Этим летом в Нацполиции было создано управление ювенальной превенции. Было анонсировано, что оно будет заниматься широким спектром проблем, связанных с детьми и подростками — от поиска пропавших и профилактики семейного насилия до работы с детьми, преступившими закон.
Realist пообщался с главным «детским» полицейским Ларисой Зуб, рассказавшей о том, какие новые методы появятся в управлениях полиции, о защите детей от непрофессионализма, о двух типах педофилов, планах ввести открытый реестр извращенцев, повысить ответственность родителей до 12−15 лет лишения свободы, серии лжесамоубийств, заработке на «Синих китах» и о том, что во всех проблемах детей виноваты взрослые.
Мошенники и «синие киты»
«Синие киты» все еще активны, сотрудники «детской» полиции продолжают профилактическую работу, а киберполиция блокирует сайты. Но сейчас эту тему начали использовать мошенники. Они просматривают разные группы, находят детей, которые постят депрессивные сообщения, начинают переписку с ними: «Я психолог, могу помочь». Они прекрасно знают психологию подростков и после долгих диалогов с отвлекающими вопросами просят:
«А сфотографируй банковскую карту своих родителей!» или узнают адрес, а потом «невинно» интересуются: «А когда родители поедут в отпуск?».
Преступлений
(за 7 месяцев 2017 года)
в отношении детей
совершенных детьми
Лжесамуобийства ради родителей
Недавно в Киеве был случай: девочка оставила предсмертную записку и прыгнула с моста. Правда, выбрала она такую высоту, чтобы не разбиться насмерть. В итоге подросток попала в больницу, ее мама срочно вернулась с курорта (она там отдыхала с новым бойфрендом), отец от нее не отходит ни на шаг. Девочка напугала родителей и, наконец, получила их внимание.
Или вот такая история: девочка лет 12 напилась таблеток и попала в больницу. Там она рассказала подругам: «Слушайте, теперь все у меня так круто! На балет ходить не надо! Родители ведутся на все мои просьбы, покупают все, что я захочу!». В итоге одна ее подруга напилась тех же таблеток, за ней вторая, за ними третья. При этом ни у одной не было склонности к суициду, все себя очень любили и выбирали такой препарат и такие дозы, чтобы не умереть.
И этот случай — хорошая иллюстрация того, как легко подтолкнуть ребенка к «игре» в суицид.
Педофилы-психологи
Но суицид — это не единственная наша проблема. Начинается осень, и начинаются обострения у извращенцев.
По моим наблюдениям, педофилы бывают двух типов. Первые — хорошие психологи, они выбирают среди детей тех, которые никому о произошедшем не расскажут (к слову, к таким относится и аккордеонист Игорь Завадский). Они манипулируют малышами: «Это наш секрет», они подкупают их подарками. Они могут быть вхожи в семьи, могут быть родственниками и хорошо просчитывают реакцию родителей.
Например, я знаю одну девчонку, которую с девяти лет насиловал дедушка (отец ее отчима). Она рассказывала маме, но в ответ: «Не выдумывай». Или вот, недавно 13-летняя девочка не вытерпела и ударила ножом своего отчима. И она тоже признавалась: «Я рассказывала о том, что он с мной делает, и маме, и крестной. Все думали, что я вру». К сожалению, часто встречаются мамы, которые предают детей из-за «штанов».
И педофилы-охотники
Второй тип педофилов — «охотники». Они выслеживают детей, нападают внезапно. Один признавался: «На меня что-то нашло. А потом я испугался, что ребенок обо мне расскажет и убил его». И такие преступления совершают не обязательно маргиналы. В моей практике был человек очень высокого статуса, с хорошей работой, зарплатой. Но иногда он снимал деловой костюм, садился в метро, искал жертв, девочек лет 11−12. Этот педофил обманом заманивал детей на крыши домов, а там пугал, развращал, фотографировал. Потом возвращался к собственной семье и детям (последних он не трогал). Выпущен по закону Савченко.
