Передача Patriot в Украину стала одновременно усилением ПВО и политическим давлением на ЕС: десятки миллиардов евро бюджетных споров, 30% пошлины как инструмент принуждения и кадровые разногласия между «севером» и «югом». Как торговые рычаги превратили союзников в клиентов США и освободили ресурсы для сдерживания Китая.
Передача в Украину зенитно-ракетных комплексов Patriot
16 июля 2025 года президент Трамп объявил о переброске первых батарей Patriot с немецких складов в Украину и уточнил, что все расходы на их закупку и развертывание будет нести ЕС, тогда как США ограничатся ролью компенсатора. Для Украины это означает существенное усиление ПВО против ракетных и беспилотных атак, но вместе с тем открывает пространство для политических манипуляций вокруг финансирования.
Сооружение позиций, обучение личного состава, логистика и техническое обслуживание оцениваются в десятки миллиардов долларов, таким образом Вашингтон позиционирует себя инициатором и стратегическим промоутером, избегая прямой бюджетной нагрузки. Уже в Берлине, Париже и Риме начались дискуссии по поводу того, кто и когда внесет эти средства, что создает дополнительное давление и увеличивает риск затягивания принятия решения.
Политический инструмент: пошлины против ЕС с 1 августа
12 июля 2025 года Дональд Трамп сообщил, что с 1 августа на большинство европейского импорта вводится 30% пошлины. Это решение направлено на принуждение Брюсселя взять на себя расходы: альтернативы — платить за поставки или платить двойную цену в результате новых тарифов.
Введение пошлин совмещает два эффекта. Во-первых, оно материально стимулирует страны-члены ЕС либо оперативно мобилизовать десятки миллиардов евро, либо понести потери из-за снижения экспорта в США. Во-вторых, оно демонстрирует готовность Вашингтона использовать торговое давление не только против соперников, но и формальных союзников в критический момент.
По расчетам IMK, Германия может потерять около 0,25% ВВП ежегодно в 2025–2026 годах из-за отложенных инвестиций и уменьшенного спроса — примерно €10–12 млрд в год. Страны с меньшим уровнем торговли с США склонны оттягивать финансирование Patriot, что усугубляет политическую неопределенность в самом сердце ЕС.
Брюссель стоит перед выбором: либо немедленно корректировать бюджеты и отказаться от части внутренних программ, чтобы завершить соглашение до конца года, либо рисковать экономической потерей и внутренним расколом между «севером» и «югом» блока. Неопределенность с финансированием ослабляет возможность ЕС действовать как единая фронтовая линия во внешней политике.
Чтобы найти дополнительные 5–7 млрд евро на оплату первой партии Patriot и еще около 2–3 млрд евро на логистику и техобслуживание, ЕС должен либо перенаправить средства из других статей (в частности фонда клееновой политики и программ регионального развития), либо увеличить собственные взносы нетто-плательщиков. Предложение главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляен по созданию отдельного «фонда восстановления Украины» в размере €100 млрд уже вызвало споры между странами и протест со стороны аграрного сектора.
Страны-нетто-бенефициары («юг»: Испания, Италия, Греция) заинтересованы оградить свои региональные и сельскохозяйственные программы от урезаний. Нетто-плательщики («север»: Нидерланды, Швеция, Финляндия) не готовы автоматически поднимать взносы без жестких бюджетных рамок. Именно поэтому послы ЕС несколько недель не могли согласовать условия программы EDIP на €1,5 млрд и только пришли к предварительному соглашению, чтобы смыть споры перед саммитом.
Почему Трамп стремится к дестабилизации ЕС
Администрация Трампа сознательно превращает торговые рычаги в инструмент извлечения ресурсов из союзников: поддержка поставляется в обмен на немедленные платежи. Это усиливает имидж президента как жесткого лидера и создает новую модель внешней политики, где каждая помощь – отдельная торговая операция.
Пока в ЕС продолжаются бюджетные дебаты по поводу Patriot и пошлин, Брюссель не может сосредоточиться на других жизненно важных темах: энергетической безопасности, зеленом курсе, отношениях с Китаем. Страны-члены тратят время и ресурсы на внутренние споры, что позволяет Вашингтону регулярно объявлять дедлайны и новые ультиматумы. Такой подход создает в ЕС дефицит оборонного оборудования, автоматически ставящий блок в положение клиента США при каждой новой волне угроз со стороны РФ.
Возникает ситуация, где США занимает роль незаменимого спонсора отвлекая союзников от долгосрочных инвестиций. Евросоюз уже несколько лет обсуждает введение цифрового налога (Digital Services Tax) на доходы глобальных технологических компаний, среди которых подавляющее большинство – американские гиганты (Google, Apple, Meta).
В случае, если переговоры с Вашингтоном не принесут результата, ЕС готов ввести пошлину на углеродный импорт (CBAM) – пошлину на импорт товаров с высоким углеродным следом. Это повлияет на конкурентоспособность американских производителей стали и химии. Также пакет американского CHIPS Act (2022) стимулирует производство полупроводников в США грантами и налоговыми льготами. В ответ ЕС стремится поддержать собственные Fab-предприятия, на которые Трамп анонсировал тарифы до 50%, чтобы защитить внутренний рынок и заставить ЕС согласиться с условиями США.
В результате складывается новый формат трансатлантических отношений: ЕС должен маневрировать между краткосрочными бюджетными обязательствами и долгосрочными стратегическими целями, а США, объединяя оборонную поддержку с таможенным давлением, сохраняют инициативу, держат союзников в состоянии ресурсного напряжения и освобождают ресурсы для противостояния Китаю в Индонезии.
Александр Колесниченко