Итак, день Я настал. Со второй попытки, через почти три года после кровавой развязки Революции достоинства, экс-президент Виктор Янукович был допрошен в Святошинском районном суде города Киева.
Участники Майдана ожидали увидеть его на скамье подсудимых, основания для такого вывода Realist ранее описывал в материале «Накануне допроса. Что инкриминируют Януковичу». Однако на сегодняшний день бывший гарант проходит по делу «беркутовцев» как свидетель, а допрос состоялся в режиме видеоконференции из Ростовского областного суда.
Прошлая попытка дать слово Януковичу в суде относительно убийств демонстрантов в центре столицы 20 февраля 2014 года потерпела фиаско. В пятницу 25 ноября заседание не состоялось, так как Лукьяновское СИЗО, где сидят арестованные экс-сотрудники «Беркута» в ожидании приговора, заблокировали активисты правых организаций. Без физического присутствия обвиняемых в зале суда допрос не мог быть начат.
Тогда экс-президент все равно пытался высказаться, однако судья Сергей Дячук такой возможности ему не предоставил. Янукович, в свою очередь, решил не упускать столь хорошо раскрученный информповод и в тот же вечер дал пресс-конференцию, с основными тезисами которой можно ознакомиться в материале «Под диктовку Кремля. О чем говорил Виктор Янукович».
Стоит отметить, что показания бывшего гаранта в суде практически не отличались от заявлений во время пятничной беседы с журналистами. Однако если тогда российские журналисты, казалось, способствовали Януковичу в его рвении «вычитать всю программу» до конца, то во время допроса украинские законники все же пытались добиться от беглого экс-президента хотя бы какой-то ценной для следствия информации.
Также ряд экспертов накануне заседания заявляли, что рассказ Януковича может крайне не понравиться влиятельному депутату от «Оппозиционного блока» Сергею Левочкину. Во время начала Евромайдана он возглавлял Администрацию президента (АП) Януковича, а после разгона студентов в ночь на 30 ноября 2013-го демонстративно подал в отставку.
Бытует мнение, что этот политик отыграл одну из ключевых ролей в истории Революции достоинства. И, по мнению аналитиков, Янукович вполне мог бы «повесить на него всех собак», включая расстрел Небесной сотни.
Realist провел в Святошинском суде шесть часов и попытался понять мотивацию сторон проводить этот, на первый взгляд, бессмысленный допрос.
С места в карьер
В час дня под судом было не протолкнуться. Здесь собрались представители, казалось, всех возможных СМИ. Небольшое здание буквально трещало по швам от наплыва медийщиков. Вдобавок к ним суд окружили активисты с требованием посадить «зека на нары», адресованное свидетелю Януковичу, однако проведению заседания они не препятствовали.
На подходах к залу встречаем народного депутата от «Народного фронта» Татьяну Черновол, представляющую когорту политиков, пришедших во власть на волне Майдана. Во времена Революции достоинства она была известной активисткой. Кадры жестоко избитой в ночь на 25 декабря 2013 года Черновол какое-то время не сходили с передовиц украинских изданий.
Стоит отметить, что ныне она близка к влиятельному «фронтовику» Сергею Пашинскому, который зимой 2013−2014 годов был одним из кураторов силового блока Майдана, а во временном правительстве возглавлял АП. Учитывая нынешнюю конфигурацию власти, Пашинский продолжает влиять на процессы, как минимум, при помощи своего соратника, министра МВД Арсена Авакова и связям с госконцерном «Укроборонпром».
Потому выяснить, будет ли названо имя Левочкина в показаниях Януковича, мы решили у Черновол.
— Я считаю, что нет. Он меня сделает виноватой. Меня, Пашинского и Турчинова. Вроде бы мы расстреливали Майдан. Левочкин до конца работал с обеими сторонами: Майданом и Януковичем, однако 18 февраля выбрал эту сторону. Потому Янукович на него до сих пор в обиде, — заявила нардеп. В это время в зале суда выступал генеральный прокурор Юрий Луценко. Он зачитал текст подозрения в государственной измене Януковичу. Его появление на заседании было своего рода неожиданностью для собравшихся.
Генпрокурор заявил, что военная прокуратура в момент его выступления вручает подозрение адвокату Януковича.
— Я обвиняю Януковича как украинец в том, что он открыл двери агрессивной войне против нашего государства, в том, что он разрушил суверенитет государства, которому присягал на Конституции, в том, что в результате было убито 2263 военных Украины, 8394 из них ранены, 1 600 000 беженцев, не учтено количество убитых и раненых гражданских, — эмоционально заявил Луценко.
Интересный момент. Во время речи генпрокурора видеосвязь с Ростовским судом прервалась, что позволит Януковичу в дальнейшем заявлять, что никакого подозрения он не получал, так как этого момента не услышал.
Позже Луценко объяснил журналистам, что для экс-президента у Генпрокуратуры есть около десяти подозрений по разным делам, в которых он проходит в статусе обвиняемого. А «внезапное отключение связи» он назвал не более чем уловкой защиты Януковича.
