Последнюю неделю французский президент Эммануэль Макрон активизировал свою деятельность как внутри Франции, так и на международной арене. 22 сентября он запустил реформу трудового законодательства, и уже на следующий день тысячи французов вышли на демонстрации. Но, похоже, у молодого президента есть свои политические планы, и уже 26 сентября, во время выступления перед студентами Сорбонны, глава Франции презентовал масштабную реформу Европейского союза, рассчитанную на семь лет.
Realist побывал на дискуссии «144 дня с Эммануэлем Макроном: что изменится для Европы», где философ Филипп де Лара делился мнением о том, что мотивирует Макрона на активные действия и как будет выглядеть «новая» Европа.
А самое главное — какое место в этих процессах отводится Украине?
Макрон и «новый» Евросоюз
Надо вернуться к самим выборам, ведь их результат был таким неожиданным…
Идет ли речь о некоем банальном эпизоде в истории демократии? Или это настоящая политическая революция, как я решаюсь сказать?
В институциональном плане победа Макрона, а затем его политической партии, точно не изменила ничего в Конституции Пятой республики и даже усилила ее, хотя многие политологи уже считали ее мертвой, и уже велись разговоры о Шестой. Но выборы — сначала президентские, а потом парламентские — стали переворотом для партийной системы Франции. Те партии, которые были при власти (Социалистическая и Либеральная республиканская партии) не только полностью выбыли на президентских выборах, но и вообще сейчас находятся в глубоком кризисе.
Я видимо не очень ошибусь, если скажу, что все политические партии, существующие сейчас во Франции, через пять лет исчезнут. В том числе и президентская. Чем она станет и во что трансформируется, зависит в большей степени от того, к чему приведет переформатирование партий в целом.
Если Макрон победил, то это как раз благодаря тому, что он предсказал широту этого кризиса партий. Он высказал свое видение политики, которое чрезвычайно амбициозно. Такой широты никто не ожидал, и ни один политик не мог ее предложить. В одном из недавних интервью Макрон сказал: «Мы должны окунуться в политику с ощущением героизма», и французы захотели открыть путь его амбициям, даже если поверить в них тяжело. Я думаю, что даже те, кто сейчас недовольны политикой Макрона, поскольку считают, что реформы приведут к неблагоприятным последствиям, даже они дадут какой-то шанс тем проектам, о которых говорит Макрон. Это во-первых.
Во-вторых, ситуация во французской политике после выборов является сюрпризом. И это хороший сюрприз для демократий в Европе. Первая причина заключается в том, что эта победа означает поражение того, что мы называем популизмом. Его рост мы наблюдали как в Европе, так и в США.
С этой точки зрения я думаю, что избрание Макрона для Европы — это широко открытая дорога, которая еще неизвестно куда приведет. Также отмечу, что выборы президента, которому лишь 37 лет и которого еще 18 месяцев назад никто не знал, — это небывалый прецедент как для Франции, так и для Европы. Я не склонен видеть в этом какую-то случайность. Мне кажется, что гораздо правильнее воспринимать такую победу как начало нового демократического опыта.
Я не буду перечислять все предложения Франции на тему переформатирования Европы. Скажу, что ничего не будет делаться без Германии. В условиях, которые многие называют тяжелыми, а я бы назвал сложными, надо дождаться формирования новой коалиции в Германии, чтобы европейский проект прояснился. Принцип переформатирования Европы, который французский президент называет «реконструкция и примирение», базируется на суверенитете. Задача Макрона заключается в том, чтобы примирить народы Европы с ЕС. Европа должна стать гарантом суверенитета наций, и для этого Евросоюз должен стать суверенным актером на международной сцене.
Евросоюз является единственным способом сохранить европейские народы и обеспечить им возможность быть на самом деле суверенными и демократическими, но Европа должна это доказать.
И для этого ей нужно измениться, чтобы наконец быть на высоте своей миссии и чтобы убедить в этом собственные народы. Европейский союз славится своими бесконечными бюрократическими процедурами, которые необходимы для функционирования единого рынка, но оказываются неэффективными для защиты европейской цивилизации. По словам Макрона, вопросы безопасности и обороны должны стоять на первом плане в управлении Европы, и недостаточно только осуждать популизм.
