Сергей Корсунский,
директор Дипломатической академии при МИД Украины, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины
Выступая на минувшей неделе на итоговой сессии клуба «Валдай», Владимир Путин высказался по широкому кругу актуальных вопросов современности, и сделал это в присущей ему манере — в мировых проблемах виноваты все, кроме России, которая в одиночку вынуждена спасать человечество от сползания во тьму кризисов и кровавых конфликтов. Не обошел он вниманием и ключевой вопрос выживаемости своей страны в условиях международных санкций и множества военно-политических авантюр, куда Кремль втянул Россию — цены на нефть.
«Вот мы скоординировали свою позицию со странами ОПЕК и прежде всего с Саудовской Аравией на рынке энергоносителей — и цена держится стабильно за $ 50. Мы считаем это справедливой ценой. Нас вполне устраивает. Это результат нашей совместной работы», — сказал он. Здесь под «совместной работой» имелась ввиду картельная договоренность Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) и ряда государств, формально не входящих в ОПЕК (прежде всего, РФ) по ограничению добычи на 1,8 млн баррелей нефти в день, достигнутая в конце прошлого года. В отличие от предыдущих попыток ограничивать экспорт нефти и тем самым регулировать рынки не конкурентными, а картельными механизмами, в данном случае страны-экспортеры выполняли достигнутые договоренности на протяжении года в среднем на уровне 86%. В результате цены на нефть на основных торговых площадках колебались между $ 42 и $ 59 за баррель, что и привело к нынешней «середине» примерно в $ 50.
Россию в целом такой результат устраивает, хотя для нее чем выше, тем лучше, и поэтому в ОПЕК уже внесено предложение продолжить политику самоограничения еще и на следующий год.
Эта тема обсуждалась во время недавнего визита короля Саудовской Аравии Салмана в Москву, что и дало основания генсеку ОПЕК Баркиндо оптимистично заявить о скорой «рекалибровке» рынков, когда избытки нефти, накопленные в хранилищах, будут «потреблены», и цены начнут расти, пополняя закрома нефтяных экономик звонкой валютой. По словам Баркиндо, накануне очередной встречи ОПЕК в Вене в ноябре министр энергетики России Новак и его саудовский коллега Халед аль-Фалех, председательствующий ныне в ОПЕК, осуществляют «челноковую» дипломатию с целью заручиться поддержкой стран-членов организации, а также «завербовать», при возможности, новых участников сговора. И первая значительная победа уже объявлена в СМИ: о своей готовности поддержать ОПЕК+ заявил Азербайджан. В интервью российским СМИ министр энергетики Азербайджана Шахбазов отметил, что цены на нефть в последние месяцы стабилизировались (де-факто, фьючерсные контракты сейчас заключаются с ценами, наивысшими за последние два года), и «если какое-либо новое скоординированное решение, направленное на дальнейшую стабилизацию, будет принято, Азербайджан готов его поддержать». Шахбазов озвучил позицию Азербайджана на следующий день после заявления Игоря Сечина, что «баланс все еще очень хрупкий и нестабильный», и виной этому, конечно же, американцы со своей сланцевой нефтью, добычу и цену которой ни ОПЕК, ни ОПЕК+ контролировать не могут.
