Экс-директор департамента регистрационных вопросов и лицензирования НБУ Александр Завадецкий в интервью Realist`у рассказал о репутации руководства НБУ и безнаказанности собственников банков.
— В Платинум Банк введена временная администрация, и дело идет к ликвидации. Но сделано это спустя полгода после того, как НБУ признал его проблемным. Какие проблемы это создало?
— Платинум накопил большой объем обязательств перед вкладчиками, уже находясь в проблемности. Накопление происходило под явным покровительством НБУ.
Об этом знают уже все, кто интересуются. В том числе из так называемых «пленок Рожковой». Это даже не интрига, а подтвержденный факт.
В течение длительного времени с тех пор, как проблемы были формально зафиксированы Нацбанком, Платинум продолжал прием депозитов. Это был нестандартный ход для НБУ, потому что при введении банка в проблемность обычно налагаются серьезные ограничения, прежде всего с целью минимизировать потери вкладчиков и кредиторов банка. С Платинумом этого сделано не было.
— Как банк признается проблемным?
— Существует утвержденная процедура. Собирается правление, рассматривает поданные документы от профильных подразделений НБУ. Коллегиально принимается решение. В самом решении о проблемности прописываются ограничения на деятельность банка.
Если вы для сравнения возьмете решения по банкам, которые были признаны проблемными незадолго до или после Платинума, то увидите массу разных ограничений. Основное из них заключается в том, что банк лишается возможности накапливать дополнительные обязательства Фонда гарантирования перед вкладчиками.
Смысл такого решения в том, чтобы перестать накапливать финансовое бремя на другие банки и налогоплательщиков. Потому что в случае банкротства источником средств для выплат через Фонд гарантирования все равно являются банки, которые платят отчисления в Фонд, и налогоплательщики.
— Решение по проблемности Платинума было зафиксировано с соблюдением процедур НБУ?
— Процедурно да. Но на Платинум были наложены ограничения на прием новых депозитов со значительными исключениями, которые по сути делали фикцию из этих ограничений. Это привело к тому, что значительная часть финансового бремени была накоплена уже после того, как банк был признан проблемным.
Но есть еще один важный момент, и он связан с Екатериной Рожковой (зампред НБУ, курирует банковский надзор. — R°). Она как бывший руководитель Платинума знала, в каком он финансовом состоянии. С самого начала, когда пришла в Нацбанк.
Она как руководитель пруденциального блока должна была предпринять все меры для того, чтобы увеличения бремени для третьих лиц и потерь для вкладчиков не происходило.
— Давайте я выступлю адвокатом Рожковой. По официальным документам, состояние банка было нормальным.
— Могут быть разные попытки объяснить, почему Рожкова не могла повлиять на ситуацию. В том числе то, о чем сказали вы.
Если у Платинум Банка была отчетность, которая неадекватно отображала его реальное состояние, то это опять Рожкова. Она была и. о. председателя правления Платинума, и сразу после этого она стала руководителем пруденциального блока в НБУ.
Можно придумать другую гипотезу. Что за время ее работы в Платинуме это был здоровый банк, но потом он стал плохим. Буквально за 6−7 месяцев банк перевернулся с ног на голову. Если он до этого был нормальным, то произошло просто драматическое ухудшение ситуации в банке. В то самое время, когда она была директором департамента банковского надзора, а после этого стала членом правления и куратором пруденциального блока.
И та, и другая ситуация говорит, что она недостаточно квалифицирована как минимум. Даже если предположить, что у нее отсутствовал умысел.
— Что если недобросовестные банкиры скрывали эти факты?
— Гипотетически, такая ситуация возможна. Но это крайне маловероятно, потому что надзор ежедневно принимает отчетность и видит состояние банка, кроме того, может выйти на внеочередную проверку в сам банк. Вероятность еще уменьшается потому, что Рожкова — инсайдер Платинума. А мы понимаем, что она не просто работала в Платинуме. Те самые «пленки» говорят, что она продолжала банком руководить, уже работая в НБУ. Она выплачивала зарплаты работникам банка.
Вы знаете эту запись?
— Нет.
— Есть запись, где она беседует с исполняющим обязанности председателя правления банка. Он ее благодарит за то, что она прислала ему денег. А она его за то, что банк оплатил какие-то ее расходы.
Тот факт, что она давала вознаграждение руководителям банка, говорит о том, что она является связанным лицом. Это — признак контроля. И не только потому, что большая часть кредитного портфеля банка выдавалась либо пролонгировалась при ней. Но и потому, что, находясь в НБУ, она фактически контролирует действия руководителей Платинума.
Если вы посмотрите ситуацию с Приватом, то обнаружите, что большая часть портфеля была признана связанной на основании куда менее убедительных аргументов. Я занимался этой диагностикой. Там большая часть портфеля — это так называемая презумпция связанности, которую банк не опроверг. В случае с Рожковой и Платинумом у нас есть четкое доказательство связанности.
