Россия и другие государства взяли на работу головорезов из уличных банд, чтобы поручить им грязную работу, за которую даже шпионы не хотят браться, пишет американский журнал Foreign Policy.
Растет число свидетельств того, что Россия все чаще обращается к организованным преступным группам как доверенным лицам, разведывательным активам, а иногда и в качестве наемных убийц.
Примером такой госполитики стала КНДР. Нет никаких сомнений в том, что Северная Корея пошла по пути использования организованной преступности в государственных целях.
Ее печально известное Бюро 39 — это, по сути, правительственный мафиозный офис, посвященный генерированию ресурсов незаконными средствами для поддержки государства (особенно его ядерной программы) и сохранения Ким Чен Ына в импортной роскоши.
Офис организовывает производство метамфетамина на государственных химических заводах, государственный Монетный двор помогает производить некоторые из самых качественных поддельных банкнот в мире, а государственная корпорация Korea National Insurance Corp. (KNIC) осуществляет систематические страховые махинации за рубежом.
Разумеется, спецслужбы долгое время использовали преступников в качестве доверенных лиц. Так, сицилийская мафия предоставила знания о местности и поддержку американцам до вторжения союзников на Сицилию в 1943 году. В 1990-е годы Пакистанское агентство Inter-Services Intelligence использовало преступную организацию D-Company для запуска террористических атак в Индии.
Однако эти связи, как правило, были довольно редкими, одноразовыми, а не реальной планомерной политикой. В конце концов, преступники по сути своей заинтересованы и недостоверны.
Тем не менее, все чаще государства обращаются к подобной политике на регулярной основе. Например, турецкие силы безопасности использовали конкурирующие героино-контрабандные банды как оружие против Рабочей партии Курдистана, чтобы, например, проникнуть в турецкие общины экспатриантов.
И когда иранская Революционная гвардия хотела убить посла Саудовской Аравии в США в 2011 году, они использовали кого-то, кого они считали мексиканским наркоторговцем. (Он был на самом деле агентом Управления по борьбе с наркотиками.)
Поскольку россияне чаще других стремятся реализовывать свою «политическую войну» против Запада, они становятся самыми восторженными пользователями услуг головорезов.
Учитывая, что их разведывательные службы теперь соответствуют уровням времен «холодной войны», кажется ироничным, что им даже нужны такие любительские вспомогательные средства. Тем не менее, столь амбициозными и многочисленными являются их операции, которые иногда даже требуют некоей дополнительной способности или изобретательности.
Некоторые из случаев, когда Россия использовала преступников в качестве доверенных лиц, хорошо известны. Например, аннексия Крыма Россией и последующая необъявленная война на Донбассе осуществлялись не только российскими спецслужбами, но и местными головорезами, которые выступали в качестве так называемых добровольцев самообороны.
Аналогичным образом многие российские кибератаки, особенно крупномасштабные, предполагают мобилизацию преступных хакеров. (Действительно, отдел киберпреступности Федеральной службы безопасности фактически набирал хакеров, предоставляя им выбор между тюрьмой или службой.)
Но большая часть этой организованной государством преступности достаточно низкого уровня. Все больше и больше случаев, особенно в Европе, где местные службы контрразведки считают, что бандиты действуют как случайные российские активисты.
Некоторые добровольно работают от имени государства России. В других случаях эти преступники превратились в активистов якобы без ведома Кремля, думая, что они просто служат российской банде.
В недавнем докладе Европейского совета по международным отношениям отмечается, что так называемые активисты являются преступниками с деловыми или личными интересами в России. И это факт, который Кремль может использовать в качестве рычага.
Конечно, большую часть времени прямые связи между преступниками и российским государством трудно установить. Какая польза нанимать их, если бы таковых не было? Но в некоторых случаях политически удобные шаблоны очевидны.