— Связь с РФ была, картинка была выключена. Шлеперы есть шлеперы. Но он все слышал, — объяснил генпрокурор и покинул территорию суда.
Трансляция от Шкиряка
После технического перерыва допрос таки был начат. Судья уточнил у свидетеля Януковича, на каком языке ему будет удобнее отвечать на вопросы. Немного забегая наперед отметим, что пять часов допроса (не учитывая перерывов) Виктор Федорович говорил на украинском языке.
Даже срываясь на эмоции, он не переходил на русский. Готовился? Тоскует по родине? Вопрос остается открытым, ведь все помнят, что даже в свою бытность президентом особо острые вопросы он предпочитал обсуждать на русском.
Когда допрос уже формально начался, в суд пришел советник министра внутренних дел Зорян Шкиряк.
— Допрос Януковича как свидетеля по этим делам — это позор для государства Украина. Но официальное подозрение, которое ему сегодня вручили, это позитивный результат, — заявил он, добавив, что признание бывшего гаранта в статусе свидетеля в украинском суде в дальнейшем может сыграть ему на руку в международных расследованиях по убийствам на Майдане и войне на Донбассе.
Те из медийщиков, кому не посчастливилось втиснуться в забитый до отказа зал заседаний, оккупировали соседнее помещение, в котором также была трансляция допроса. Туда же пришел и Шкиряк, разбавив гнетущую атмосферу своими комментариями по поводу происходящего.
Однако вскоре ему наскучило подшучивать над Януковичем и он покинул суд.
— Какое отношение эти вопросы имеют к «беркутовцам»? Нужно на**р отсюда идти, потому что это все, бл**ь…, — резюмировал свой визит Шкиряк.
А зря. Потому как вскоре после этого Янукович выдал очередной перл, отвечая на вопрос о неподписании договора об ассоциации с Евросоюзом:
— Мы не олимпийские чемпионы, чтобы сесть на шпагат.
Этой глубокой метафорой Янукович вероятно хотел сказать, что Украине сложно двигаться по евроинтеграционному вектору, одновременно заигрывая с Россией.
За весь допрос Янукович несколько десятков раз говорил о «радикалах», которые эскалировали конфликт и с которыми не могла справиться сама оппозиция. Кого конкретно имел в виду бывший президент, так и осталось загадкой.
Собственно допрос
Первыми допрос начали адвокаты подсудимых «беркутовцев». Их вопросы сводились к основной линии защиты и ответы их очевидно вполне устроили. Мол, силовики открыли огонь в ответ на обстрел со стороны Майдана, а дополнительной награды за разгон митингующих им не обещали. Но при этом адвокаты не услышали того, что Янукович давал приказ расстрелять протестующих или же выдать боевое оружие.
В это время представители потерпевших ожидали своей очереди задавать вопросы.
— Чего ты ждешь? Как будто ты задашь вопрос и он ответит? Ну, Жень? — шепотом обратился к адвокату Небесной сотни Евгении Закревской один из прокуроров.
Тем временем Янукович продолжал рассказывать:
— Мне отчитывались, что огонь велся с домов, которые контролировала оппозиция…
На уточняющий вопрос, откуда президент получил такую информацию, он спокойно ответил: «из средств массовой информации», чем вызвал дружный хохот собравшихся.
Тем временем пострадавшие по делу о расстрелах 20 февраля вели себя весьма сдержанно. Отец погибшего на Майдане сына смотрел большую часть допроса в пол. В руках у него был лист бумаги, на котором большими буквами напечатано «Мій син …». Он его так и не поднял.
От пострадавших были слышны лишь короткие ремарки по типу «Та он в Крыму на базе отсиживался» или же подсказки, на каких каналах можно было в онлайн-режиме узнавать о ситуации на Институтской (Янукович сначала заявил, что обо всем узнавал из СМИ, но позже уточнил, что каждое утро получал сводки о текущей ситуации от силовиков).
Сами же подсудимые были скорее декорацией на этом заседании. Некоторые кивали, пока говорил Янукович, некоторые что-то записывали. Только экс-«беркутовцу» Янышевскому, казалось, было интересно что-то спросить у беглого экс-президента.
— Пользовался ли «Беркут» или же другие подразделения и их руководители какими-то привилегиями? Обещали ли им наперед вознаграждение?
— Такие факты мне неизвестны.
— Известно ли вам хоть что-то о материальном стимулировании органов внутренних дел?
— Впервые слышу, — так закончилась та короткая часть, когда подсудимые задавали вопросы, которые действительно касались их дела. Больше они не говорили.
На вопросы стороны обвинения Янукович в большинстве случаев отвечал фразами «не могу вспомнить», «не помню», «нет такого в памяти». Когда экс-президент останавливался, чтобы подобрать конец для фразы, его выручал зал.
— В итоге я должен был попасть… (пауза в раздумьях).
— В Гаагу! (ободряющий голос из зала).
