Около 10 утра мы вышли из метро на Левобережной, проложили на телефоне маршрут и двинулись в путь. На информацию о подобном музее наткнулись случайно. Ведь как и много другого интересного в нашей стране, он мало кому известен, а главное — мало кому нужен. С энтузиазмом и любопытством мы неспешно подобрались к тому участку пути, на котором сложно представить, что ты — в одном из районов многомиллионной столицы европейского государства. Но есть в этом какая-то романтика — продираться сквозь дебри к вещам, которые никому не нужны. Несколько луж, странных надписей и полуразваленных домов, и вот мы на месте. Слегка нажав на дверную ручку, сразу же делаем шаг назад, так как охранник уже поспешил нам на встречу.

— Здравствуйте, мы — журналисты, и договаривались … — пытаюсь четко объяснить ему суть нашей миссии. Милый парень, улыбаясь, приглашает:

— Я знаю, проходите, – не переставая улыбаться, перебивает меня и приоткрывает для нас огромную железную ограду.

Перед нами — павильон, похожий на небольшой двор частного дома, по левому краю которого, под железной оградой, стоят стеллажи и столы, заваленные хламом. Приблизившись к ним, замечаем, что не такой уж и хлам все, что здесь лежит. Прорисовываются концепт и идея, понимаешь категории, по которым разложены вещи. Вот деревянные ремесленные принадлежности, за ними стеллаж с картинами, чайными сервизами, зеркалами и статуэтками, огромный стол с железными утюжками и сундуки.

— А откуда появилась эта коллекция? Кто распорядился собрать эти вещи? – спрашиваю у другого охранника, который по долгу службы иногда исполняет обязанности гида.

— А это у нас работал один коллекционер, это его идея, – сбивчиво отвечает он.

— И часто у вас тут люди бывают? – продолжаю, хотя еще с первой минуты заметила, что мы не единственные посетители музея.

— Часто, бывает даже целые экскурсионные группы к нам приходят, особенно школьники. Детям это очень интересно, – продолжает наш «гид».

В этот момент к нам приближаются молодая пара с двумя детьми. Малышам лет по 7. Мальчик и девочка живо бегают по павильону, иногда восторженно восклицая: «Смотри, смотри, пап, а что это?». Мужчина достаточно сдержанно объясняет детям, что такое фотопленка и счеты, затем предлагает посмотреть в объектив странной штуковины, которая напоминает что-то из арсенала геодезистов.

Сложно сказать, какую историческую ценность несут в себе эти вещи, ведь рядом с картинами «Три богатыря» торчит часть рисунка с обнаженной женщиной, а за ними в ряд выложены очень старые и довольно непривычные иконы. Экспонаты не пронумерованы и не подписаны, поэтому можно положиться только на собственную эрудицию и знание истории, в лучшем случае на фантазию. «Гид» рассказал, что никто не проводил здесь инвентаризацию, так как никому до этих вещей нет дела. Главное, чтобы посетители ничего не утащили. А стащить что-то все-таки хочется. Может, вот этот маленький бюст Швейка? Или одни из винтажных очков? Либо же огромный чугунный утюг?

— А в Киеве есть еще подобные музеи? – тут уже меня спрашивает охранник, узнав, что мы журналисты, а не просто любопытные посетители.

— Не знаю, но могу предположить, что вы единственны в своем роде, и не только в Киеве, а и во всей Украине, – отвечаю к его большой гордости.

После этого наш «гид» еще более эмоционально начал говорить, но уже о проблемах.

О том, что хотят их переместить, так как территорию вокруг активно застраивают под частный сектор. И тут мы подходим к самой противоречивой части экспозиции — уголку со множеством бюстов Ленина, агитационными плакатами времен СССР, флагами, медалями и многотомными изданиями книг о советских победах.

Немного прищурившись, он осторожничает:

— Ну, по-разному бывает, одни возмущаются — не нравится им, что Ленин у нас тут стоит. Другие просто фотографируют. Но мы ж не пропагандисты какие-то. Ведь это тоже часть истории.

— А вот тот огромный, его кто-то прямо сюда привез? – спрашиваю я о бюсте Ленина высотой около 1 м и шириной 1,5 м.

— Его, вроде как, привезли после демонтажа.

