Искусство на рубеже
Когда мы думаем об искусстве XIX века, кто и что приходит на ум? Моне и импрессионизм, конечно. Тулуз-Лотрек с «Мулен Руж», возможно. Постимпрессионизм — Сезанн и его грузные «Игроки в карты» или «Мон-Сент-Виктуар», мерцающая на горизонте; Гоген в его раю; последние пейзажи Ван Гога.
Но когда мы вспоминаем эти радостные картины, мы не совсем полно характеризуем искусство конца века, в частности последнее его десятилетие.
Достаточно только вспомнить «Крик» Мунка, первая версия которого была нарисована в 1893 году, или его различные изображения женщин как вампиров, которые утоляли свою сексуальную жажду благодаря ничего не подозревающим мужчинам.
Или его бельгийского коллегу, менее известного, но столь же блестящего Леона Спиллиарта, чьи тонкие и сиротливые фигуры были захвачены мрачными и угнетающими интерьерами.
Эту компанию дополняет Джеймс Энсор, который вырос в холодном, прибрежном бельгийском городе Остенд, где его мать продавала побрякушки, костюмы и гротескные карнавальные маски для туристов. Сначала Энсор слабо увлекался импрессионизмом. Он сохранил свое детское увлечение этими масками и вскоре начал включать их в свою работу.
Вспомним Гогена, который в некотором роде стал лидером этих беспокоящихся сил в конце века, в частности из-за его увлечения религиозной и мистической тематикой. Его беспокоила наша неспособность знать и контролировать свои судьбы. Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?
Картина Гогена как будто охватывает этот квест для поиска более глубоких знаний — и он, и многие другие художники того времени искали ответы не в науке, а в эзотерической духовности, в мистике и оккультизме.