Число погибших в Иране во время протестов, охвативших уже несколько недель всю страну, возросло до 185 человек, среди которых 19 детей. Такие данные обнародовали на днях в неправительственной правозащитной организации "Iran Human Rights". Юристы уточнили, что больше всего летальных исходов, а именно — почти половина от общего количества зафиксирована в провинциях Систан и Белуджистан. Между тем иранские власти называют протесты "заговором врагов страны", включая Соединенные Штаты. Тамошние чиновники обвиняют вооруженных диссидентов "в насилии, повлекшем гибель как минимум двадцати сотрудников Сил безопасности". Своеобразным триггером для общественного возмущения, напомним, стала гибель 22-летней курдской женщины Махсы Амини, задержанной иранской полицией морали из-за "неправильно" одетого хиджаба.
По сообщениям очевидцев, цитируемых Управлением ООН по правам человека, полицейские били Амини дубинками по телу и головой об автомобиль. Девушку госпитализировали в состоянии комы, а через три дня она умерла. Полиция уверяет, что в Амини произошел внезапный сердечный приступ, но, по словам родственников, она никогда не испытывала проблем с сердцем. Увидеть тело дочери перед похоронами родителям не разрешили.
Протесты вспыхнули на северо-западе Ирана, в провинции Курдистан - родном городе Махси Амини после ее похорон. Там силовики открыли огонь по толпе, двигавшейся к местной администрации. Немного погодя демонстрации начались и в других курдских городах. Люди выходят на улицы, протестуя против полицейского произвола и жесткой борьбы иранских властей с инакомыслием. При этом женщины срывают с себя хиджабы и публично сжигают их. Символом протестов стало отрезание волос: сетью распространяются видео, на которых женщины сами остригают себе косы, а мужчины бреются наголо.
Массовые протесты заставили мир внимательнее присмотреться к стране, почти полвека находящейся под властью шиитского теократического режима. Для нашего государства иранский вопрос, после подтверждения факта продажи Москве иранских БПЛА, стал смертельным в буквальном смысле. Выступая вчера на экстренном заседании "Большой семерки" президент Владимир Зеленский заявил, что путинская россия заказала у Ирана тысячи дронов-камикадзе.
“Одних только “шахедов” россия, по данным нашей разведки, заказала 2400 штук. Поэтому важно, чтобы у нас было достаточное количество ракет для ПВО и ПРО, и чтобы они были интегрированы с нашими системами обороны ”, - акцентировал президент.
Читайте также: Путин выстраивает новую "ось зла": стоящую за военным сотрудничеством России и Ирана
Заметим, что в последние недели страна-агрессорка постоянно использует против Украины иранские дроны-камикадзе "Шахед-136". Ими оккупанты атакуют как военных, так и гражданскую инфраструктуру. По словам Зеленского, атаки дронов-камикадзе настолько массовые, что сообщения об их сбитии утром 11 октября он получал почти каждые десять минут.
О том, почему официальный Киев не разрывает дипломатические отношения с Тегераном, а также следует ли после массовых протестов ожидать фундаментальных изменений в этой стране, Rеalist.online поговорил с директором Центра ближневосточных исследований Игорем Семиволосом.
- Антихиджабные протесты в Иране, уже 43 года подряд находящегося под властью шиитского теократического режима, стали свидетельством того, что общественная "кастрюля" закипает с краев или это мгновенно-ситуативная вспышка?
– Смерть иранской девушки курдского происхождения от рук полиции морали стала триггером, запускающим процессы недовольства и открытого конфликта. И в данном случае, чем дальше, тем больше мы видим признаки революционной ситуации, а этот протест, что показательно, охватывает разные слои населения. Очень важно, что здесь задействованы женщины и ключевой лозунг как раз связан с их правами и свободами. Это серьезный удар по основам исламистского режима, поскольку именно контроль над женщиной является одним из основных его скреп. По моему глубокому убеждению, обстановку сейчас следует характеризовать очень и очень осторожно, но, скорее всего, мы уже можем говорить о наличии там всех признаков революционной ситуации. Нет, это не означает, что революция в Иране произойдет в ближайшее время, но эти протесты существенно отличаются от имевших место в 2018-2019 годах и даже "зеленой революции" 2009-го.
Читайте также: Протесты в Иране перешли в горячую фазу: против людей применяют огнестрельное оружие
Чем отличаются протесты в Иране?
- Каковы их ключевые отличия?