А ведь эти бюсты, значки, грамоты действительно когда-то красовались во многих домах или были такой же частью интерьера, как настольные лампы и комнатные цветы. Рассматриваю документы, валяющиеся на полках. Вот паспорт гражданина Индии, в котором с выцветшего фото улыбается красивый темноволосый мужчина. Рядом — куча дипломов и наград, даже патент на изобретение. Как легко обесценивается то, что некогда приносило признание общества. Бродишь здесь и непроизвольно придумываешь замысловатые сюжеты. Вот, к примеру, из довольно свежих экспонатов — пресс-карта журналиста "5 канала" за 2005 год. Смотришь на него, и мысленно видишь, как главный редактор с криками увольняет своего подчиненного, тот впопыхах собирает вещи, выбегает на улицу, закуривает. Достает из кармана пресс-карту, смотрит на нее минуты две и бросает в урну. «К черту ее, я начинаю новую жизнь», — говорит он сам себе. Но вполне вероятно все было не так, ведь сюда попадает, как правило, то, что люди приносят сами. И мозг уже рисует новую версию.

Наматываю еще круг вдоль экспонатов и останавливаюсь у ремесленнического уголка.

— Здесь же могут быть очень старые предметы, которые можно выставлять в музее. Не обращались ли к вам из музеев, чтобы вы передали им часть коллекции?

— Нет, никогда. Но я считаю, что эти экспонаты нужно выставлять именно в таком музее — у нас тут есть все. А отдавать по частям куда-то, потеряется смысл, – с ноткой грусти замечает охранник.

— Может, переместят вас куда-то поближе к центру, посетителей появится больше и место для экспозиции посерьезнее, – хочется приободрить своего визави.

— Думаю, что если и перенесут, то скорее подальше, и тогда вообще никто ездить не будет. Знаете, как наши политики все решают.

А такое вполне может быть. Хотя, с одной стороны, здесь просто непролазные дебри, но с другой — совсем рядом элитные домики дачного массива Русановские сады. Зачем им по соседству предприятие по сортировке отходов, даже если при нем и действует подобный музей? И если для одних — это история, память, ресурс в конце концов, то для других — просто хлам, который никому не нужен.

Вижу на столе более-менее «молодой» фотоаппарат. Где-то в 2000-х такие были жутко популярны.

— А вот из того, что сейчас приносят, вы откладываете что-то? Придерживаете современные вещи для будущего? – интересуюсь.

— Да не особо. Уже одно то, что складывать некуда. У нас еще в помещении есть музей закрытый, но туда временно не пускают. Из нового пока ничего не берем, – говорит охранник.

Интересно, что же станет экспонатами музея ненужных вещей в будущем, если таковые будут. Мы же столько покупаем и затем выбрасываем, что места попросту может не хватить. Вот из самого современного, думаю я про себя, можно оставить спиннер или вейп, какой-нибудь гироборд? Хотя это — довольно далекая перспектива. А вот кассетные и CD-плееры, магнитофоны, системные блоки, кнопочные мобилки — это уже сейчас в категории раритетов. Но найдется ли человек, чьи громадные бюсты и портреты во весь рост будут так же распространены, как Ильич? Возможно. Быть может, к нему будет меньше ненависти. А, возможно, и наоборот.

Текст: Маричка Бровди
Фото: Марина Нижник

P.S.: Музей находится на территории ООО «Киевгорвторресурсы». Концепт музея изначально предполагал, что он должен стать ознакомительным центром, в котором объяснят, как перерабатывается вторсырье и для чего используется в дальнейшем, прибегая к помощи действующих экспонатов. По словам координатора музея Сергея Вовка, началось все в 2007 году с того, что появились вещи, которые было жалко сдавать на переработку, к примеру утюги. Все эти предметы накопились на территории завода и со временем у энтузиастов появилось желание и возможность сделать из этого музей. Сергей также рассказал, что поиском ценных экспонатов часто занимались «провинившиеся» сотрудники, так сказать, в виде штрафа. По поводу планов расшириться, Вовк говорит, что главное — вообще «сохраниться». О возможности создания отдельного музея где-то в более удобном месте речь тоже не идет, замечает он. И не потому что нет желания, а из-за отсутствия возможностей. По словам координатора, они обменивались некими экспонатами с действующими украинскими музеями, но никогда не продавали их. В планах разработчиков музея есть идея расширить экспозицию, но она довольно абстрактна.