Александр Ситухо, председатель совета директоров Ассоциации защиты активов
Я не покупаю счастье. Я откупаюсь от несчастья.
Психо (Psycho, 1960), фильм Альфреда Хичкока
Попробуем рассмотреть криптовалютный феномен в более широком контексте, сформировать ментальную модель (mental model) для дальнейшего анализа многочисленных и якобы несвязанных между собой фактов. Позиция восприятия, с которой беспорядки и хаос выглядят как порядок, целесообразный и управляемый, есть всегда. Ее принятие позволяет заняться не только выявлением угроз, но и более приятным исследованием перспектив и выгод, которые также существуют при любой ситуации.
Поэтому используем стандартный подход и рассмотрим криптофинансы как часть некоторого противоречия, противопоставления, дихотомии.
Одной частью этого противоречия будут: собственно криптовалюты; что более важно — технология, одним из продуктов которой они являются (распределенные реестры, децентрализованные системы, блокчейн); инфраструктура обращения; производные продукты — ICO и подобные; информационная, идеологическая, законодательная и политическая поддержка. Уже сейчас видно, что это действительно явление планетарного масштаба, стремительно набирающее силу. Как «модные» в этом сезоне ураганы.
На втором полюсе противоречия поместим привычную, централизованную финансовую систему, с ее устоявшими эмиссионными центрами, рынками, регуляторами, кругами обращения, глобальной банковской инфраструктурой, политическим лобби вплоть до наднациональных структур управления. Всем тем, что еще недавно создавало ощущение нерушимого единства и целостности.
Примерно с 2001 года начал интенсивно проявляться тренд на глобализацию и унификацию контроля над мировыми финансами. Вначале это были борьба, направленные на отмывание террористических денег (USA PATRIOT Act), подарившая миру сеть финансовой разведки и требования по финансовому мониторингу. Теперь этот тренд проявляется в «деоффшоризации», борьбе с размыванием налоговой базы (#BEPS), трагикомичной «войне с наличными» (war on cash, #WOC) и сбережениями (#WOS), пришедшей на смену терроризму борьбе с коррупцией и ее доходами (#unexplained_wealth_order, #UWO), в попытках создания глобальной налоговой системы вплоть до всемирного фискального офиса под крышей ООН, которая в режиме онлайн позволяет выявлять уклонистов (автоматический обмен налоговой информацией, #CRS) и конфисковывать у них активы.
Причины такого, прямо таки истерического стремления к тотальному контролю понять можно. Государство как общественный институт (что успело подзабыться) и как инструмент глобальной финансовой системы (что по-прежнему верно) находится в кризисном состоянии практически во всех странах мира. Кризис этот обусловлен очередной трансформацией мировой экономики, переходом к новому экономическому укладу, в котором нет потребности в функциях, возложенных на государство ранее, нет мотива содержать громоздкий, затратный и агрессивный бюрократический аппарат, наделять привилегиями его членов.
В результате государство оказалось в ситуации выживания, когда оно должно либо трансформироваться, отказаться от значительной части переданных ему полномочий, найти модели эффективного функционирования и взаимодействия с обществом, либо исчезнуть. В каждой стране этот кризис принимает более или менее болезненные формы.
В общем же случае, повторимся, имеет место курс на «закручивание гаек», на усиление контроля даже в ущерб развитию и проявлению коммерческой инициативы, повышение фискального давления на бизнес и физических лиц. Кипрская «стрижка» депозитов 2013 года и украинская пенсионная реформа 2017-го — плоды одного дерева. Государство не интересует развитие, его беспокоит только собственное выживание, любые методы пополнения и сокращения хронически дефицитного бюджета. В том числе путем сокращения собственного населения.
В этой ситуации многочисленные потребности, реализация даже базовых общечеловеческих ценностей подавляется, вытесняется в область запретного и маргинального, что и формирует огромный протестный потенциал планетарного масштаба, своеобразное «Alter ego», второе «Я» мировой финансовой системы, настроенное если не откровенно враждебно к ее традиционным институтам (в силу пока еще собственной слабости), то как минимум скептически.
Проявляется эта альтернативная сущность не только в образе криптофинансов. Мы склонны относить к таким проявлениям, в частности, #Brexit, являющийся ничем иным, как выходом из системы тотального финансового контроля одного из самых передовых государств (в котором, кстати, вышеупомянутый процесс трансформации проходит довольно успешно), являющегося создателем и управляющим главной сети низконалоговых юрисдикций, «оффшоров». Именно эта сеть длительное время обеспечивала рост и функционирование мировой экономики, именно на нее нацелен сейчас основной удар централизованной финансовой системы. Близкие по сути процессы сейчас происходят и в США, после прихода Трампа, победа которого во многом обусловлена использованием этой «альтернативной энергетики».
Итак, видны два полюса противоречий, конфликта, во многом обуславливающего мировую повестку дня. Это конфликт между стагнирующей, или скорее агонизирующей, «централизованной финансовой системой» и набирающей силу «децентрализованной финансовой системой». Пока что мощность этих полюсов явно неравна и говорить об открытом противостоянии преждевременно. Но постепенно растет объем криптовалютного рынка, создаются институции, совершенствуются технологии. Движение же по глобализации все чаще наталкивается на неожиданные препятствия. Отношения к криптофинансам становятся маркером, по которым можно определить ориентацию того или иного государства.
Каковы же пути разрешения этого противоречия?
На наш взгляд, есть шесть основных вариантов.