– Если говорить о протестах 2009 года, то они не выходили за пределы исламской системы. То есть, вышедшие тогда на улицы протестующие не выступали против злоупотреблений внутри режима. Если там и были группы, стремившиеся к ликвидации исламской республики, то они представляли явное меньшинство. На этот раз антиисламизм - ключевой лозунг, который, что немаловажно, призывает не к реформированию этой республики, а к ее отмене. Второе отличие – количество женщин и девушек-подростков, принимающих участие в протестах. Такой массовости не было слишком давно. Причем речь идет не о пассивном, а о непосредственном и сверхактивном участии в публичной демонстрации несогласия, что является очень серьезным вызовом тамошнему режиму.
Третий момент — это то, что к городским слоям населения, обычно склонным к таким действиям, присоединились базари — люди базара, которые к этому моменту являлись основой и опорой режима, солью земли, глубинным народом. На этот раз базари, как мы видим, все чаще приобщаются к протестам, выражая готовность поддержать озвученные политические лозунги. Вместе с тем, протест быстро радикализируется, что понятно в условиях насилия со стороны властей, и это может стать проблемой для присоединения к нему умеренных исламистов, которые тоже недовольны ситуацией, но не готовы поддержать радикальные лозунги.
- Для глобального успеха любых протестов нужна массовая мобилизация и, прежде всего, горизонтальная коммуникация. Эти компоненты присутствуют в достаточном количестве?
- Это действительно очень важный вопрос, поскольку раньше, как только проявлялись хоть какие-то искорки протеста, режим предельно оперативно блокировал социальные сети, да и интернет в целом, что фактически делало невозможным массовую мобилизацию как таковую. В этот раз создать информационную блокаду не удалось. Можно предположить, что это произошло из-за неготовности власти к таким процессам, что вызвало определенную растерянность. Наряду с этим следует понимать, что Иран сейчас не является страной, полностью закатанной в бетон. Там существуют очаги свободомыслия. В силу субъективных и объективных причин нельзя сравнивать и оценивать, где сегодня больше свободы — в россии или Иране, но то, что Иран — это молодая страна, где молодежь стремится к изменениям и отказу от устаревших принципов и норм - факт. Это серьезно отличает Иран от других режимов тоталитарного типа, например, рф. В россии преимущественно старое население, которое априори не может стать двигателем решительных и кардинально качественных изменений.
Будет ли силовое подавление протестов?
- Кстати, иранские власти систематически включают любимую в Кремле пластинку, заявляя, что все протесты — это не что иное, как результат иностранного вмешательства. Кого тамошний режим пытается ввести таким образом в заблуждение?
- Конечно, обмануть им никого не удастся, но и признать, что причина протестов кроется в усталости от режима аятол они не могут. Говоря о "руке иностранцев", иранский режим пытается достучаться до так называемого глубинного народа, который сейчас уже тоже перестает доверять своей пропаганде. Конечно, на часть забитого населения эти "отмазки" власти повлияют, но на вышедшие на улицы городские классы это никоим образом не действует.
- Как далеко в плане подавления протестов и вообще - закручивание гаек может зайти правящий иранский режим?
- Режим по-разному, в том числе, с помощью физической силы пытается потушить протестный огонь, но дело в том, что акции уже приобрели массовый характер, поэтому сделать это очень сложно. Есть разногласия и внутри режима, поскольку иранские власти также имеют свои внутренние течения. Там есть умеренные и радикальные исламисты, есть консерваторы, КСИР (Корпус стражей исламской революции — ред.), он фактически является государством в государстве. В рядах КСИРа находятся и силы специальных операций "Кудс", более известные как экспедиционный корпус, обеспечивающий внешнюю экспансию Ирана в странах Ближнего Востока, пробивая так называемый шиитский коридор от Тегерана до побережья Средиземного моря. В состав КСИРа также входят так называемые Басидж - народное ополчение - вооруженные молодые люди в количестве около десяти миллионов человек. Именно с ними протестующие в большинстве своем сталкиваются на улицах иранских городов. Есть еще и печально известная полиция морали, действия которой собственно и стали триггером этих протестов. Верховный главнокомандующий этим воинством – верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи. Помимо этого всего существует и армия, которая, судя по всему, не горит желанием участвовать в подавлении восстания. То есть, как ни крути и с какой стороны не подойди, очевидно, что ситуация там далеко не идеальна для аятолла. Они пробуют обуздать протесты с помощью насилия, но поскольку это насилие не является, скажем так, всеобъемлющим, это вызывает еще большую ненависть и мобилизацию среди людей, выходящих на улицу.
Что требуют иранские бунтари?
- Протестующие предлагают провести перевыборы, но как это сделать в условиях, когда нынешний президент только вступил в должность и уходить не намерен?
