лет, на улице – пять. Учились в кобзарской школе в Стретовке. В Киеве – второй год, консерватория плюс университет Поплавского.
Игра на улице – возможность подзаработать, порепетировать. Еще это неплохой способ расслабиться, отдохнуть.
Бандуры купили на свои деньги. Инструмент сейчас стоит от 15-20 тысяч гривен и выше. Почему именно бандуры? Да мы и на гитарах умеем легко. Просто на бандурах намного интересней.
«Евровидение»? Такэ… Следим, конечно. Но там сплошная попса. Почти.
Хорошо, что в этом году от Украины выступает O.Torvald. Мы – их фанаты. Даже sms отправляли во время отбора. На высокие места ребята не претендуют, но хоть рок сыграют.
Мы играем и поем преимущественно традиционные украинские песни - бандура все-таки… Людям нравится. Иностранные туристы иногда доллары бросают. Спрашивают: «Что за инструмент?». Английский знаем плохо, но стараемся объяснить.
На бандуре, на самом деле, можно играть все, что угодно. Хотите, сейчас вам O.Torvald исполним? «Мовчи», например?
Гитарист. Золотые ворота
Валерий Соляник я. Мне 60.
Пишу свои песни, исполняю популярные. Моя целевая аудитория – 45+. Репертуар – русские, украинские произведения. «Черемшина», «Край, мiй рiдний край»… Это те песни, которыми я жил. Нравятся мне авторы, которых хорошо знал. Микола Мозговой, например.
Я работал в такой организации, как «Укрконцерт», в ВИА «Мальвы». Мы много выступали, гастролировали. Но потом мне эта бл**ская работа надоела.
На 20 лет ушел в предпринимательство. К исполнительству вернулся случайно. На одном из дней рождений меня просто все достали, зная, что в прошлом я музыкант. В итоге спел им «Дорогие мои старики» Игоря Саруханова. Смотрю – у одного слеза побежала, второго, третьего…
Играть на улице я стал четыре года назад, 1 мая. С тех пор все время выхожу сюда, на одно и то же место. Это приносит мне удовольствие. К тому же, как оказалось, и окружающим.
Сейчас много новой музыки, свежей. Что-то я не понимаю, что-то когда-то пропустил. Поэтому вдохновляюсь тем, что впитал в прошлом, что живет во мне до сих пор.
За Евровидением даже не слежу — не мой формат. Понятно, что там дают шанс молодым исполнителям. Джамала и Руслана им воспользовались сполна. Все остальное, что там происходит, мне, по большому счету, безразлично.
Валерий Соляник я. Мне 60.
Пишу свои песни, исполняю популярные. Моя целевая аудитория – 45+. Репертуар – русские, украинские произведения. «Черемшина», «Край, мiй рiдний край»… Это те песни, которыми я жил. Нравятся мне авторы, которых хорошо знал. Микола Мозговой, например.
Я работал в такой организации, как «Укрконцерт», в ВИА «Мальвы». Мы много выступали, гастролировали. Но потом мне эта бл**ская работа надоела.
На 20 лет ушел в предпринимательство. К исполнительству вернулся случайно. На одном из дней рождений меня просто все достали, зная, что в прошлом я музыкант. В итоге спел им «Дорогие мои старики» Игоря Саруханова. Смотрю – у одного слеза побежала, второго, третьего…
Играть на улице я стал четыре года назад, 1 мая. С тех пор все время выхожу сюда, на одно и то же место. Это приносит мне удовольствие. К тому же, как оказалось, и окружающим.
Сейчас много новой музыки, свежей. Что-то я не понимаю, что-то когда-то пропустил. Поэтому вдохновляюсь тем, что впитал в прошлом, что живет во мне до сих пор.
За Евровидением даже не слежу — не мой формат. Понятно, что там дают шанс молодым исполнителям. Джамала и Руслана им воспользовались сполна. Все остальное, что там происходит, мне, по большому счету, безразлично.
Поделиться:
