Стрельба и захват россиянами катеров украинских ВМС обозначили новый виток «гибридной войны», развязанной Россией против Украины. Но война идет давно: собственно, началась она еще до появления самого этого термина и даже до Революции достоинства. Еще летом 2013 года активизировались действия на экономическом «фронте», когда россияне, дабы отвратить тогдашнего президента Януковича от ассоциации с Евросоюзом, начали де-факто ограничивать импорт украинских товаров. Формально при этом ни о каких ограничениях и запретах не объявлялось — на то и «гибридная» война. И, конечно, газ как один из основных инструментов давления Москвы на Киев в политических целях используется по полной. Раньше Россия пыталась действовать «кнутом», банально повышая цены на газ или вовсе отключая его. Сегодня эту политику сменил «пряник», но не для украинцев, а для немцев — главных потребителей российского голубого топлива в Евросоюзе.
Речь идет о строительстве газопровода «Северный поток-2», который проляжет по дну Балтийского моря. Этот газопровод способен стать серьезным — и, увы, уже не первым шагом к лишению Украины ее транзитного потенциала. Цена вопроса для нашей страны — порядка 3 млрд долларов ежегодного дохода.
Что немцу — газ, то русскому — труба
Еще в 1970 году СССР и Федеративная республика Германия подписали масштабный договор о поставках сибирского газа. Начальные планы были по нынешним меркам скромны — 3 млрд куб. м в год. Немцы предоставляли советской стороне 1,2 млн тонн труб большого диаметра и кредит в 1,2 млрд марок.
Соглашение 1970 года вызвало неоднозначную реакцию в ФРГ. Но главным оппонентом проекта выступили Соединенные Штаты. Вашингтон даже давил на немецких промышленников санкциями, и одно время добился прекращения поставок труб. Но на отрезке в два десятилетия, то есть до краха СССР, сотрудничество развивалось успешно. Львиная доля газа из СССР в Германию при этом проходила через территорию Украины, что и понятно по географическим причинам.
Сегодня украинская газотранспортная система (ГТС) может перекачивать в Европу 142,5 млрд куб. м топлива в год. Но в реальности она настолько не загружалась даже в относительно безоблачные годы украинско-российских отношений. Одной из причин недозагрузки ГТС эксперты называли ее изношенность. «Труба» с каждым годом все больше требовала модернизации и элементарной починки.
На это требовались, в первую очередь, деньги. Их не было у транзитера -Украины. Более-менее они имелись у поставщиков-россиян, и уж точно водились у потребителей — европейцев.
В 2002 году президент Украины Леонид Кучма, немецкий канцлер Герхард Шредер и российский президент Владимир Путин договорились о создании трехстороннего консорциума по эксплуатации нашей ГТС. Но когда через год дело дошло до конкретных договоренностей, оказалось, что в новосозданном АО поровну представлены «Газпром» и НАК «Нафтогаз», а германская сторона куда-то потерялась.
Россияне, упирая на то, что становятся основными финансистами проекта, настаивали на максимальном для них контроле над ГТС. Договориться тогда сторонам так и не удалось.
Потом россияне стали все больше внимания уделять проектам транспортировки своего газа в обход Украины. Принято считать, что это связано с переходом нашей страны к «прозападному» курсу после Оранжевой революции 2004 года. Но это — большое упрощение.
Обход по дну
Россияне целенаправленно отключали газ Украине дважды: в январе 2006 и 2009 годов. Каждый раз это выливалось для НАК «Нафтогаз Украины» в новые невыгодные контракты. В частности, еще в 2006-м была разорвана связь между ценой газа для Украины и ценой, которую «Газпром» платит за прокачку газа через украинскую ГТС в Европу. Так мы потеряли возможность симметрично реагировать на ценовые «забаганки» россиян.
Концепция «Северного потока» впервые воплотилась в официальных документах «Газпрома» еще в далеком 1997 году. Именно тогда потихоньку начались исследования потенциально пригодных для постройки газопровода участков балтийского дна.
Официально строительство газопровода, на Западе именуемого Nord Stream, назначили на 2007 год, а запуск — на июль 2009-го. На практике он вышел на коммерческую мощность лишь в 2012 году, и даже, по официальным данным, обошелся более чем на треть дороже, предполагавшихся изначально 6 млрд евро.
Тем не менее, сейчас две нитки Nord Stream, самого длинного в мире подводного газопровода (более 1200 км) и суммарной мощностью 55 млрд куб. м в год, загружены практически полностью. А в апреле 2015-го российская сторона начала строить еще две параллельные нитки такой же мощности — тот самый «Северный поток-2».
Для Украины этот проект более, чем невыгоден. Еще с 2014 года наша страна прекратила импорт российского газа, переключившись на поставки из Европы. Физически это — в основном, все тот же российский газ, но купленный раньше у «Газпрома» европейскими компаниями. Естественно, поэтому он обходился Украине несколько дороже. Однако стратегия оказалась выигрышной.
Несмотря на колоссальные усилия «Газпрома», пытавшегося заблокировать эти закупки в европейских судах, Россия лишилась газового рычага давления на Украину. А, повысив транзитную ставку, украинская сторона оказалась даже в некотором финансовом выигрыше: по итогам 2017 года НАК заработала на транзите на 700 млн долл. больше, чем потратила на импорт газа.
