Наталья Исаева — директор всеукраинской благотворительной организации «Легалайф-Украина». Она занимается защитой прав секс-работниц, и сама была ею всего четыре года назад. Realist’у Наталья рассказала о том, почему в секс-индустрию идут работать бывшие учительницы, чем отличается работа в России и Украине и как не стать жертвой насилия.
Если вы думаете, что секс-работников в Украине становится меньше, вы ошибаетесь. Все происходит наоборот. В основном, прирост — за счет матерей-одиночек, которым отменили выплаты. Им говорят: «А ты докажи, что тебе нужна помощь. Принеси миллион справок». Многие начинают искать подработки. В том числе — оказывать секс-услуги за вознаграждение. Совсем необязательно за деньги. Возможно, за еду или проживание.
После реформы МВД мы не стали ближе к Европе. В полиции осталась галочная система показателей, поэтому на нас все так же строчат протоколы без доказательств и запугивают. Говорят: «Если не подпишешь протокол, мы расскажем твоим детям и родителям, чем ты занимаешься».
Когда реформа только начиналась, новые полицейские в Киеве ездили в рейды по переходам и окружным. Снимали девушек на камеру и выкладывали эти видео на свой сайт. Вы представляете? Человека еще ни в чем не обвинили, а уже с открытым лицом выставили на всеобщее обозрение и заявили, что это проститутка.
Не могу сказать, что где-то в мире дела с секс-индустрией обстоят идеально. Но ближе всего к этому Новая Зеландия. Там секс-работа официально признана видом деятельности. Правда, там не могут работать мигранты. Но в нашем случае вряд ли в Украину хлынул бы поток мигрантов, которые собирались бы заниматься у нас секс-работой.
Кто есть кто
Секс-работником может стать любой человек. Мужчин в этой сфере меньше, чем женщин, хотя их услуги лучше оплачиваются. Еще есть трансгендерные секс-работники. Иногда они вынуждены заняться этим после того, как их выгнали с работы, или ради того, чтобы сделать операцию. Если говорить о женщинах, то секс-услуги не всегда предполагают непосредственно секс. Это может быть раздевание перед веб-камерой или выгул иностранцев. Правда, с последними, конечно, вполне может быть и секс.
В большинстве случаев, секс-работницы — это женщины с детьми, у которых либо нет мужей, либо они живут в гражданском браке. И нет, это не женщины в коротких юбках и чулках. Это девушки в кроссовках, спортивных костюмах и теплых куртках. Сейчас холодно, а они стоят на окружной.
Секс-работницы — женщины абсолютно разного возраста. Есть несовершеннолетние. В основном, это выходцы из детдомов или неблагополучных семей. Есть студенты и студентки, которые вырвались из села в город на учебу. Они могут работать за что угодно — шоколадку, помаду, что-то еще.
Самый оптимальный возраст — от 30 до 45 лет. Хотя я знаю женщин, которые стали секс-работницами после выхода на пенсию. Одна из них — бывшая учительница. Ей около 60-ти, и к ней приезжают молодые парни.
Социальный статус секс-работниц разный. Это и прокуроры, и преподаватели, и медики, и сотрудники почт и супермаркетов. У многих есть постоянная работа, но денег не хватает. Поэтому по ночам и выходным они оказывают секс-услуги.
Чаще всего, мужья девушек об этом не знают. Если семья живет в селе, девушки едут в город и говорят, что работают там официантками. Бывает, что правда открывается. Если девушку задерживает полиция, в сельсовет приходит админпротокол. Сельский глава читает его при сотрудниках, а потом все село гудит, что такая-то — проститутка. Ее ребенка в школе или садике начинают гнобить, на улицах на нее показывают пальцами. Некоторые после такого уезжают, а некоторые плюют на все и остаются назло врагам.
Какого-то усредненного портрета клиента не существует. Цены на услуги девушек разные и стартуют от 80 грн. Поэтому любой мужчина, у которого есть такие деньги, — уже потенциальный клиент.