Реестр секс-маньяков
Бывших педофилов не бывает. Вот есть у нас такой «товарищ», который уже через месяц после выхода из колонии ходил за детьми. В итоге — четыре «эпизода» и новый срок. Поэтому я поддерживаю инициативу сделать открытый реестр таких извращенцев. Он нужен директорам школ, интернатов, чтобы они видели потенциальную угрозу.
Повторюсь, не бывает бывших педофилов. Даже химическая кастрация — не помогает. Знаю людей, которые получали не физическое, а психологическое удовольствие, у них больные фантазии происходили в голове.
«Есть мнение: «изнасилования не было — ничего не было»
Растление — очень тяжело задокументировать. У нас, к сожалению, иногда срабатывает принцип: если не было изнасилования — ничего не было. И в таких ситуациях нам очень помогают психологи.
Например, однажды позвонила нам няня одной семилетней девочки и рассказала, что отец ведет себя странно: наносит дочке «взрослый» макияж, снимает ее на видеокамеру. Там непростая была история: мамы у девочки не было, она умерла еще во время родов, папа сам воспитывал ребенка. Так вот, отца вызвали в полицию: «Есть заявление, что вы педофил». Естественно, после этого он няню выгнал, и долго искал по всей квартире скрытые камеры, боялся, что мы их установили. А нам пришлось просить помощи у школьного психолога. Она начинала с «невинных» вопросов, вроде: «Папа ходит дома голенький?». И дошло до ответов: «Он до меня дотрагивался. Он меня мучил ночью. Мне было больно». Нет, он ее не насиловал, это подходило под статью «Растление». Но когда наши эксперты осмотрели девочку, то нашли на ее теле капельку спермы.
В итоге этому извращенцу дали 8 лет, а его дочка растет в приемной семье. У нее внешне все хорошо. Но все судьбы жертв педофилов изломаны. Это нельзя забыть. Такую душу не отшлифуешь.
«Главный принцип: не навреди»
Для меня самый главный принцип: «Не навреди». И особенно это касается случаев с сексуальным насилием. Я видела, как неумело опрашивают полицейские детей, как ранят их вопросами. При этом есть такая методика — «зеленая комната». В некоторых управлениях полиции есть специальные места для работы с детьми. Там стоит удобная мебель, там с ребятами общается психолог, а полицейские лишь наблюдают за разговором. Вот был такой случай: маму убили на глазах детей. Они свидетели, нам срочно нужна информация, но ребята в шоковом состоянии. «Зеленая комната» помогла тогда быстро найти убийцу. И мы сделаем их во всех отделениях полиции.
Важно, что эта беседа с психологом пишется на видео. И если меняется следователь, не нужно вызывать ребенка на новый допрос и снова погружать его в ад воспоминаний. Меня очень беспокоит, то что потерпевших ребят опрашивают в суде по нескольку раз. Вот, например, дело педофила Игоря Завадского (известный аккордеонист, был приговорен судом первой инстанции к 13 годам лишения свободы). Дети уже выросли, а их раз за разом приглашают в суд. И там они стоят «глаза в глаза» со своим насильником. Я хочу сломать эту систему. Надо уходить от такого. Надо приглашать детей на повторный допрос только в особых случаях.
«Наказание должно быть 13−15 лет»
Всех шокировала история с мамой из Киева, которая заморила голодом своих детей. Да, это вопиющий факт, но в одном Киеве в этом году зафиксировано 17 фактов жестокого обращения с детьми. Малышей избивают, связывают, чтобы они не мешали. Была женщина, которая не разрешала своим детям выходить на улицу. Мы хотим добиться ужесточения наказания за преступления, совершенные в отношении детей. Оно должна быть от 13 до 15 лет.
И замечу, что когда полиция приезжает на вызов, где есть трупы детей, то зачастую мы сталкивается с соседями, которые «ничего не слышали». Очень часто ребенок плачет, кричит от боли, но ни нам, ни в другие службы об этом не сообщают. Вот как могут быть подобные истории в селах, где все всех знают?
