— В феврале, когда Вы заступили на должность, то говорили, что приехали туда, где «есть огромный потенциал что-то построить и сделать». Девять месяцев политической и экономической турбулентности не изменили Ваше мнение?
— Наоборот, я укрепился в этой мысли. По прошествии этих девяти месяцев я вижу, что сохраняется, конечно, определенная нестабильность в политике, а вот ситуация в экономике улучшается. Это еще раз подтверждает, что у Украины есть все шансы и возможности, чтобы уверенно развиваться дальше.
— В начале 90-х Вы были советником министра финансов Чехословакии, как раз в тот период, когда министерству удалось в течение двух лет провести важные реформы для отрасли. Как Вам кажется, почему в Украине за такой же период реформы реализовать не удается?
— У власти и страны было огромное внутреннее желание провести все эти реформы. Парламент, президент, госорганы Чехословакии – все были в одной лодке и понимали, что должны делать.
— Это то, что называется политическая воля.
— Именно. В случае с украинской политикой и властью возникает ощущение, что реформы – это то, чего хотят пассионарии, наиболее активные представители нации, и наши внешние партнеры. Будто кто-то заставляет Украину переживать реформы и обновляться. Но так это не работает. Не будет перемен без внутреннего понимания власти и народа, что изменения просто необходимы для дальнейшего развития страны, для привлечения инвесторов, для роста экономики. Какой бы мучительной ни была процедура, нужно решиться на нее, чтобы выздороветь.
Помню, когда в Чехии приняли решение о переходе 100% государственной собственности в частную, были большие споры по этому поводу. Одни говорили, что нужно все делать медленно и постепенно. Другие, и я в том числе, – что лучше провести все изменения максимально быстро.