Как я стала секс-работницей
Я работала в секс-индустрии 15 лет и завязала четыре года назад. Все началось, как у всех. Не было денег, и мы с другими девочками начали разводить в кафе мужчин за еду. Потом мне предложили поехать в Москву, чтобы заработать денег. Я и поехала.
Работа в России и Украине — это два противоположных опыта. Здесь я работала на себя, без сутенеров и сводников, и у меня не было проблем. Я одна ездила на вызов к 16-ти мужчинам. Все происходило так, как мы и договаривались — по очереди, с презервативом. А в Москве был треш. Нас втроем с девочками взяли трое клиентов. Договаривались, что все будет в формате один на один, ничего не предвещало беды. И тут мы приезжаем, а там — стройка и человек 30 «чурок». Нас продержали в подвале неделю. Девочки постоянно ныли, поэтому их еще и били. А я решила: будь, что будет, но лучше молчать. Хочешь туда — без проблем. Без презерватива? А что я могу сделать, если мне говорят: «Я тебя купил и делаю, что хочу. Захочу — убью, и никто тебя не найдет». Через неделю ночью я надавила на жалость одному из этих людей, более-менее адекватному, и он нас выпустил. Мы бежали через всю Москву почти голые, в одних трусах, даже без лифчиков. А потом сутенер сказал: «Вас не было неделю. Вы не работали, значит, платите за простой».
То, как себя поведет клиент, невозможно предугадать. Но многое зависит от того, насколько умеешь сглаживать углы и не провоцировать. А еще от того, выпиваешь ли ты с клиентом.
Работа в Украине мне нравилась. И более того, если бы мне сейчас нужны были деньги, я пошла бы этим заниматься снова. Но сейчас у меня не хватает времени даже на секс дома с мужем, не говоря уже о сексе за деньги.
Защищать права
Я начала заниматься защитой прав секс-работниц, потому что мне хотелось защитить свои права. В большинстве случаев у секс-работниц занижена самооценка. У нас ведь принято во всем винить женщину. Тебя изнасиловали? Какого хрена ты шла по темному переулку? Избили? Зачем одна поздно вечером вышла из дома? Бьет муж? Сама виновата. А ведь секс-работниц часто бьют мужья, хотя сами вынуждают их этим заниматься. Мою знакомую муж выгоняет на заработки — ему на выпивку и наркотики. Когда она возвращается, бьет за то, как именно она заработала деньги. Это такой синдром жертвы.
Секс-работницам постоянно внушают, что они никто. Два месяца назад у нас в Кировоградской области был такой случай. Врач насильно перевязала девушке маточные трубы. Она сказала: «Ты не имеешь права рожать детей и заводить семью». Девушка так и не подала на этого врача заявление.
Моя история не стала такой печальной, потому что мне удалось сохранить самооценку. Я не боялась отстаивать свои права, и когда мне говорили: «Да ты никто», я отвечала: «Нет. Я вообще-то личность. А вот кто ты?». Именно это дало мне силы перестать заниматься секс-работой. По крайней мере, на данном этапе.
Найти принца и завязать
Секс-работницы понимают, что так, как в фильме «Красотка», не бывает. Принцев на белых конях не существует. Тем более, они не водятся там, где мы их ищем — в кафешках и на трассах. Хотя случаи, когда девушки начинают жить с клиентами, бывают, и нередко. Они выходят замуж и стараются забыть о прошлом. Но часто замужество — только на время. А после развода многие возвращаются на эту же работу.
Сейчас мне 39 лет, и я в первый раз официально замужем. Наверное, можно сказать, что я счастлива. Просто вопрос в том, что такое счастье. Для меня это — родные и близкие рядом, а еще — ощущение себя человеком, а не каким-то «непотребом». Чем больше женщины будут чувствовать себя людьми, тем больше они будут счастливы.