В сложившейся ситуации следует отметить два фактора. Во-первых, удивительную позицию Азербайджана, который отчаянно нуждается в деньгах, экспортируя нефть через функционирующий и так едва на уровне рентабельности трубопровод Баку — Тбилиси — Джейхан, и, во-вторых, маниакальное стремление ОПЕК повысить цены. Дело в том, что в мире глобальной рыночной экономики цены на энергоносители для национальной промышленности являются важнейшим фактором экономического роста (или, наоборот, стагнации). Для стран, не производящих ничего, кроме нефти и газа, выгодно, безусловно, держать цены высокими. Но для стран-производителей промышленной продукции, в том числе с использованием углеводородного сырья, высокие цены удорожают цену конечного продукта, который еще нужно продать. Среди покупателей этой продукции как раз те страны, которые установили высокие цены на сырье. Таким образом, нерыночные цены на нефть и газ только разгоняют инфляцию, создавая преимущество для экспортеров или импортеров лишь на короткий период, и не меняя ничего даже в среднесрочной перспективе, если только инвестиции в революционные технологии не изменят саму структуру производства. Именно такая ситуация сложилась в США с технологиями добычи сланцевых углеводородов, и именно это дает серьезные преимущества американской экономике по сравнению с другими глобальными рынками, прежде всего — европейским. Если цены на нефть будут держаться высокими, продукция из ЕС начнет проигрывать конкуренцию продукции из США, где цены на нефть и газ уже намного ниже европейских. Соединенные Штаты более года, как вышли из разряда импортеров и начали экспортировать не только сланцевую нефть, но и сжиженный газ на мировые рынки, и уж совершенно точно никогда не согласятся участвовать ни в каких картельных договоренностях. Экспортировать сланцевую нефть, чтобы подорвать сговор ОПЕК, или потреблять ее внутри страны, рассчитывая получить выгоду при экспорте промышленных товаров, — это вопрос позиции Белого дома и экспортной политики, которая пока еще, при новой Администрации, не стала достоянием гласности. Однако первый шаг уже сделан — на минувших выходных в регион Персидского залива срочно выехал госсекретарь США Тиллерсон, и первая его остановка — в Саудовской Аравии.
Следует думать, что бывший руководитель ExxonMobil имеет в своем досье не только предложения по урегулированию катарского кризиса, но и другие аргументы по минимизации ущерба, нанесенного визитом короля Салмана в Москву, например, в сфере возможного военно-технического сотрудничества Москвы и Эр-Рияда.
Какие же еще сценарии возможны из числа тех, что способны серьезно повлиять на рынок нефти? Их несколько. Неким «объективным» фактором рынка является то, что в течение последних двух лет инвестиции в новые месторождения и увеличение добычи были практически заморожены. По различным оценкам, в режим «ожидания» были переведены проекты на общую сумму в $ 2 трлн. Но производительность старых месторождений падает вне зависимости от цен, просто по естественным причинам, и при нормальных обстоятельствах их заменяют новыми. По некоторым прогнозам, в будущем году необходимо будет компенсировать до 2,8 млн баррелей нефти в день именно по причине истощения уже действующих скважин. Если этого сделать не удастся, аналитики рынка прогнозируют резкий скачок цен на нефть уже к 2020 году.
Дополнительным фактором риска является ситуация вокруг Ирана. Возможность свободного экспорта нефти была одним из ключевых условий «ядерной сделки» стран Запада с Ираном, который сегодня приносит на рынок 3,8 млн баррелей в день. Недавнее выступление Трампа, который отказался «сертифицировать» перед Конгрессом выполнение Ираном условий «ядерной» сделки и тем самым открыл двери для возвращения санкций, уже вызвало серьезные волнения на рынке. Если же угроза станет реальностью, то не только потребители нефти во многих странах ощутят эту потерю, но и Иран может среагировать непредсказуемо, например, заблокировав Ормузский пролив, через который каждый день танкерами экспортируется до 17 млн баррелей. Учитывая и без того крайне напряженные отношения между монархиями Персидского залива и Ираном, это может привести к войне.
Далее, как показывает многолетний опыт, рынок нефти является очень чувствительным к разнообразным политическим кризисам в нефтедобывающих странах. Теракт в Нигерии, Ираке или России, либо массовые волнения в Венесуэле, возобновление межклановой борьбы в Ливии (где, кстати, недавно активизировалась Россия), боевые действия Израиля против Сирии — любое из перечисленных событий может привести к росту цен. Обычным явлением для США стали разрушительные ураганы, и возникновение очередного из них, который вполне может задеть вышки Мексиканского залива, также способно расшатать рынок. Наконец, буквально в течение последних недель новым негативным фактором стала ситуация вокруг Курдистана, откуда до 600 тыс. баррелей в день экспортируется в Израиль, Турцию и Европу. В конфликт вокруг референдума о независимости, который состоялся 25 сентября, оказались втянутыми Турция, Ирак и Иран, поэтому стоит остановиться на сегодняшней ситуации в Иракском Курдистане подробнее.
Прежде всего следует отметить, что, по предварительным данным, месторождения Иракского Курдистана содержат до 45 млрд баррелей нефти, и их весьма недорого можно добыть.