Однако обходные газопроводы способны лишить нас этих доходов. Почти одновременно с «Севпотоком-2» россияне надеются достроить так называемый «Турецкий поток» — уже по дну Черного моря. Его проектная мощность существенно ниже балтийского, но свою лепту в обнуление украинского транзитного потенциала он вносит.
Российско-американский газовый пирог
Транзитный контракт «Нафтогаза» с «Газпромом» истекает по окончанию следующего 2019 года. В это же время, и совсем не случайно, завершается действие упомянутой выше прибыльной для украинской компании цены на транзит. В дальнейшем она может стать гораздо ниже: как заявляют в «Нафтогазе», заметно ниже стоимости транзита через «Северные потоки». Это должно увеличить привлекательность украинской ГТС, по сравнению с конкурентами. Вопрос: согласны ли россияне. И не только они, ведь в истории с «Потоками» завязано слишком много и различных интересов.
Во-первых, «Газпром» еще в феврале 2018 года проиграл «Нафтогазу» спор в Стокгольмском Арбитраже по поводу поставок газа в Украину в бурном 2014 году. Тогда Киев отказался применять признанный невыгодным контрактом 2009 года принцип «бери или плати» — то есть закупать фиксированное количество российского газа, либо выплачивать его двойную цену, если мы его почему-либо не купим. В ответ «Газпром» крупно недоплатил за транзит.
Стокгольмский арбитраж признал принцип «бери или плати» необязательным и по взаимозачету претензий постановил, что «Газпром» должен украинской стороне 2,56 млрд долл. Россия платить не собирается, но очень не прочь урегулировать этот вопрос полюбовно, так как ситуация грозит арестами российских активов за рубежом. Для достижения своих целей россияне используют фактор «Севпотоков»: мол, когда мы их достроим, то вообще откажемся от транзита — но есть варианты…
Во-вторых, в игре участвуют крупные зарубежные игроки. Львиная доля импорта российского газа в Европу приходится на ту же Германию. По данным корпорации BP, в 2017 году это было 48,5 млрд куб м (для сравнения, идущая на втором месте Италия приобрела вдвое меньше — 22,3 млрд куб. м). Но ФРГ заинтересована в «Северном потоке» не только в силу традиции, а и потому, что рассчитывает стать крупнейшим в ЕС дистрибьютором российского газа, то есть продавать его другим странам.
Зато в этом крайне не заинтересована Америка. Частью — по тем же политическим причинам, что и в далеком 1970 году. Но не только. В последние несколько лет США уверенно выходят на первые места в списках крупнейших мировых экспортеров сжиженного газа. И в администрации Трампа настроены на завоевание части европейского газового рынка.
Игра «трубой» на нервах
Рыночные интересы в этой ситуации заметно превалируют над идеалами, включая многократно заявленную западными государствами поддержку Украины в противостоянии с Россией. Скажем, резкое неприятие «Севпотока-2» со стороны Варшавы нередко объясняется заботой о благе Украины.
Но не следует забывать, что Польша совсем недавно, в октябре, заключила 20-летний контракт на ежегодные поставки 1 млн тонн сжиженного газа с американскими компаниями «Venture Global Calcasieu Pass» и «Venture Global Plaquemines LNG», то есть речь снова идет в том числе о конкурентной борьбе. Примерно та же позиция и скандинавских стран, которые крайне прохладно относятся к идее «Северных потоков», объясняя это заботой об экологии. Но стоит помнить, что главный конкурент России по поставкам газа в ЕС — Норвегия.
Ну, а Германия — главный локомотив энергетического сотрудничества с Россией — поддерживает нас ровно настолько, насколько ей это выгодно. 29 ноября канцлер Ангела Меркель прямо заявила, что ФРГ не будет отказываться от «Севпотока-2», но при этом всячески выступает за сохранение за Украиной транзитного потенциала.
Фрау Меркель уже завершает свое долгое пребывание на вершине власти, но ее преемники, наверняка, сохранят этот курс. Оно и понятно: немцы в частности, и европейцы вообще, хотят не только получать газ из разных источников, но и иметь несколько путей поставок от такого ненадежного партнера, как Россия. Кроме того, конкуренция между маршрутами транзита означает снижение цены для конечного потребителя.
Другой вопрос, какую роль во всем этом будет играть украинская ГТС и удовлетворит ли она Украину. Полностью отказываться от украинского транзита в обозримом будущем у «Газпрома» причин нет.
28 ноября глава НАК «Нафтогаз» Андрей Коболев предположил, что российский монополист может не подписать долгосрочный контракт на транзит, но продолжить пользоваться нашей ГТС по мере необходимости, заключая краткосрочные соглашения. «Газпром» при этом потеряет в выгоде — краткосрочные тарифы будут намного выше. «Нафтогаз» же потеряет в общей сумме доходов и, главное — в их стабильности.
Вынужденный торг в условиях «гибридной войны» продолжается. Между тем, вполне очевидно, что по чисто политическим причинам Кремль будет тянуть с подписанием новых договоров о транзите как минимум до завершения наших президентских, а скорее, и парламентских выборов в следующем году. Последние должны состояться 19 октября, то есть 3\4 следующего года Украина будет находиться в состоянии избирательной кампании. Тем временем и Россия, и США, и ФРГ играют «вдолгую».