Первый вариант —
централизованная и децентрализованная финансовые системы продолжают существовать изолированно и параллельно, не пересекаясь и не конфликтуя. Каждая живет по своим правилам, регулируется своими регуляторами, имеет своих сторонников и клиентов. Далее продолжать не стоит, так как уже сейчас понятно, что такой сценарий нереализуем. Появляется все больше точек соприкосновения, интерфейсов, нормативных актов и судебных прецедентов. Криптофинансы обслуживают все больший объем обращения реальных товаров и услуг, вслед за которыми идут вполне реальные фискалы. Этот вариант носит предварительный, подготовительный и временный характер, он реализуется сейчас.
Второй вариант
описан нами ранее и в нем криптофинансы воспринимаются как часть плана, мероприятие (далеко не единственное) по спасению действующей централизованной финансовой системы. Постепенно в криптооборот будет вовлечен достаточный объем денежных средств для компенсации «инфляционного навеса», после чего крипторынок может внезапно «схлопнуться». Появится какой-то специальный вирус, произойдет техногенный катаклизм и пр. Предупреждение о возможности такого исхода можно услышать из Голливуда, часто посылающего координирующие месседжы (см. новую версию «Бегущего по лезвию 2049» 2017 года). Мир же продолжит двигаться по пути тотального финансового контроля и использования единичных резервных валют.
Третий вариант —
победа децентрализованной системы, которая полностью замещает «традиционные» финансы, в мире воцаряется криптоанархия с элементами криптокоммунизма — без налогов и центробанков. Доведением до абсурда данной ситуации является появление у каждого субъекта (как компании так и физлица) собственной валюты и превращение человечества в единую блокчейн-структуру. И если наличие у каждого собственной денежной единицы — уж слишком фантазийный вариант, то разворачивание распределенных сетей на базе компьютерных ресурсов жителей одной страны для обслуживания учета различных прав, здравоохранения, выборных процедур — не такая уж далекая и призрачная перспектива. Тут можно вспомнить всенародное написание исландской Конституции и другие примеры. А необходимые вычислительные мощности скоро будут находиться если не в каждом утюге, так в холодильнике точно.
В четвертом варианте
после достижения некоторого баланса сил двух систем и, возможно, некоторого противостояния, ограниченного конфликта, системы находят возможности для равноправного существования. Появляется симбиотическая финансовая система, в которой налажено мирное, взаимовыгодное партнерское сотрудничество. Ресурсы свободно перемещаются между системами, формируются согласованные регуляторные процедуры. Регуляторы обеспечивают порядок в обеих частях. В такой исход также плохо верится, учитывая описанные выше далеко не мирные предпосылки для возникновения данного противоречия. Такая пастораль не решает накопившихся проблем в мировых финансах и может использоваться только как пропагандистский трюк, отвлекающая внимание картинка на стадии подготовки второго варианта — повар будет успокаивать барашка, пока не будет готов мангал.
Пятый вариант
можно отнести к культуре киберпанка и любимому многими жанру апокалипсиса. Это путь деградации. При таком развитии событий обе системы, в ходе конфликта истощив друг друга, распадаются. Учитывая, что конфликт наверняка выйдет за пределы информационного пространства и проявится во вполне реальном применении конвенциального и неконвенциального вооружения, последствия коснуться не только безналичных денежных расчетов. Человечество будет отброшено в своем экономическом развитии, хотя и получит возможность проанализировать полученный опыт и попытаться пройти этот квест еще раз, сделав соответствующий выводы. О таком исходе втайне мечтают инвестировавшие в тушенку, солярку и патроны.
И наиболее интересным является шестой вариант,
согласно которому происходит интеграция обеих систем с появлением какой-то новой, желательно (или обязательно) обладающей синергетическим эффектом. Эта новая система должна будет одновременно и обладать стимулирующими свойствами, поддерживать экономическое развитие, и обеспечивать безопасность своих участников. Обладать качествами эффективности, свойственными блокчейну, и понятностью традиционных денег. Решать проблемы обеспеченности, инфляции и много еще чего. К сожалению, пока не наблюдается усилий по реализации данного направления, но не будем терять оптимизма.
Мы живем в вероятностном мире и нельзя сказать, что число описанных вариантов является конечным либо какой-то из них в настоящее время определяющий. Имеются силы, заинтересованные в реализации каждого из них, и каков будет итог, в каком состоянии мировая финансовая система окажется даже через 10 лет — предсказать крайне сложно. Тем не менее, наличие хотя бы какой-то структуры для фильтрации фактов и текущего анализа информационного потока упрощает жизнь наблюдателю. Можно делать выводы, какой из трендов является преобладающим в данный момент, в каком направлении идет развитие ситуации, к чему следует готовиться или какие замыслы можно реализовать. Описанные варианты, особенно в их крайних проявлениях, формируют некоторое пространство решений, «призму», через которую можно наблюдать происходящее.
В завершение хотим заметить, что придерживаемся точки зрения объективного, естественного характера ситуации с криптовалютами. Они не есть плод какого-либо заговора спецслужб или специально созданный инструмент политической борьбы. Вернее, стоящая за ними энергетика вполне может использоваться (и используется) и в политике, и в экономике как в созидательных, так и деструктивных целях. Тут скорее имеет значение, кто сообразил раньше. Но считать происходящее чьим-то проектом — будет явным преувеличением. Криптовалюты стали естественным проявлением определенного этапа развития человеческого общества, следствием несовершенства финансовой системы и кризиса используемого формата государственного управления. Как всегда, этот кризис несет за собой как и значительные риски, так и открывает перспективы для новых возможностей.
Последнее, что стоит отметить, так это чрезвычайно высокую скорость развития ситуации. Настолько высокую, что она не успевает отрабатываться государственными финансовыми регуляторами даже в информационном пространстве, не говоря же о пространстве нормативном. Отсутствуют и признанные аналитические модели, которые можно было бы использовать для формирования целостного видения происходящего. Поэтому криптофинансы — это вызов, влекущий за собой серьезные изменения в жизни общества.
