Если Европейский союз хочет выжить, ему надо стать намного более гибким, пишет британский журнал The Economist.
25 марта 1957 года, когда над Европой еще нависала память о Второй мировой войне, шесть европейских стран подписали учредительный договор нового международного клуба.
Клуб, известный как Европейский союз, добился успеха в таком масштабе, который его основатели едва ли могли себе представить, не только укрепив мир на континенте, но и создав единый рынок, а также единую валюту.
Диктатуры и коммунизм ушли дальше на восток, поскольку ЕС расширился от 6 до 28 членов. Но сегодняшние европейские лидеры, празднуя 60-летие проекта, знают, что он находится в большой беде.
Угрозы бывают как внешние, так и внутренние. Внутренние недостатки, наличие которых очевидно в еврозоне, пока не установлены. Длительный экономический кризис способствовал резкому падению поддержки ЕС. Это развязало руки популистским антиевропейским партиям, атакующим само существование ЕС, и не в последнею очередь во Франции.
До сих пор самым резким результатом антиевропейской реакции стал Brexit. Переговоры по поводу выхода Великобритании будут занимать много времени и энергии в течение двух последующих лет. Потеря такого большого участника проекта — также огромный удар по влиянию и авторитету Евросоюза.
Внешнее давление одинаково серьезно. Кризис с беженцами уменьшился, но главным образом благодаря изворотливой сделке с Турцией. Новая агрессивная Россия при Владимире Путине и США при Дональде Трампе, который не проявляет энтузиазма в отношении как ЕС, так и НАТО, делают это сложное время для Европы ослабляющим и разделяющим. То, что проект, призванный поддержать безопасность в послевоенный период в Европе, должен зависнуть в тот момент, когда эта безопасность находится под серьезной угрозой — это горькая ирония. Это также напоминание о том, как много поставлено на карту, если Европе не удастся выкарабкаться.
Традиционный ответ энтузиастов ЕС на такие вызовы заключается в том, чтобы добиваться смелого перехода к более тесному союзу. Тем не менее, события таковы, что ни европейские избиратели, ни их избранные правительства этого не хотят. Во всяком случае, общественное мнение поддерживает обратное.
Кризис еврозоны переживает худшее время, иммиграция достигла своего пика. Если после выборов в этом году Эммануэль Макрон станет президентом Франции наряду с Ангелой Меркель или Мартином Шульцем в качестве канцлера Германии, клуб останется под стойким проевропейским руководством.
Есть ли лучшая альтернатива? Ответ в том, чтобы сделать ЕС гораздо более гибким. Это означает принятие «многоуровневой» системы, причем страны гораздо более широкой Европы в разной степени должны принимать участие в ее политике и могут сравнительно легко перемещаться с одного уровня на другой.
В последнее время наблюдается волна интереса к понятию «многоскоростной» Европы. Но то, что большинство лидеров ЕС подразумевает под этим термином, заключается в том, что основные члены должны иметь возможность проводить общую политику в таких сферах, как оборона, налогово-бюджетная или социальная политика. Это значит, что все страны должны двигаться в одном направлении. Более широкая, «многоуровневая» Европа найдет место и для нечленов. Ядром же будут страны, объединенные единой валютой.
Ранее президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер представил европейским лидерам пять стратегий развития ЕС.