Есть два больших «благотворителя» современности — это Владимир Путин и Дональд Трамп. Первый позволил «родиться и предстать» настоящей украинской демократии, которой не удавалось это сделать до 2014 года. Второй дал понять тем, кто еще не понял, что нельзя «спать спокойно под американским зонтиком», потому что его не существует. Он подтолкнул европейцев к тому, чтобы взять в руки собственную суверенность, и теперь она стала для них гораздо ценнее и убедительнее, чем была до Трампа.
Украина — Франция: больше общего
Выборы Макрона — это некий Майдан, только наоборот. Потому что это событие произошло сверху вертикали, а не снизу, как это было на Майдане. Трудности, с которыми сталкивается общества Франции и Украины после «революций», подобны. Конечно, ситуация в этих двух странах различна, но их объединяет недоверие граждан к своим правительствам. Также общей является проблема артикуляции реформ, которые нужно проводить одновременно, чтобы снимать эти все преграды, не позволяющие развиваться и при этом удерживать систему в стабильности. Уверен, что сегодня во Франции, как и в Украине, многие граждане поддерживают перспективы «революции», но не решаются в нее поверить. Они боятся быть разочарованными и, конечно, имеют на это основания.
Сегодня ситуация со взаимоотношениями Франции и Украины остается достаточно туманной. С одной стороны, позиция Франции является четкой в вопросе защиты независимости Украины от российской агрессии, но с другой стороны, кризис в Украине остается на среднем плане французских приоритетов. На горизонте во Франции существуют более важные для нее сейчас моменты, в частности Сирия, Африка и Brexit. Мы абсолютно расходимся с Путиным по поводу Украины. Франция ему ничего не спустит с рук. Понятно, что Франция в своих отношениях с Россией никогда не пожертвует Украиной в обмен на любые другие решения. В то же время, Украина не стоит в первых рядах приоритетов внешней политики Франции.
Запад до сих пор точно не понял природу режима Путина. Так же, как и важность для всего мира свободы народов Восточной Европы — от Балтии до Черного моря.
Будущее континента разыгрывается в этом регионе, «и речь идет о вашей и нашей свободе», как говорили диссиденты. Украина является воротами Европы как на восток, так и на запад, и в этом ее величие, и ее несчастье.
К худшему изменилось то, что в мире уже не существует возможности отделить политику от необходимости сотрудничать с Россией. Уже нет «железного занавеса», уже нет двух разных миров. Все взаимосвязано. Странам нельзя обойтись без сотрудничества с Россией на многих уровнях и во многих вопросах. На горизонте мы видим перспективу или вхождения, или возвращения России в общий ансамбль народов мира.
Проблема в том, чтобы четко видеть разницу между «российской проблемой» и «проблемой Путина». Мы уже имели подобный прецедент с «проблемой Германии» перед Первой мировой войной, и «проблемой Гитлера» в 1939 году. Конечно нацизм и путинский режим — это не одно и то же, но общее в том, что следует понимать: это расхождение восприятия. Одно дело, это Россия с ее природными ресурсами, историческими условиями и геополитическим положением, а другое дело — это режим Путина. Во Франции есть долгая история дружбы с Россией, поэтому французам не всегда удается отделить Россию как страну от России Путина.
Может я буду наивным, но скажу, что европейцы уже начинают понимать, что такое информационная война, и начинают делать определенный прогресс в борьбе с ней. Все чаще информационная война имеет обратный эффект на реципиентов. Людей возмущает тот масштаб лжи, который им пытаются навязать. Я думаю, что изменения в российском обществе лежат через украинскую революцию. На международной арене все страны, сотрудничающие с Россией, имеют определенные рычаги влияния на нее. Поэтому Украине следовало бы более усердно работать для того, чтобы повлиять на Россию.
Фото: EPA/YOAN VALAT
