Моим первым учителем был брат Том. Он старше меня на три года, но мы всегда были близки как близнецы. Мы росли в Бруклине в 60-х. В то время по радио крутили Stevie Wonder, The Beatles, Jimi Hendrix, The Who, B.B. King, соул.

Как-то дедушка принес домой целую коробку пластинок, в которой были Art Blakey и The Jazz Messengers, Wes Montgomery, Jimmy Smith, Thelonious Monk – мы слушали эти записи, и словно целый новый мир открывался перед нами.

Мне было десять, когда я впервые взял в руки гитару. На углу продавался очень маленький, плохенький бас, который хрипел на каждом переходе. Том купил мне его за 10 баксов. Для меня это был лучший инструмент на свете. Лет через пять я начал заниматься на акустическом контрабасе. Воспоминания о той музыке и вдохновении, которое она мне подарила, никогда не оставляли меня.

Мне хотелось выразить это – так и появился альбом "Бруклин" ("Brooklyn", 2015, "Three Faces Records"). Очень тщательно я подбирал гитаристов. Зная Стива и Адама по многу лет (Steve Cardenas и Adam Rogers – участники John Patitucci Electric Guitar Quartet), мне стало интересно, как они будут звучать вместе. Также в записи участвовал барабанщик Браян Блэйд (Brian Blade), с которым я преимущественно играю и которого все хотят заполучить.

Я начинал играть на слух. Первые шаги на контрабасе совершал самостоятельно. Помню, что наконец-то мне стало интересно ходить в школу – ведь там я мог найти пустой класс и играть один в комнате. Позже я поступил в колледж, где три года изучал классический бас. Преподаватели были уверены, что мне суждено стать классическим басистом в оркестре. Об этом они мне и заявили: "Итак, теперь ты должен оставить всю ерунду, которой занимался до этого, и сосредоточиться на классике". О нет! Был мой ответ. И я сбежал.

Все лучшие открытия в джазе вышли из бэндов. Даже если вернуться к таким личностям, как Майлс (Miles Davis). Возьмем его группу с Колтрейном, Кэнном (саксофонисты John Coltrane и Cannonball Adderley) или квинтет с Уэйном (Wayne Shorter), Роном Картером (Ron Carter), Тони Уильямсом (Tony Williams) и Херби Хенкоком (Herbie Hancock). Эти группы, эти люди, которых Майлс объединял, толкали музыку вперед. Сам он никак бы не справился! А затем – такие же сильные бэнды создал Колтрейн и другие участники. Они были как семьи, как семейные общины.

Корни этой музыки ведут нас к Африке, где община, семья являются очень важной частью культуры и общества, где личность прочно связана с семьей и общиной. Я тоже вырос в итальянском, очень крепком сообществе, и мне это близко. В музыке это определяет то, как ты мыслишь и как ты работаешь в ансамбле.

Я всегда был ребенком, всегда был самым молодым в группе. Больше нет! Скоро мне 58, и я сам преподаю молодежи уже десятилетия. Я помню, как старшие музыканты принимали, учили и наставляли меня. Я играл со многими, кто сегодня стал легендами в истории джаза. Мне бы и в голову не пришло, что такие личности примут меня в джазовую семью, но меня приняли. И в очень молодом возрасте. И научили меня множеству вещей. Они подбадривали меня и помогали расти.

В современном мире становится все более сложно иметь постоянный бэнд, а тем более с ним гастролировать. Поэтому я всегда хочу быть открытым к молодежи и поддерживать этот континуум передачи знаний и ценностей. После ухода легенд в музыке образовался вакуум. Преподавая в Berklee Global Jazz Institutе с Данило (пианист Danilo Perez), мы стараемся заполнить этот разрыв между поколениями, учить не только музыке, но и близким отношениям. Для меня это очень важно.

В европейской традиции музыкального образования есть много очень сильных сторон. Но существует один огромный пробел – и это ритм. Если его и изучают, то отдельным курсом. Однако это невозможно, потому что ритм – внутри всего. Другой важный аспект, конечно же, звук. Как раз этому замечательно учит восточная и итальянская школы. Этот звуковой концепт – большого и красивого звука – я стараюсь использовать даже на электронной бас-гитаре. Он наполняет все, что я делаю.

