Вопрос дальнейших отношений с Россией является в нынешней президентской кампании одним из ключевых, однако кандидаты, являющиеся фаворитами, в основном стараются избегать конкретики по этому вопросу.
Об этом говорится в материале Realist’а «Русский вопрос: что сказано об отношениях с Москвой в программах кандидатов в президенты».
Логика кандидатов понятна: с одной стороны, они стремятся привлечь как можно более широкие слои избирателей, у которых по поводу отношений с агрессором все-таки существуют разные мнения, а с другой — оставить себе пространство для маневра.
Лидер соцопросов Владимир Зеленский является также и лидером по уходу от конкретики в своих предвыборных обещаниях. Что наверняка взаимосвязано. Только в конце декабря в длиннейшем интервью Дмитрию Гордону Зеленский впервые обозначил свою «кандидатскую» позицию относительно конфликта на Донбассе, и одновременно — насчет отношений с Россией, поскольку одно без другого практически невозможно.
Речь идет о той самой готовности «договариваться хоть с чертом лысым», проявление которой вызвало волну обвинений Зеленского в капитулянтских настроениях.
Авторы предвыборной программы Зеленского попытались отклонить эти обвинения, в то же время сохранив любезную сердцу избирателя популистскую нотку.
Получилось следующее: «Перед гарантами по Будапештскому меморандуму и партнерами по ЕС мы будем ставить вопрос поддержки Украины в стремлении завершить войну, вернуть временно оккупированные территории и заставить агрессора возместить причиненный ущерб. Сдача национальных интересов и территорий не может быть предметом каких бы то ни было переговоров… Движение Украины в НАТО и другие объединения безопасности — залог нашей безопасности, в который я верю, и который должен получить подтверждение через всеукраинский референдум».
Больше в программе Зеленского по данной теме ничего не сказано. Более того, собственно слова «Россия» в ней нет вообще.
В отличие от Зеленского, Юлия Тимошенко об отношениях с Россией говорит довольно много. И даже вроде бы конкретно. Вопрос в том, всегда ли убедительно.
Ранее объявленный Тимошенко курс на урегулирование гибридного конфликта через формат «Будапешт плюс» вызывает большие сомнения в возможности его реализации. Упомянутый и в программе Зеленского Будапештский меморандум от 1994 года, подписанный ядерными державами в обмен на отказ Украины от ядерного оружия, не дает нам никаких гарантий защиты от любого нападения, кроме связанного с использованием атомного оружия. Среди подписантов документа числится и РФ — но в 2014 году ей это никак не помешало.
В предвыборной программе Тимошенко заявляет: «Задача украинской дипломатии — во главе с Президентом — идти в наступление и добиваться коллективных мер по принуждению агрессора к миру и возвращения Крыма и Донбасса. Мы вернем военно-дипломатическим путем мир и оккупированные территории Крыма и Донбасса». То же самое говорит и конкурент Тимошенко, занимающий ныне президентский пост.
Плюс программы Тимошенко — относительно детальный разбор вопроса о юридическом наказании страны-агрессора. «Мы проведем прилежную инвентаризацию причиненного Россией ущерба. Мы готовы приложить исчерпывающие усилия по привлечению Российской Федерации как государства-агрессора к юридической ответственности. Цель таких усилий — получение компенсации за вред, причиненный украинским гражданам, украинскому бизнесу и украинскому государству», — гласит документ.
Таким образом, стратеги Тимошенко очерчивают переговорное поле для «сурового торга» с Россией. В ходе которого, например, чисто теоретически можно требовать продления транзита российского газа через украинскую ГТС и получения этого газа для украинских нужд на льготных условиях. В той или иной форме такие переговоры выглядят реальными, но к возврату временно оккупированных территорий все это отношения не имеет.
Действующий президент Петр Порошенко в своей программе тоже говорит о международных судах по отношению к РФ: «За репрессии и издевательства над нашими гражданами на оккупированных территориях, за причиненный ущерб страна-оккупант понесет ответственность и вынуждена будет возмещать его через международные правовые механизмы».
Действительно, международное право здесь вполне на стороне Киева. В то же время признавать решения международных судов Россия попросту отказывается. Классический пример — отказ «Газпрома» выплатить НАК «Нафтогаз» более 2,5 млрд долларов по решению Стокгольмского арбитража.
Порошенко — единственный из кандидатов, кто говорит об украинских гражданах в российских тюрьмах («Мы и далее будем делать все возможное для возвращения домой всех наших граждан, которые стали заложниками российского агрессора»).
В остальном же программа главы государства дословно цитирует его же выступление на январском форуме «От Крут до Брюсселя».
«Мы продолжим линию на восстановление территориальной целостности Украины, возвращение оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей и Крыма политико-дипломатическим путем, обеспечивая единство проукраинской коалиции в мире, используя инструмент санкций и механизм международной миссии ООН на всей территории оккупированного Донбасса», — говорит президент.
Как видим, в отличие от Тимошенко, Порошенко предпочитает «политико-дипломатический», а не «военно-дипломатический» путь прекращения войны. Вместе с тем, его основные конкуренты ни слова не говорят не только о миротворческой миссии ООН — которая является «фишкой» действующего президента.
Как сообщал Realist, 13 марта появился свежий рейтинг популярности кандидатов в президенты.