Татьяне Жмендак и Илье Бондаренко из скрипичного дуэта Two Violins всего 14 и 15. Из них уже шесть лет они выступают на крупнейших украинских и зарубежных сценах.
Скрипки Two Violins звучали на благотворительном балу принца Гарри в Лондоне, на концерте к 70-летию ООН в Карнеги-холле и на встрече дипломатов ООН с Папой Римским в Нью-Йорке.
А уже в ноябре Таня и Илья отправятся выступать в Японию.
О скрипке
Таня: Я начала играть на флейте где-то в шесть с половиной лет. А потом, когда мне было восемь, вместе с ансамблем Андрея Малахова (педагог Two Violins. — R0) поехала в турне в Италию. Я играла на флейте, но слушала скрипку и поняла, что она мне ближе по духу. Когда мы вернулись в Киев, я сказала, что выбираю скрипку. Так все и началось.
Илья: Моя мама дирижировала хором, и именно она захотела, чтобы у меня было музыкальное образование. Мы не планировали, что я стану музыкантом, просто мама хотела музыкой выработать во мне чувство совести и ответственности за свою работу. Почему именно скрипка? Мы выбирали не инструмент, а учителя. Ведь если учитель плохой, ты на любом инструменте не научишься играть хорошо. Скрипка — сложный, не темперированный инструмент. В случае с фортепиано — ты нажал на клавишу, и нота звучит. А на скрипке нужно найти ноту, и желательно с хорошим звуком.
О таланте
Таня: Не уверена, что был какой-то момент, когда мы поняли, что талантливы. Хороший результат ведь зависит не только от таланта, но и от ежедневной работы.
Илья: Талант может быть разным. У кого-то есть талант к чему-то конкретному. Такой человек только начинает что-то делать, а ему уже кажется, что он давно это умеет. У других людей есть талант к работе — усердной и ежедневной. Насчет нас — сложно сказать точно. Но я думаю, что, по крайней мере, талант к работе у нас есть. Мы занимаемся минимум по четыре часа в день.
Как это — быть музыкальными вундеркиндами?
Илья: Может быть, когда нам было лет по восемь, мы могли прийти к бабушке и пожаловаться: «Мама заставляет играть на скрипке, я не могу пойти и просто погулять». Но теперь я не считаю, что это жертва. Такое детство — трудное, но интересное. Я думаю, что уже в нашем возрасте нужно готовиться к тому, чтобы потом свободно войти в профессию и нормально работать.
О том, что влияет на музыку
Илья: Музыка требует полного включения, и когда становишься за скрипку, всегда нужно отбрасывать то, что уже было в твоей жизни, и то, что еще будет. Но так получается не всегда, и иногда из колеи может выбить ссора или плохое настроение.
О хорошей мине при плохой игре
Илья: Зритель не знает всех мелочей, которые знаешь ты. Если что-то не получается в деталях, нужно не теряться, а делать вид, как будто все так и задумывалось. Если произведение новое или его никто не слышал, это может «прокатить». В любом случае, никогда нельзя бросать ноты и уходить со сцены, не доиграв.
О страхе перед сценой
Таня: Ты всегда волнуешься только до первой ноты. Когда начинаешь играть, сразу успокаиваешься.
Илья: У некоторых музыкантов есть свои ритуалы или талисманы, которые они берут на сцену. Например, один знаменитый дирижер всегда брал с собой на концерты большую золотую монету. Она лежала в кармане его пиджака, и он считал ее залогом успеха. Однажды он забыл монету, и это настолько выбило его из колеи, что он не смог играть концерт. Поэтому талисманы — плохая штука, и у нас их нет.
О целях
Илья: Мы хотим стать универсальным дуэтом, который может исполнять любую программу. Неважно, это джаз, классика или что-то еще. Год назад у нас сбылась одна мечта: мы попали в Нью-Йорк и выступали в составе оркестра в Карнеги-холле. В тот момент можно было расколоться от счастья.
Таня: Теперь наша цель — выступить там же, но в качестве солистов.
О заезженных произведениях
Илья: Если каждый день есть свое любимое блюдо, то уже через месяц от него начнет тошнить. Так и с музыкой. Например, «К Элизе» Бетховена — это очень хорошее произведение, но его играют настолько часто, что многие музыканты не могут его даже слушать. К счастью, наш учитель всегда дает нам играть не популярные, а особенные и уникальные произведения.
О любимой музыке
Илья: Я больше всего люблю композиторов ХХ века — Шостаковича, Шнитке. Мне нравится напряженный дух того времени. Иногда люблю послушать рок, а иногда — джаз. Особенно Майлса Дэвиса. Временами нравится слушать диджеев. Особенно Skrillex и Мартина Гаррикса.
Таня: Если говорить о джазе, я очень люблю Чета Бейкера, особенно его поздние альбомы. Из классики нравится Бах и Моцарт. Люблю находить новую музыку, открывать для себя и других неизвестных исполнителей.
О неудачах и отчаянии
Илья: Иногда проблемы превышают какие-то твои личные пределы, и тогда появляется желание порвать с музыкой, уйти, стать бедняком и бродить по улицам. Но потом ты начинаешь работать, решать эту проблему, и то, самое первое восприятие уже кажется каким-то бредом.
Таня: У меня никогда не было желания бросить музыку. Как это возможно, если она — часть моей жизни?
О том, как меняет музыка
Илья: Я почти не помню, каким был до появления музыки в жизни. Без нее скучно, неинтересно и слишком легко. Я стал по-другому относиться к чувствам, эмоциям и ощущениям. Когда слушаю или играю музыку, меня как будто направляет в определенное состояние человек, который ее написал. Задача любого музыканта — понять того человека. Понять композитора.
Таня: Ежедневная работа учит ответственности, а ощущение музыки развивает не только профессиональные качества, но и человека внутри тебя. Ты прикасаешься к чему-то особенному, высокому. Музыка рождается изнутри и идет внутрь, к эмоциям и душе человека.
Илья: Бывают моменты, когда хочется слушать тишину. Об этом говорил еще композитор Густав Малер. Когда он писал музыку, просил максимальной тишины. Малер даже построил себе домик на озере, чтобы отгородиться от всего, даже от звуков леса и ветра. Ему нужно было слышать только свои мысли. Жаль, что в наше время абсолютная тишина — это так редко и так сложно.