Также ничего конкретного прокуроры не услышали в ответ на вопрос о контактах с Виктором Медведчуком, помощником Владимира Путина Владиславом Сурковым и звонках на российские номера.
Обвинение пыталось собрать как можно больше информации от беглого президента и раскрыть неизвестные до этого широкой публике факты (например о 54 звонках за зиму Медведчуку).
— За счет суда нельзя собрать все доказательства в пределах досудебного следствия. Как, по вашему, суд должен это все анализировать? — сетовал судья Дячук.
Но все же допрос продолжался. Вопросы затронули самого богатого человека страны — Рината Ахметова. Здесь, кстати, Виктор Федорович оговорился. Сначала он сказал, что заехал к нему домой в Донецке, но его там не было. Но позже все-таки заявил, что встреча с Ахметовым состоялась.
— Обсуждали ситуацию в стране… Ситуация была очень сложной, — лаконично ответил Янукович.
В перерыве, после окончания перекрестного допроса, один из прокуроров, нервно куря, на вопрос Realist’а о том, что дало открытие фактов следствия, ответил коротко:
— Ничего, вообще ничего.
После паузы вопросы начали задавать потерпевшие и их представители. Янукович начал улыбаться. Было пару моментов, когда казалось, что он даже сдерживает смех. При этом вопросы были отнюдь не смешные.
Здесь вспомнили о роли Левочкина. Выдав сначала стандартный для этого дня ответ — «пусть оценивает следствие», Янукович решил передать «привет» своему бывшему канцеляристу и сообщил, что во время Майдана внутри правящей тогда Партии регионов действовала «оппозиция» во главе с Сергеем Тигипко, которую направляли Левочкин с олигархом Дмитрием Фирташем.
Примечательно, что Янукович в деталях мог описать «обстрелы кортежа» и то, что «стреляли из домов, которые контролировала оппозиция», но не мог описать свое утро 20 февраля.
— Вы помните о нападении на вас, а когда убивали людей — нет. Меня это удивляет, — не выдержала представитель потерпевших Закревская.
Все еще «легитимный»
Сами же потерпевшие Януковича спрашивали, почему он выбрал путь террора, вместо того, чтобы выйти к людям на Майдан. На это он повторил заготовленную фразу, что «пытался не допустить кровопролития».
Но вопросы от потерпевших были примечательны и другим. Так, человек, который четыре года фактически контролировал все денежные потоки страны, имел влияние на всех и вся, изменил под себя Конституцию, сейчас должен был называть по имени-отчеству простых людей с Майдана и обязан был хоть как-то, но все же отвечать на их вопросы.
Иногда не сдерживался и главенствующий судья Дячук. Он помогал потерпевшим с формулированием вопросов. Им эта часть заседания давалась явно сложно, они срывались на эмоции, голоса дрожали.
— Почему бы было не выйти на Майдан? Не жалеете ли вы, что не сделали этого? — спросил главенствующий судья, когда пострадавшая Сингаевская запнулась на вопросе, почему Янукович не вышел к людям, а говорил с оппозицией.
После этого последовал вопрос о том, помнит ли сбежавший президент хотя бы одно требование Майдана. На этом моменте лица журналистов, присутствовавших в зале, замерли в улыбке ожидания.
— Конечно, помню… Подписание договора об ассоциации с ЕС… — все, что смог выдавить Янукович.
В конце заседания сторона защиты откровенно не перебивала беглого президента и дала ему высказаться — с политическими заявлениями, предложениями и призывами объективно расследовать события на Майдане. Кстати, на протяжении всего допроса главенствующему судье приходилось часто перебивать Януковича непрерывным «Виктор Федорович, Виктор Федорович, Виктор Федорович …»
На уточняющий вопрос адвоката Евгении Закревской, до какой поры Янукович чувствовал себя президентом, последовал весьма показательный ответ:
— До сегодняшнего дня, я до сих пор не снял с себя этой ответственности.
Уже после 10-минутного перерыва, когда заседание было закрыто окончательно, а журналисты пытались взять комментарии у сторон процесса в опустевшем зале судебных слушаний, туда зашел судья Дячук. Его было непривычно видеть в рубашке с галстуком и без мантии.
— Прошу покинуть зал заседания. Женщины возвращаются к мужьям, все возвращаются домой.
На замечание журналистки Громадского о том, что главенствующий судья слишком учтив с коллегой из Ростовского суда, уже уходя, Дячук обернулся и грустно сказал:
— Таковы требования международного законодательства.
На следующем сеансе видеоконференции 2 декабря допросят экс-командующего внутренними войсками Станислава Шуляка. Несмотря на весь очевидный фарс происходившего, все стороны процесса заверяли, что остались довольны.
Защита «беркутовцев» объяснила, что использует заявления Януковича в свою пользу, а адвокаты потерпевших — что почерпнули для себя интересные и нужные для их работы факты. Никто, судя по всему, не ожидал конкретики от бывшего президента, а он сам, судя по поведению, был рад рассказать «свою правду» о Майдане.