Когда люди спрашивают, куда движется джаз, я могу сказать одно: никто не знает ответа, если он честен. Потому что случиться может все, что угодно. Лично для меня всегда свежим и крайне важным опытом есть сотрудничество с Уэйном. Мы играем этим квартетом (Wayne Shorter, John Patitucci, Danilo Perez, Brian Blade) уже более 17 лет. Играем прекрасную музыку, которую написал Уэйн. Но есть важное правило, когда и как мы можем импровизировать. Данило назвал это словом "comprovising" (composing&improvising). Кроме того, у нас у всех есть корни, которые объединяют би-боп, блюз, соул и все, что было до этого. Для меня это удивительный опыт и всегда что-то новое. И новым это делает, в первую очередь, Уэйн. Он единственный, кого я могу безоговорочно назвать гением.

Другой важный аспект — это сочетание джаза и этнической музыки. В Global Jazz Institute съезжаются ребята со всего мира. Мы с Данило всегда говорим им: "Приезжая к нам, не забудьте захватить свою народную музыку". И когда фолк объединяется с джазом, могут появиться интересные и новые вещи.

Источник моего вдохновения и энергии – Бог, моя вера в Бога. Я христианин и изучаю религию с 17 лет, также мой брат был пастором 35 лет. Если следовать примеру Иисуса, мы должны помогать бедным, нуждающимся, мы должны служить людям, отдавать им себя, любить их. На деле это очень непросто, но очень важно для меня. Стараюсь жить этим уже более сорока лет.

Я вырос в окружении афроамериканской культуры, поэтому одной из важнейших своих миссий считаю борьбу с расизмом. Эта проблема огромна и существует по всему миру. Она включает подавление культур, этнические чистки и так далее. Я совершенно не верю политикам, никаким. В США сейчас очень тяжелое и болезненное время. Как и в Украине. Чаще всего люди, наделенные властью, даже не пытаются помогать ущемленным. Потому что они не способны на жертвенную любовь. Они не знают, как это, у них отрезано это чувство.

Музыка способна объединить людей, она над культурами, расами, языками. Она разрывает границы и поднимается над ними. Как-то мы играли с Уэйном в Сан-Франциско, и на концерт пришла Анджела Дэвис (американская правозащитница, социолог, педагог, писатель; в 1970-х годах была символом движения за права заключенных. – R⁰). Удивительная женщина! Тогда же на концерте были мои дочери. Им повезло познакомиться с Анджелой Дэвис. Они общались, делали селфи. Анджела рассказала им, каково это было в 60-х – быть арестованным за то, чего ты никогда не делал, а также о борьбе за права женщин.

Иногда кажется, что это невозможно объять, что это слишком огромно. Но мы все время должны пытаться. Когда мы путешествуем, мы можем дотянуться до многих людей, стараясь вдохновить их идеей служения любви и миру, настоящего пожертвования и помощи. Это очень непросто. Но я этим горю, абсолютно честно.

Ирония судьбы состоит в том, что через 25 лет я вернулся к классике с большим пристрастием. Я не только играл с оркестрами как солист, но и написал музыку для контрабаса и струнного квартета, премьера которой состоялась недавно в Филадельфии.

Сколько же удовольствия я получил! Как бы хотелось, чтобы мои учителя были живы и увидели, что я использую их уроки. Просто в то время я не хотел отказываться от другой музыки, которую играл. А теперь вот стараюсь все объединить.

С этим связан очень интересный опыт в моей жизни. Поскольку я бежал от классической музыки, возвращение не могло быть легким. Я пришел к этапу, когда пришлось брать инструмент и заставлять себя репетировать классические произведения. Поначалу мой смычок дрожал, я был напуган. Я привык чувствовать себя комфортно, играя совершенно другую музыку, импровизируя. А теперь меня ожидал выход перед людьми, которые играют только классику.

Я знал, что они думали: "Конечно, мы слушали и получше". Я перфекционист. Записывал репетиции, слушал. Все казалось ужасным. Я ненавидел это состояние. И вот я — в преддверии момента, когда пора выходить перед оркестром. Притом лучшим оркестром! Таким, как Лондонский симфонический, камерные оркестры Шотландии, Швеции и прочие – и играть с ними! Я был напуган до смерти. Конечно же, для меня было крайне важно победить этот страх. Так и случилось.

Журналисты: Катря Кот и Дима Казанцев
Видео и фото: Валентин Зубаков, EPA, facebook.com, wikipedia.org