Впервые с 2008 года Соединенные Штаты развернули тактическое ядерное оружие в Великобритании, тем самым осуществив стратегическое перепрошивание ядерной архитектуры НАТО. Лондон возвращается к роли ядерного плацдарма, а Североатлантический союз открывает себе путь к ротационному присутствию на восточном фланге.
В 3 часа ночи 16 июля с американской авиабазы Киртленд в штате Нью-Мексико взлетел военно-транспортный самолет C‑17 Globemaster III. Он принадлежит к подразделению Prime Nuclear Airlift Force, специализирующемуся на перевозке ядерных компонентов и являющемуся ключевым элементом логистической инфраструктуры США в сфере стратегического вооружения. Конечным пунктом полета была британская авиабаза Лейкенгит в графстве Саффолк.
Внимание OSINT-аналитиков привлек неожиданный факт: борт летел с включенным транспондером. Это устройство, транслирующее идентификатор и координаты самолета в реальном времени. Для миссий, связанных с перевозкой ядерного оружия, такая открытость исключительна. Как правило, полеты этого класса совершаются в режиме полного радиомолчания, без каких-либо сигналов, способных выдать маршрут или характер груза. Тот факт, что транспондер в этот раз работал, интерпретируется как преднамеренный шаг. Вероятно, это была демонстрация, направленная на внешнего наблюдателя.
От реконструкции до боевого режима
Сама база Лейкенгит до 1998 года была частью оперативной ядерной сети НАТО, однако после Холодной войны была полностью очищена. Продолжавшаяся с 2022 года модернизация охватила ангары для F‑35, системы защищенного хранения и логистику приема. В 2025 году Великобритания дополнительно заказала 12 самолетов F‑35A, носители под B61-12 тактическое ядерное оружие. Передислокация состоялась как раз в момент завершения подготовки, что указывает на практический запуск нового режима боевой готовности.
Важно, где именно это произошло. География поменялась. После десятилетий концентрации тактического ядерного присутствия на базах в Центральной Европе (Германия, Бельгия, Италия, Турция) США возвращают часть потенциала на западный фланг. Это означает расширение использования сценариев. НАТО получает возможность масштабировать ответ не фронтально, а по фланговым или периферийным направлениям, в частности в случае конфликта ограниченной глубины или асимметричной эскалации. Вся российская доктрина превентивного применения тактического оружия - концепция "эскалации во имя деэскалации" - построена на убеждении, что Альянс не сможет оперативно адаптировать ядерное присутствие к новым географическим точкам. Теперь это убеждение под вопросом.
Тактическое оружие как инструмент управляемой эскалации
В новой конфигурации ядерного планирования НАТО тактическое оружие больше не рассматривается как промежуточное звено между обычной и стратегической войной. Ее функция смещается в плоскость инструмента контролируемого воздействия на динамику конфликта еще до полноценного взрыва. Речь идет не столько об «эскалации для деэскалации», сколько о превентивном структурировании поля риска, где даже ограниченное перемещение боеприпасов создает сигнальный эффект.
В этой парадигме B61-12 не столько боевая единица, сколько элемент сценарной игры, запускающий политические или дипломатические расчеты в противоположном лагере. Тактическое ядерное присутствие больше не требует наличия кризисной ситуации для мобилизации. Напротив, нормализованная активность (forward-based drills, временное размещение, логистические хабы) выполняет функцию психологической адаптации оппонента к новым красным линиям.
Это позволяет НАТО управлять предконфликтной неопределенностью из-за многоуровневых сигналов, асимметричных позиционирования и локализованной демонстрации мощности. В результате формируется новый тип сдерживания: динамическое, ситуативное, без необходимости перехода к масштабной эскалации. Именно под эту задачу и создается современная инфраструктура forward deployment — не для немедленного применения, а для гибкой перегруппировки сигналов в рамках более широкой стратегической коммуникации.
Адаптация НАТО к новому ядерному времени
Альянс, опиравшийся на ограниченный перечень баз в Центральной Европе, теперь создает новую архитектуру реагирования. Это позволяет реализовать сценарии ответа на асимметричные или гибридные угрозы по менее предполагаемым направлениям. Таким образом, подрывается ключевой компонент российской доктрины «эскалации ради деэскалации», которая базируется на предположении о неспособности НАТО оперативно реагировать и изменять географию ядерного присутствия.
Формально это ответ на усиленное военное сотрудничество России с Северной Кореей, а также рост китайской поддержки для обоих. Как отмечается в отчетах, на фоне новой китайско-российско-корейской архитектуры безопасности, Соединенные Штаты и союзники постепенно отходят от политики разоружения эпохи постхолодной войны к формированию гибкой, многовекторной модели сдерживания. В этой модели тактическое ядерное оружие играет ключевую роль не только как сдерживающий инструмент, но и как средство контролируемой деэскалации в случае региональных конфликтов ограниченной интенсивности.
Александр Колесниченко