До недавнего времени в регионе работали ExxonMobil, Total, GenelEnerji, Chevron, DNO ASA, однако после того, как в 2014 году часть территории оказалась под контролем «Исламского государства», американцы и турки снизили свою активность. Курдские формирования, известные как пешмерга, выбили исламистов и восстановили контроль над регионом, в том числе над Киркуком — городом, до 2014 года находившимся под контролем центрального правительства. С тех пор столица Курдистана Эрбиль оказалась местом паломничества практически всех основных компаний и правительственных делегаций (включая украинские), однако одним из ключевых игроков в конце прошлого года стала Россия. «Роснефть» уже инвестировала в Курдистан более $ 4 млрд, а буквально на прошлой неделе, в разгар кризиса вокруг референдума, объявила о покупке лицензий на разработку пяти месторождений, заплатив Региональному правительству Курдистана еще $ 400 млн. Общая мощность полученных месторождений оценивается в 670 млн баррелей. Багдад выступил с резким осуждением сделки, заявив, что подписание подобных соглашений является исключительной прерогативой центрального правительства. На это глава «Роснефти» Сечин цинично заметил:
«Я не политик. Мое дело добывать нефть. Если есть проблемы между правительствами Ирака и Курдистана — они должны решать их сами».
Кроме того, имеются данные, что «Роснефть» получила контроль над главной экспортной артерией — трубопроводом Киркук — Джейхан, по которому курдская нефть поступает в турецкий глубоководный порт Джейхан и далее танкерами экспортируется потребителям. После референдума турки обещали перекрыть этот нефтепровод, однако теперь, похоже, эта угроза останется на бумаге. В то же время реальными стали действия Багдада, который приказал правительственным войскам занять Киркук. В операции участвовали также отряды шиитских боевиков, поддерживаемых Ираном, и это привело к вооруженным столкновениям с пешмергой. После нескольких посреднических попыток со стороны США, которые заинтересованы в том, чтобы и курды, и шиитские боевики, и войска Ирака в первую очередь занимались ликвидацией «Исламского государства», курдское правительство отвело свои отряды от Киркука, а Багдад заявил, «что цели операции достигнуты». В то же время, по мнению Государственного департамента США, конфликт вокруг референдума и доступа к нефтяным месторождениям «далек от разрешения». По мнению аналитиков, если обеспечить невмешательство внешних факторов (Турция, Иран, Россия) в переговоры между Иракским Курдистаном и Багдадом, стороны бы давно пришли к мирному сосуществованию даже в спорных районах. Однако для Турции важно контролировать курдов, чтобы обезопасить себя от сепаратизма на собственной территории, Иран стремится укрепить свое положение в регионе, пока в Багдаде шиитское правительство, а для России важно контролировать все стороны одновременно, чтобы выглядеть единственной силой, способной навести порядок в исключительно сложном окружении. Ну, и контролировать до 1 млн баррелей нефти, которые в нужный момент можно и попридержать. Поэтому пока Турция поддерживает Багдад в стремлении сохранить единство страны, Россия — «ближайший друг» и «стратегический союзник» Турции — всячески провоцирует курдов на шаги, укрепляющие их самостоятельность и самоуверенность, так раздражающие центральное правительство Ирака, Турцию и Иран. При всем этом Израиль, который является главным потребителем курдской нефти, проводит военно-воздушные операции против армии Сирии, которую поддерживает Россия, одновременно пытаясь договориться с Москвой по поводу свободы действий против поддерживаемой Ираном Хезболлы.
Следует констатировать, что сложная игра, затеянная Россией и Ираном на Ближнем Востоке, вполне может дестабилизировать сложившийся баланс на нефтяных рынках. В условиях фактического вакуума, связанного с политикой «невмешательства» Обамы и «Америка прежде всего» Трампа, наибольшие дивиденды пока пожинают Москва и Тегеран. Ответом на потуги ОПЕК+ вернуть цены на нефть в заоблачное состояние должна стать в первую очередь хорошо просчитанная тактика США — единственной страны вне картельных отношений, чей потенциал способен существенно влиять на рынок. Встреча стран-экспортеров нефти намечена на 30 ноября. Именно тогда станет ясно, с чем Путин встретит май, сколько будет стоить бензин на украинских заправках и действительно ли мир движется к мультиполярной модели, в которой Запад уже не будет выглядеть так убедительно, как до сих пор.