– Ситуация неоднозначна. Ибрагим Раисе действительно действующий президент, мягко говоря, не спешащий покидать свое кресло. По идее, в Иране действует республиканская форма правления, но достаточно своеобразная. То есть, на самом деле, верховный лидер, который принимает все решения - это 83-летний аятолла Али Хаменеи, у которого рак и "букет" других болезней. Сплошь и рядом появляются слухи, что он уже умирает, но периодически он выходит на публику. Тем не менее, реальное состояние его здоровья является тайной. И это, между прочим, также одна из причин неуверенности власти в контексте нынешних протестов, потому что параллельно идет борьба за эту должность. Совершенно очевидно, что прогнозируемая смерть верховного лидера и борьба за его должность станет еще одним переломным моментом, который запустит возможный раскол внутри правящей группы.
- Отталкиваясь от тезиса о том, что ключевой лозунг протестующих – свержение режима, возникает вполне закономерный вопрос о том, есть ли у них алгоритм дальнейших действий?
- На данный момент сформулировать четкий ответ на лаконичный, впрочем, вполне обстоятельный вопрос "что дальше?" довольно сложно. Звучит несколько идей. Главным образом речь идет об отмене института верховного лидера, утверждении светской республики и соответственно переизбрании всех и вся. Это наиболее часто звучащий сценарий. Кроме этого, есть варианты возвращения к монархии. Но шах Ирана Реза Пахлави уже заявил, что не собирается воскрешать монархию. В общем, разночтений дальнейших действий существует немало, что абсолютно нормально в неоднородном обществе, которому присущи разные взгляды и интересы. Когда режим упадет, конечно, тогда уже общество пройдет процесс структуризации по левым/правым взглядам и т.д.
– Буквально на днях США, реагируя на протест в Иране, ввели против этой страны очередные санкции. Это вообще имеет какое-либо влияние на сегодняшний тегеранский режим?
- Сейчас нет. Поскольку введенные ранее санкции привели к очень плохому экономическому состоянию в этой стране. Вашингтон таким образом просто констатировал, что события в Иране находятся в фокусе глобального внимания, не более того.
Почему Иран продал россии свои дроны-камикадзе?
- В объективе российско-украинской войны находятся, среди прочего, и иранские дроны-камикадзе, которые путинские "освободители" активно используют на украинском фронте и не только. Зачем Тегеран, постоянно, несмотря на очевидные факты отрицающий предоставление россии дронов, пошел на эту сделку?
- Сложно сказать, каким местом они думали... Допускаю, власти Ирана думали, что они такие хитрые, что обманут весь мир и никто не докажет, что дроны их. Обратите внимание, они до сих пор, переименовав и перекрасив эти дроны и думая, что такого «маскирования» достаточно, продолжают говорить о том, что в Украине Москва использует не их. На кого эта дешевая постановка рассчитана, непонятно с учетом того, что информация об этой сделке была известна еще до того, как эти дроны попали на украинский фронт. Скорее всего, корень кроется в финансах – россия хорошо заплатила Ирану, который в условиях санкций нуждается в деньгах. По всей вероятности, россия также гарантировала не введение дальнейших санкций на уровне Совбеза ООН. Этой сделкой россия фактически передает Ирану первенство в Сирии, а для Тегерана это чрезвычайно важно.
Читайте также: Иран отреагировал на обвинение Украины: продавала ли страна дроны рф
- Как бы то ни было, но вполне очевидно, что сам факт продажи иранских дронов — действие в отношении Украины, однозначно враждебное. Да, Тегеран делает вид, что они здесь ни при чем, но факты свидетельствуют об обратном. Несмотря на это, украинские власти ограничились лишь вызовом "на ковер" иранского посла. Это достаточная в условиях полномасштабной войны мера, следовало ли все же ставить вопрос о расторжении дипломатических отношений?
- По моему убеждению, разрывать дипломатические отношения не стоит, тем более что они отрицают, что дроны их и все же пытаются "умыть руки". Кроме того, Иран уже заявил, что не признает все эти путинские "референдумы", проведенные недавно на частично оккупированных украинских территориях. Это тоже своеобразный сигнал. Конечно, мы прекрасно знаем, что дроны их и в будущем отреагируем на этот факт. Ну, а сейчас нет смысла "сжигать все мосты" с Ираном. Сегодня нужно эти истории с дронами тщательно мониторить и фиксировать, чтобы в условном завтра обязательно напомнить о них иранскому руководству.
Читайте также : Российско-иранский союз: чем это угрожает Украине и как мир будет ему противодействовать