— Это если бы пленки были признаны как доказательство. А все идет к тому, что через СБУ их пытаются признать незаконно полученными.
— Допустимость доказательств — это концепция уголовного процесса. Когда речь идет о допустимости доказательств в подобной ситуации, только из-за этого не ставится под сомнение их действительность. Всем понятно, что эти записи настоящие. Но если доказательства были собраны в не установленном уголовным процессом порядке, тогда они не могут быть положены в основу уголовно-правового приговора. Но это не значит, что у них нет никакого юридического значения. Во всех других измерениях это такая же информация, как и вся остальная. Она подлежит рассмотрению применительно к вопросам о должностном соответствии, конфликте интересов, неуголовных коррупционных нарушениях и во всех остальных отношениях за пределами уголовного процесса.
Никто не сомневается, что это голос Рожковой.
— И она сама подтвердила.
— Тем более. На основании этой информации можно делать какие угодно заключения. Кроме тех, которые требуют специальной процедуры сбора доказательств.
Когда речь идет о деловой репутации, о конфликте интересов в соответствии с антикоррупционным законодательством, о злоупотреблении служебным положением — это не регулируется уголовно-процессуальным правом. Этот вопрос должен рассматриваться независимо от того, могут ли эти факты быть допущены в уголовный процесс.
После того, как Платинум был признан неплатежеспособным, возникают основания для еще одного расследования — это доведение банка до неплатежеспособности. Субьектом этого преступления могут быть связанные лица.
— Это «команда футболистов», которой принадлежит банк?
— Топ-менеджеры, акционеры и все иные связанные лица. Так вот, Рожкова тоже является связанным лицом.
Категория связанных лиц не ограничена местом пребывания или заниманием каких-то должностей. Это могут быть даже фактические контролеры банка и иные лица, которые оказывают на банк существенное влияние.
— Такое расследование не окончится, как с Дорошенко и «Михайловским»? Деньги растащили Полищук и компания, а крайним признали председателя правления Дорошенко. А потом и его отпустили.
— Может закончиться как угодно. Можем только догадываться.
Если в таком явном примере злоупотребления государство не предпримет мер, то это значит, что вся концепция конфликта интересов в финансовом секторе просто утрачивает смысл.
— Она разве уже не утратила смысл?
— Да. Но все равно существует социальный запрос на то, чтобы эти нормы закона выполнялись. Кроме того, это входит в перечень обязательств Украины перед странами-донорами.
— Мы их внедрили. Все. Выполнено.
— Да. Теперь возникает вопрос, почему их не используют?
Чего хотели организации-доноры? Достаточно ли им, чтобы на бумажке было просто записано, что в Украине теперь есть такое положение закона? Или нужно, чтобы оно выполнялось?
Есть еще интересные нюансы. В Кодекс административных правонарушений была введена специальная глава, связанная с коррупцией. Там есть интересные статьи — нарушение требований о конфликте интересов и непротиводействие коррупции. Если должностное лицо, зная о коррупционных правонарушениях, под которые подпадает конфликт интересов, не принимает меры реагирования, предусмотренные законом, это влечет за собой серьезный штраф.
В случае с членами правления НБУ они этих штрафов, конечно, не испугаются. Но если будет решение суда, что кто-то из членов правления НБУ совершил административное правонарушение, связанное с коррупцией, — это однозначно отсутствие деловой репутации. А деловая репутация — необходимое условие, чтобы занимать должность.
— По Рожковой тогда есть четко выписанное доказательство, что она не может занимать эту должность?
— Если внимательно читать нормы закона «О банках и банковской деятельности», ни один член правления НБУ не имеет права занимать свою должность. У всех отсутствует 10-летний опыт работы на руководящих должностях в банках на момент назначения в правление. Руководящая должность означает первое лицо.
— Зампред уже не руководящая должность?
— Можно и так, но тогда к требованиям несколько приближаются Гонтарева и Смолий, хотя все равно им не соответствуют. Рожкова — точно нет. Сологуб, Борисенко и Чурий — точно нет.
— Как они это обошли?
— Мне кажется, это было просто проигнорировано.
Есть еще возможность говорить, что руководящая должность — это начальник департамента или даже отдела. Но в таком случае сама концепция утрачивает смысл, потому что тогда перечень руководящих должностей можно расширять до бесконечности. Какой тогда смысл в наличии этой квалификационной нормы?
Если говорить по Рожковой, то до и после назначения в НБУ по ней было множество доказательств того, что репутация отсутствует. Гонтарева, кстати, официально заявляла, что устранила Рожкову от принятия решений по Платинум Банку, поэтому у нее нет конфликта интересов.