При насилии в семьях звоните «116 111»
Однажды в подъезде своего дома я услышала, как отец кричит на детей. Я постояла, послушала, поговорила с соседями. Оказалось, что полиция в ту квартиру приезжала уже несколько раз. Но тиран так запугал семью, что дети лишнее слово сказать боялись, а жена отвечала полицейским: «Не лезьте к нам». Но там же дети! Мы полезли. Начали работать с психологами, теперь этот отец старается, чтобы весь подъезд видел, с какой заботой он провожает детей в школу и встречает жену с работу. Исправился? Не знаю. Может, просто помнит, что я этажом выше живу.
Насилие в семьях — это одно из приоритетных направлений. Мы запустили проект «Полина», полицейские не просто выезжают в семьи, но и мониторят ситуацию спустя определенное время. Государственной «горячей линии» для жертв семейного террора нет, но можно круглосуточно звонить в ГО «Ла страда» — 116 111. Если нужна помощь полиции — они оперативно передают нам информацию.
«Родителям надо давать шанс»
По моему опыту, только мизерное количество родителей меняется, поняв, что могут потерять детей. Но родителям надо давать шанс. Вот был у меня очень яркий пример: девочка-сирота, которая после учебы получила комнату в коммуналке. Тут же рядом возник «хвост» — парень, который посадил ее на алкоголь. И вот у нее появились двое детей, а из квартиры исчезло все, даже электричества там не было. Дошло до того, что у нее забрали детей в приют. Она их не отдавала, дралась с нашими ребятами. Потом мама протрезвела и испугалась, что дети повторят ее судьбу, будут расти в интернате. Она сама захотела лечиться от алкоголизма и выгнала своего собутыльника. Она исправилась.
Но эта история — скорее исключение. Единицы боятся, что у них заберут их детей и как-то меняются. А неблагополучных семей стало больше. Родители теряют работу, начинают пить и жизнь их детей превращается в кошмар.
«За 20 лет дети не изменились»
Я работаю с детьми уже около 20 лет и не могу сказать, что подростки сильно изменились, стали жестокими, агрессивными. Проблема подростковой преступности всегда была и будет во всех странах мира. К сожалению, всегда будут убийства, кражи, групповые драки (по моим наблюдениям, девчонки — агрессивнее мальчиков). Да, на статистику негативно влияет экономический кризис. Но нельзя говорить, что преступления совершают только дети из неблагополучных семей. У нас была серия разбойных нападений, которые совершила группа детей вполне успешных родителей.
всех преступлений, совершенных детьми в этом году, составляют кражи
Однако замечу, что компьютерные игры и жестокость на экранах негативно влияют на детей. Знаю случай, когда убийство совершил 15-летний подросток, который был игроманом. Он выпивал с товарищем, после ссоры пустил в ход нож. Нам рассказывал: «Я думал — будет как в игре, я не думал, что он может умереть».
Детьми было совершено:
умышленных убийства
разбоев
фактов незаконного оборота наркотиков
грабежей
изнасилований
«Нам помогают флористы»
Большинство думает, что исключительно полиция должна заниматься всеми проблемами неблагополучных семей. Но это комплексная работа: родителей, учителей, служб, которые занимаются детьми, и полиции. И мы хотим направить сейчас все силы на профилактику, на работу с громадами. По всей стране нам помогают волонтеры-психологи, гражданские объединения, просто неравнодушные люди.
И надо видеть, насколько позитивным может быть такое сотрудничество. Вы бы видели, как преображается дети, которые совершили убийства, изнасилования, когда берут в руки цветы и начинают составлять из них букеты. Зачастую эти композиции — лучшее, что они видели в своей жизни.
На учете в полиции состоит около 4000 детей
Из них:
совершили преступления повторно
нигде не работали и не учились