На мой взгляд, это неправильная интерпретация концепции конфликта интересов. Она находится в конфликте интересов по всем решениям, которые принимаются в пруденциальном блоке. Пусть она не принимает решения в голосовании, но решения формируются в руководимых ей департаментах. Правление принимает решения, основываясь на данных, которые дают профильные подразделения. Если предположить, что в таком случае действительно нет конфликта интересов, то тогда вся концепция теряет прикладной смысл и становится чисто литературным упражнением.
Кроме того, уже после заявления Гонтаревой появились записи, которые говорят о совершенно противоположном.
НАСКОЛЬКО ЗАКОНОПОСЛУШНО ПРАВЛЕНИЕ НБУ?
— Есть много случаев, когда не сработало законодательство по обращению взыскания на бывших владельцев банков.
— Это большая недоработка НБУ и правоохранительных органов. Если говорить о Бахматюке и Жеваго, то это была еще немного другая реальность. Тогда не было специальных норм ответственности связанных лиц. Кроме того, может быть, формально многие из них уже существовали, но не была проведена диагностика. Диагностировать связанных лиц уже по новой методике тогда было очень сложно. По времени не совпало — пришлось делать по старой.
Но по тому же Платинуму — диагностика проведена по новой методике, связанные лица зафиксированы. Я специально писал правлению, что банк не выполняет действий по приведению структуры собственности в соответствие, а депозитный портфель растет. Поэтому нам нужно приготовиться к признанию банка неплатежеспособным и привлечению связанных лиц к ответственности.
— Как должны работать нормы по обращению взыскания на связанных лиц?
— Концепция заключается в том, что функция Нацбанка — составить карту связанных лиц по каждому банку. Эту карту НБУ обязан передать в Фонд гарантирования вкладов. ФГВФЛ выплачивает вкладчикам, а потом он должен обратиться с требованиями ко всем связанным лицам. Взыскивать их активы, чтобы компенсировать государству средства. Более того, кредиторы банка, которые не получают возмещение от Фонда, должны получить право требовать возмещения напрямую от связанных лиц.
Основной вопрос, который возникает у меня как у юриста, — была ли проделана эта работа? Времени на нее было предостаточно.
Сейчас открывается еще более актуальный вопрос: насколько добросовестно правление НБУ? Насколько оно законопослушно? Речь идет конкретно о деньгах добросовестных банков, которые наполняют Фонд, и налогоплательщиков.
Если сейчас НБУ не предпринял полный перечень мер для определения всех связанных лиц, не передаст список в Фонд, а Фонд не начнет предъявлять требования — то это вытягивание денег из кармана налогоплательщиков.
— По НБУ и Рожковой в частности уже было писано-переписано, весь Facebook красный. Власть блокирует любые возможности привлечения чиновников к ответственности, за коррупцию в частности. В крайнем случае, делается вид, что якобы соблюдается буква закона. Но не соблюдается сам дух закона.
— По-моему, уже достаточно случаев, когда и буква закона не соблюдается.
— Можно говорить, что есть коллективный интерес власти, чтобы закон не работал? Например, в Привате или «Финансах и Кредите» сумасшедшие объемы инсайда. Но по владельцам банков блокируются любые действия. Как так?
— Все не так уж и сложно. Явно можно констатировать отсутствие воли и желания руководителей государственных ведомств в реализации закона.
— Как видит жизнь сотрудник банковского надзора?
— Могу только сказать о своих наблюдениях. Многие люди, которые связывают свою жизнь с госорганами — не все — видят жизнь иначе, чем те, кто не связывают.
— Какова их философия?
— Конформизм, приспособленчество и принятие установок своей корпорации как правил, которые нужно соблюдать, независимо от их характера. Отсутствие личных принципов, безусловно, имеет место. Любой принципиальный человек не стал бы мириться с тем, что может считаться нормой в органах государственной власти.
Если говорить о беззаконии, то срабатывают несколько факторов. Первый — нежелание тех людей, от которых зависит контроль за соблюдением закона. Вторая всеобъемлющая причина — это пассивность общества. Я уверен, что люди в своих основных отрицательных чертах везде одинаковы. Но во Франции, Англии общество реагирует принципиально иначе, чем в Украине. Разница в том, что в развитых странах общество уже давно призвало к ответу руководителей государства, которые неэффективно делают свою работу, в Украине это только зарождается.
Для этого общество должно иметь экспертные знания. Если оценивать большинство правонарушений в украинских банках, то все достаточно примитивно. У связанных лиц банков есть возможность «спетлять» только потому, что общество не применяет достаточно экспертных знаний, чтобы правильно интерпретировать то, что происходит. Из этого делается вывод, почему было сделано — то ли ошибка, то ли умысел.
Еще в Украине существует избирательный подход. Мы не можем говорить, что в Украине всегда плохо работает закон. Когда кого-то «заказывают», закон работает очень хорошо. Находятся самые толковые следователи, им правильно ставятся задачи. А заказ должен исходить от гражданского общества и касаться всех.
